Что происходит-то вообще? Что происходит⁉
— Илья Ильич! — крикнул из толпы Нестор Петрович. — Смотри! — и указал на Андрюху Романова.
А тот стоял, сжимая кулаки и пялился на меня пустыми, — без зрачков, — глазами. Народ расступился от него подальше.
Ага.
Ну всё понятно, да. Тут два варианта — либо у Андрей Анатолича приступ эпилепсии и сейчас пойдёт ртом пена, либо же… Ура-ура! Проснулась фамильная магия императорской семьи. Он баффер. Он чёртов баффер. Настоящий император Российской Империи — это страшнющее оружие, но только в чужих руках. И что это такое? Ирония или мораль? А если мораль, то в чём она? Наверняка что-то связанное с единством, ага.
Меня прям распирало от энергии! А ещё стало приятненько из-за того, что Романов так за меня переживал, что аж открыл свой дар.
Так что, если подумать, это моя заслуга.
Ну да.
Точно.
Моя.
Дых! — магическая рука майор-барона вырвалась из-под земли прямо подо мной, но я уже знал, что делать. Я знал, на что сейчас способен. Я накастовал такую же руку, вот только мясную, — эдакий парящий в воздухе кулачок, — и да, блядь, — да-да-да! — она была неиллюзорной!
Руки схватились, будто решили поиграть в армрестлинг, но почти тут же Вышегорова рука рассыпалась и пропала. Дело в том, что груди тоже внезапно стали материальными и майор-барон стал задыхаться.
Прекрасная могла бы выйти смерть, но я их сразу же развеял. Смотри, майор-барон! Смотри, как я могу!
Вышегор смотрел, но не особо понимал, что происходит.
— Продолжай! — крикнул я. — Нападай на меня!
Майор-барон пожал плечами и голем ожил. Огромная земляная махина двинулась в мою сторону, но тут вдруг сбоку от неё открылся портал, переливающийся всеми цветами мезени. Красненьким, чёреньким и беленьким.
Ту-у! Ту-у! Ту-ту-ту-у! — послышались истеричные гудки, засемафорил дальний свет фар и огромный тягач на всей скорости вылетел из портала прямо на голема. Бах! — зверушка Вышегора разлетелась на куски и, — Ту-у! Ту-у! — тягач исчез в другом портале.
Продолжаем!
Один взмах руки и вокруг Вышегора появились цепи. Цепи и ещё удав; вот только не обычный, а плюшевый и грустный, точная копия змеюки из «33 попугаев». Цепи сковали майор-барона по рукам и ногам, удав обвился поверх, а затем с небес, — не без хора ангелочков, само собой, — в лучах света начала спускаться смирительная рубашка.
— Что за пиздец⁉ — выпучил глаза майор-барон и тут же получил в рот красный шарик-кляп.
Ну всё.
Теперь официально — я имба. Теперь моя способность дамажить ограничена лишь моим воображением. Я могу всё. Буквально, сука, всё! Химеры, аристократы, опричники Императора Ковинского — вообще наплевать.
Пока Романов вытворяет со мной своё колдунство, я непобедим. А что же будет с магом другой школы под воздействием этой императорской плюшки? Боюсь представить в какую тварь может превратиться городецкий оборотень. А хохлома? А гжель? А жостовский гипноз? А поручик Пузо? Он что же теперь, сможет нахуевертить дельных чар?
Я, конечно, очень обрадовался тому, что победа над Императором стала гораздо правдоподобней, но по-настоящему моя голова пошла кругом от другого. Бабки. Бабки-бабки-бабки. Какое же огромное количество вариантов честного и не очень заработка завертелось сейчас в мыслях! Хоть бери тетрадку и список пиши.
Смирительная рубашка запеленала Вышегора и я развеял всё, что создал. Отлично. Похоже, завтра я всё-таки выживу. Осталось лишь понять, как работает магия Романова…
О-хо-хо.
Не пу-пу-пу, а прям вот о-хо-хо.
Магия Андрея Анатолича работала, как часы. Не требовалось ни выводить его на эмоции, — как я подумал изначально, — ни соблюдать какие-то другие условия, но… блядь… как же херово мне было после того, как всё закончилось.
Это как самый страшный бодун, который только можно себе представить, но в десять раз сильнее. Бошка кружится до рвоты. Слабость во всём теле такая, что аж к земле прибивает. Ломит кости. Болят зубы. Болят глаза. Ногти так зудят, что хочется их вырвать. Ещё и потеешь без остановки. Простыня промокает насквозь за пару минут. Длится это очень долго и, — что самое жёсткое, — в отличии от похмелья, это невозможно вылечить.
Бигдик пытался несколько часов, но в итоге плюнул.
— Не понимаю, — сказал старик. — Не чувствую.
Так что вчерашний вечер и путь в Ярославль я помню очень слабо. Помню, что валялся на заднем сидении, выл и царапал обивку. Помню, что кто-то постоянно держал у моего лица пакет. Помню, как меня заносили в гостиницу, а Романов уверял хостес, что я вменяемый и со мной не возникнет проблем.
Затем я наконец-то провалился в сон.
Короче говоря, пользоваться магией Романова можно только в особых и исключительных случаях. Вот как сегодня, например. Утром меня ещё до конца не попустило и на дуэль к поместью Троекуровых я прибыл не в кондиции.
Дуэль проходила вдали от дома, у излучины реки. Голые деревья склонились над берегом, по ту сторону начиналось поле соломенного цвета, и очень громко, — будто специально действовали мне на нервы, — крякали утки.
