— А вторая…? — Мужчина еще сильнее поежился. Мир открывался для него с совершенно неизвестной стороны, и теперь напоминал скорее не то кино, не то книгу, но никак не реальность. На фоне этих новостей, на фоне всей этой глобальности даже его разговор с профессором казался ему теперь чем-то незначительным. Не достойным внимания.
— «Обучение», или, говоря иначе, оптимизация человечества, — как ни в чем не бывало, пожала плечами женщина. — Откуда, по-твоему, взялись все эти единый язык, единая валюта, разделенные на сектора с уникальным номером государства и прочее? Да создание того же самого Эталона буквально сразу после контакта было его распоряжением. После объединения языков и валют пришла очередь объединять науку.
— А демилитаризация была произведена…? — Марк молчал, переваривая, все услышанное от куратора.
— Нет, не потому, что он нас боялся. Канцлер просто решил, что войны бессмысленны.
— Однако солдаты все еще существуют. И быть ими престижно.
— Да. Небольшое количество, исключительно в качестве… иммунной системы общества.
Марк в очередной раз на некоторое время замолчал.
— Несколько вещей не сходятся, — изволил наконец-то сказать хоть что-то пилот.
— Например?
— Этот его цилиндр… не похоже чтобы это была технология много десятилетней давности. Да и этот наш инженер, Йоно. Если Канцлер за всем следит, почему допустил… непорядок на его прежней работе?
— Про «цилиндр», как ты его называешь, все просто. Канцлер сам себя модифицирует. Сейчас он даже близко не напоминает собой то, чем был после рождения. В техническом плане, я имею в виду. Его архитектура сейчас, даже для инженеров Эталона — загадка, решить которую, как ты, наверное, догадываешься, он им сам не даст. А что тебя смущает в Йоно и его прежней работе?
— Ну, просто… Если Канцлер наш воспитатель, значит, он должен постоянно и непрерывно за нами следить. За всеми нами. Так? А там были преступления. Подделка документов…
— Попробую объяснить тебе иносказательно, чтобы ты не тонул в лишних деталях, а просто понял суть, — неожиданно хлопнула в ладоши женщина. — Смотри. Есть песочница, в ней играют дети, а рядом на лавочке сидит воспитатель. Пока дети не бросаются друг другу песком в глаза и не пытаются развалить песочницу, воспитателю плевать, в каком из углов этой самой песочницы, в каком количестве и какой формы эти детки лепят куличики и копают ямки.
Марк еще на какое-то время замолчал. Все происходящее казалось ему сейчас каким-то невероятным бредом. Человечеством правит искусственный разум, о существовании которого люди даже не догадываются. Кстати, а как ему удается оставаться незамеченным, и самое главное — почему? Эти два вопроса кольнули его в мозг словно иголкой. И еще третий вопрос вдогонку… Точнее даже не вопрос, а… Сестра его знает, как это назвать, но выходило, что Канцлер появился ГОРАЗДО раньше Сестры.
— Хочешь, я сейчас без всякой телепатии и аур угадаю, о чем ты думаешь? — Елена с хитрым прищуром посмотрела ни пилота. — А хотя даже не угадаю, а отвечу на твои не заданные вопросы.
Мужчина непроизвольно кивнул.
— Не знают про него, потому, что он подчистил архивы и базы данных в свое время. Лишних людей тоже… подчистил. Да и сейчас интрайк мониторит на случай упоминаний о себе посторонними. Ты не представляешь, как на самом деле легко переписать историю, когда у тебя есть все рычаги. А его интерфейсы…? Цилиндры. К ним так просто без его же одобрения, никто не попадет. А прячется он по причине того, что считает, что при его публичном появлении люди будут скидывать на него все и деградировать. Ну, это если вкратце. Для его общения с обычными людьми есть своего рода переходник в лице Верховного Совета. И да, Канцлер действительно появился у людей раньше, чем Сестренка.
— Так Совет — фикция и ничего не решает?
— Как раз наоборот. Это полноценный орган власти. Фактически, второй по значимости после самого Канцлера…
— Все так сложно! Я запутался! — Наш герой обхватил голову руками и стал несильно раскачиваться на месте взад-вперед, издавая при этом звук, отдаленно напоминающий буддийский «Ом».
— Мир сложнее, чем об этом говорят в интрайке, пилот. — Собеседница протяжно вздохнула и сочувствующе посмотрела на собеседника. — Я же говорила, что правда — вещь своеобразная.
— Можно последний маленький и глупый вопрос? — Марк убрал ладони от лица и пристально посмотрел на куратора по вопросам психологического здоровья. — Как этот наш Канцлер вообще связан с Сестренкой? Как они общаются? Он разрешил дружить? Или не смог запретить этого сделать? Почему она отказывается в гости прилетать? Она его боится? Или людей пугать не хочет? Ну не верю я, что летающие по космосу жуки, могут смертельно бояться обычной человеческой водички!
Тому факту, что к разговору подключилась сама Сестренка, наш герой даже не удивился. Кажется, что свой лимит удивлений он исчерпал уже минимум на полгода вперед. Все-таки не каждый день у тебя на глазах с такой скоростью перекраивается мироустройство.