Со стороны Троекурова было трое. Его друг, князь Ефрем Ефимович и обесчещенная мною Вероника. С моей стороны был сенсей, майор-барон и Романов в чёрных солнцезащитных очках.
— Готов к смерти? — Серёжа смерил меня брезгливым взглядом.
Меня в ответ чуть вновь не вырвало. Наверное, жалко я сейчас смотрюсь. И первое, о чём подумали Троекуровы — так это о том, что я со страху пил всю ночь.
— Готов, — ответил я.
Плести красивые словеса, — ну и выёбываться заодно, — в таком состоянии было просто невозможно.
— Вероника Ефремовна, — я обратился к девушке. — Быть может, вам будет достаточно моих извинений?
— Поздно, — девушка отвернулась.
— Ну ладно…
Мы с Сергеем разошлись на двадцать шагов.
— Начинайте! — крикнул князь Троекуров и рядом с Серёжей тут же вырылась из-под земли огромная хреновина. По сравнению с ней, голем Вышегора был нелепой детской поделкой.
Должно быть, метров пять в высоту, а то и больше. Годзилла сратая. Вместо кулаков два бульника размером с ванну, голова тоже бронированная. При виде этой лютой твари утки решили дать по съёбам, и мерзкое крякание наконец-то прекратилось.
Я обернулся, кивнул Романову и… ох!
Как бы не подсесть на это дело. Самочувствие резко улучшилось, настроение заиграло и мана вновь распирала меня через край. Голем шагнул мне навстречу. Я шагнул навстречу голему.
Куражиться не стал. Никаких смирительных рубашек, удавов, грузовиков и прочего веселья. Голем расс ы пался от сотен тонких стальных струн, что я прогнал сквозь его тело. Сергей накастовал ещё одного, и ещё одного я сразу же уничтожил.
С третьим големом чутка похулиганил, — не смог удержаться, — и его до смерти разрыла стая кротов, которых я материализовал прямо у него в брюхе.
Спокойно шагая в сторону Троекурова, я играючи разбивал всю его магию. Не знаю сколько ещё маны у него в запасе, но он явно начал выдыхаться. Когда между нами осталось всего ничего, Сергей кинулся в рукопашную.
Всё тщетно.
Я его обездвижил. Сковал цепями точно так же, как вчера майор-барона Орова. Сергей споткнулся и упал. Я встал над ним, накастовал себе изящную катану и…
И что теперь? Что делать дальше?
Я оглянулся на своих. С Романовым понятно — Романов работает и не отводит с меня глаз; а вот сенсей Петрович и майор-барон стыдливо отвернулись. Взглянул на чужих: Вероника уже ревёт, утыкаясь носом в грудь Ефрему Ефимовичу, а на Ефреме Ефимовиче сейчас будто погребальная маска вместо лица.
Пиздец какой-то.
— Давай! — заорал Серёжа. — Давай!
Ну что давать-то?
— Брось, — я развеял все свои иллюзии и протянул ему руку. — Вставай давай, мы не враги. Вероника Ефремовна! Позвольте пару слов!
Заплаканная девушка взглянула на меня и кивнула, мол, давай пизди чего хотел.
Вот вилка-то какая, а? Вот же западня сюжетная! Либо становиться убийцей, либо прямо сейчас кидать Троекуровым Право Вызова и становиться князем, дважды убийцей и сволочью, либо попросить всё замять и вовсе прослыть неадекватом, либо же…
Ох, пу-пу-пу…
— Вероника Ефремовна, душа моя, я вас не оскорблял.
Серьёзно? Я что, и впрямь начал разыгрывать этот сценарий? Откуда только что берётся? Эх…
— Поймите правильно, — продолжил я. — Я холост и для меня брак — это очень и очень серьёзно. И знаете, быть может я и старомоден, но мне хотелось бы добиться свою женщину. Завоевать её. Не просто предложить и получить согласие, а сделать что-то, чтобы доказать вам и вашим близким, что я достоин. Вы понимаете?
— Кажется, я понимаю, — сказала Вероника, утёрла слезы и стрельнула глазками на батю; попыталась спалить его реакцию.
— Я разыграл весь этот спектакль специально. Я наслышан о нравах вашего отца и брата; знаю, из чего сделаны эти мужчины. И мне не хотелось бы породниться с ними и знать, что они не воспринимают меня всерьёз. Да и потом, — весь из себя обаяние, я улыбнулся и сделал бровки домиком, — мне хотелось бы, чтобы у нас была история. Более интересная, чем просто случайное знакомство на чужой свадьбе. Ефрем Ефимович?
— Да, помещик?
— Вы не против?
— Не против, помещик, — старик даже улыбнулся. — Вы полный псих, но я не против.
— Вероника Ефремовна, — я встал на колено. — Вы выйдете за меня замуж?
МОСКВА. КРЕМЛЬ.
— Это правда? — спросила дочь Императора. — Троекуровы отдают за него дочь?
— Да, Ваша Милость.
— И их совершенно не волнует то, что он простой помещик?
— Да, Ваша Милость.
— Интересно, — Ольга Георгиевна побарабанила пальчиками по столу. — Добудьте мне приглашение на эту свадьбу.
— Да, Ваша Милость…
Глава 7Про Т9
Пу-пу-пу…
Всё не очень хорошо. Кто виноват? Отчасти я сам, отчасти Кузьмич, отчасти обстоятельства. Прямо сейчас мой зад напоминал турбину реактивного самолёта, — метафорически, конечно же, а не внешне, иначе это был бы какой-то неожиданный переход в сай-фай.