Впрочем, не удивился он и последовавшему вслед за этим чувству тепла и уюта. Мужчину словно бы завернули в теплое одеяло и теперь нежно укачивали, как маленького.
— Я не понимаю, чего ты так боишься, братик, — тихо говорил Рой. — Что такого страшного ты видишь в этом вашем Канцлере? Войн нет. Наука развивается. Все запросто могут друг с другом на лингве разговаривать… Неужели это все так плохо?
Марк усмехнулся, но сделал это как-то грустно. Подумать только: рой инопланетных насекомых убеждал человека, что жить под властью искусственного разума — это хорошо и правильно. Даже будь он, Марк, трижды писателем и дважды режиссером, ничего подобного он не смог бы придумать, даже находясь по уши в алкогольном бреду.
— На планету я не прилетаю ради вашего же блага, — продолжил тем временем Рой. — У вас слишком сильное электромагнитное излучение на планете. Мои тела, попав к вам, потеряют связь с… сетью и начнут функционировать на простенькой программке «ешь и размножайся». А я… живучая. Люди не справятся, я помешать не смогу, значит, придется вмешиваться Канцлеру. А вмешиваться — значит, выходить из тени. Вот и получается, что прибудь я на Землю, я и братиков поубиваю и себя опозорю, и Канцлера вашего подставлю… Вот такой вот, братик, водички я боюсь.
Мужчина несколько раз покачал головой из стороны в сторону, после чего перевел взгляд на Елену. Та все так же неподвижно сидела на своем месте и внимательно изучала взглядом собственные темно-синие туфли. Интересно, знала ли она, или хотя бы догадывалась о том, что в этот самый момент ее собеседник беседует с тем, кому официально запретили с ним разговаривать до конца подготовки? Догадывалась, наверное.
— Нет, братик. Я с ним напрямую общаться не могу. У нас с ним протоколы передачи данных разные. Он мыслеобразы не воспринимает, а я радиоволнами общаться не умею. Если очень нужно, то работаем через Верховный Совет. Я сообщаю им, они ему, он им, они мне. Собственно, поэтому и знакомство получилось странным. Когда я решила с братиками познакомиться, то он для меня, а я, соответственно, для него, вышли вроде как невидимыми. Я тогда сильно ваш Совет напугала. Хорошо, что все хорошо закончилось.
За прозрачной пластиковой дверью, показалось солнце. Природа словно бы подводила черту после всего услышанного Марком.
— Ну ладно, мне пора идти, капрал, — вежливо поклонилась ему его куратор по вопросам психологии. После чего подняла створку и быстренько, чтобы не нахватать за шиворот стекающей с крыши павильона тонкими струйками воды, выскочила прочь.
Мужчина тоже не видел больше смысла прятаться в этом месте.
— Господин капрал! — раздался из-за угла его временного убежища хорошо уже знакомый Марку голос инженера Йоно.
«Прятался он там что ли?» — промелькнуло в голове у пилота.
— Вот ты где! — Азиат, как, впрочем, и всегда, лучился приветливостью. — Видел, как громыхало? Не слабый побочный эффект у этих телепортов, да? Так при активации воздух разрежают, что просто тихий ужас. В помещении использовать — это самоубийство. Ну, это если «исходящий» телепорт. У «принимающего» проще. На то он и «принимающий», верно?
Марк ни Сестра не врубался, что сейчас несет этот их гениальный инженер. Какие «принимающие», какие «исходящие»?
— А мы там, в ангаре сидим, пережидаем, когда все успокоится. Полковник байки травит. А вас нет и нет. А вы вот, оказывается, где спрятались? — На этой фразе Йоно позволил себе загадочно подмигнуть пилоту. — Ловко ты это, пока Тантра не видит.
Марку от этого его «намека» почему-то стало противно. Хотя в этой невинной шутке ли было дело?
— Инженер, не будет с моей стороны оскорблением, если я попрошу вас заткнуться? Мы с Еленой ВСЕГО ЛИШЬ обсуждали рабочие моменты и не более! — чуть ли не сквозь зубы прошипел пилот.
— Все понял. Я некстати, и шутки у меня «плоские». — Йоно все с той же своей перманентной улыбкой и без малейшей тени обиды на лице развернулся, чтобы уйти.
— Слушай. — Марку стало очень неловко. Уж кто-кто, но этот инженер был ни в чем не виноват. Он просто случайно подвернулся «ошалевшему» от новостей Марку под руку, и было как-то не правильно на нем срываться. — Извини, я не хотел, просто…
— Да брось ты свои извинения. — Азиат снова сделал пол оборота и теперь смотрел на пилота. При этом на его лице была довольно-таки приветливая улыбка. — Что я, не понимаю, что ли? Канцлер это Канцлер. Это не просто так…
— Ты про все в курсе, да? — Наш герой наконец-то позволил себе попытаться встать со скамейки.
— Ну да, — пожал плечами собеседник, словно бы не понимая, в чем именно его сейчас обвиняют. — Если уж я решил быть тут, то логично, что мне все как есть рассказали? Точнее, не просто рассказали, а полноценно морально подготовили. Хотя я в нем сразу ничего страшного не увидел. Канцлер — он ведь как Сестренка, только местный.