А ещё, — есть у меня такое ощущение, — что с соседними странами у нас нет сообщения нихуя неспроста. Это не химеры виноваты. Самолёты же есть? Есть. Местный аналог инторнета есть? Есть. Вот только от остального мира отрезанный, ага. А какие прекрасные резиновые пиписки изготовляются за бугром! Ну явно ребята там не бедствуют.
Ладно. Надеюсь, что общую суть передать удалось.
Теперь вернусь к самому началу и постараюсь объяснить зачем мы пугали Романова на крыше.
Что такое «фамильная магия» он не знает. Не пробуждалась она ни в нём, ни в его отце. Никогда. Записей о фамильной магии Романовых кроме как в дневниках нигде не осталось, но если судить по дневникам, то это что-то очень имбовое, годное и должно пригодиться. Более того, я думаю, что на ней-то и будет замешана наша головокружительная победа. На ней и на дневниках.
С этой своей проблемой я обратился к Нестору Петровичу. Всё-таки дед помог мне с тринадцатой школой; может и тут советом подсобит?
Сенсей подумал, почесал в бородёнке и ответил, мол, может помочь сильный стресс. И зря я, наверное, передал эти слова Романову. А с другой стороны, если бы не передал, то он бы мог счесть меня совсем перекрытым.
Тут ведь очень тонкая грань. Мужская психология, тестостерон, альфа-бета-гамма и всё такое. Он ведь будущий Император, а не мой мальчик для битья.
— Андрей, запомни, — предупредил я. — Чтобы я ни делал, я всё равно отношусь к тебе уважительно, — а затем порвал ему штанину в лифте, полном людей; Романов не моргнул и глазом, лишь извинился перед дамами за поведение своего отсталого братика и выдал мне конфету.
Я вроде как начал убеждать собравшихся в том, что я не отсталый и вообще это моя гостиница, а Романов погладил меня по головке, сказал:
— Ты не отсталый, Илюш. Ты особенный. Давай помогу развернуть конфету? — и в итоге все девки потекли, а стрессанул я сам.
Откуда у него вообще взялась эта блядская конфета⁉
Короче говоря, с подобными розыгрышами было закончено раз и навсегда. Коса нашла на камень, а тут ведь очень тонкая грань. Мужская психология и всё такое. Я ведь так-то будущий эрцгерцог и спаситель Империи, а не клоун для Романова.
Негласно было решено, что яйцы у нас сделаны из одного и того же сплава, да и письки плюс-минус одинаковые, — хотя я уверен, что физиологически это было не так! — так что меряться мы ими не будем.
На второй день нашей совместной жизни я попробовал разбудить Романова тазиком ледяной воды, так оказалось, что эта сука с детства закаляется.
А сколько раз я пугал его иллюзиями? Пауки, ящерицы, химеры, клоуны — Андрей не боялся ничего. Так что половину дня мы проводили с ним наедине, вынашивая планы по свержению Императора К о винского, — и, кстати, довольно сдружились, — а вторую половину занимались хернёй и пытались разбудить его магию.
И да, жили мы сейчас в гостинице. В моей гостинице! Я не отсталый!
Всю свою финансовую подушку я слил на восстановление Прямухино. На паштетные деньги, вырученные за эти месяцы, я собирался возвести улочку двухэтажных таунхаусов, восстановить поместье и обнести всё это дело стеной.
Но пока что всё это было даже не на бумаге. С момента побоища прошло всего-то несколько дней, и строительная компания только-только взялась за разработку чертежей.
Часть народа любезно приютил у себя майор-барон, а часть расселилась в пустующих номерах.
— Добрый вечер, господа, — совсем забыл про него.
Онотолий Одоевский. Прибыл в Торжок по приказу отца, чтобы попытаться сблизиться с моей сестрой.
На его счёт у меня пока что были противоречивые мысли.
Если честно, то парнишка он неплохой. Ну правда. Простой и понятный; такой же, как и его отец. После приезда он десять раз извинился передо мной за ту сцену в сигарной комнате, да и вообще вёл себя теперь с Танькой, как шёлковый. Ухаживал всяко-разно, проявлял интерес.
Танюха вроде тоже оттаяла. Когда такие большие и мускулистые люди, как Онотолий, пытаются в романтику, это всегда трогательно.
Может, всё-таки не будет у нас фиктивной свадьбы? Может, всё по-человечьи будет?
Ладно, поживём — увидим; до конца недели ещё далеко. На этом всё! Хватит о делах и планах, у меня сегодня праздник! Я слишком долго ждал этот день, чтобы отвлекаться на суету. Именно сегодня повара «Охотничьего Трофея» приготовили для меня и моих гостей на пробу кракозу.
Прямо передо мной на огромной тарелке лежал красный раковый хвост размером с руку Онотолия. Запах сводил с ума. Кракоза пахла морем, укропом, цитрусом, лавром и тем самым непередаваемым креветочным ароматом, от которого бесенеют некоторые кошки.
Бр-р-р-руу! — потребовал желудок, но сегодня мозг был сильнее его. Если я начну затрёпывать кракозу с тем же задором, что и тверскую шаурму, то могу увлечься и разодрать себе панцирем всё щачло. Приду потом в себя в реанимации — губы в шрамах, нёбо в труху, зубов вообще нет. А оно мне разве надо?
Так что нет.
Не сегодня.
Сегодня всё будет чинно и благородно. Официант выдал каждому целый набор приспособ: здоровенную тряпичную салфетку, садовые ножницы, небольшой молоточек и что-то типа пассатижей. Мы начали есть. Мясо кракозы оказалось просто восхитительным. Что-то среднее между крабом и гребешком. И по вкусу вкусно, и по сути вкусно, и структура — просто пиздец; языку есть с чем поиграться.
Краем глаза я следил за Романовым. Ждал, когда тот тоже оценит.
— Вкусно? — спросил я.
— Вкусно.
— Оно отравлено.
— Что⁉ — Онотолий сплюнул кусок в салфетку.
— Нет-нет-нет, Онотолий Анатольевич. Не переживайте, с вашей едой всё в порядке, — успокоил я княжича. — А вот его отравлена.
— Ты врёшь, — сказал Романов и демонстративно сунул в рот ещё один кусок.
— Да нет, я абсолютно серьёзен. Противоядие лежит у тебя в номере, на прикроватной тумбочке. У тебя есть пять минут.
Романов тяжело вздохнул.
— Ну что, правда что ли?
— Правда.
— Кхм-кхм, — Андрей сорвал с себя салфетку и встал из-за стола. — Прошу меня извинить, я ненадолго отлучусь.
Онотолий проводил его взглядом и почесал в затылке.
— Это у вас игра такая?
Двери лифта открылись. Я шумно засопел и чуть ли не волоком потащил Бруснику за руку вдоль по коридору; если бы дриадка сейчас вздумала упираться, то я бы не думая перехватился за её волосы.
У кракозлиного мяса оказался интересный побочный эффект — как от морепродуктов, вот только раз в десять сильнее. А десятикратный афродизиачный передоз помноженный на десятикратный метаболизм — это же…
Никогда больше не буду есть кракозу! Это реально опасно для здоровья! Пускай не для моего, а для здоровья окружающих, но… всё равно…
— Илья! — тут меня окликнула Танюха.
— Да?
— У тебя есть минутка?
— А это может подождать до утра? — писос пульсировал, как свежая гематома; терпеть не оставалось сил.
— Нет. Это срочно. Пожалуйста.
— Иди, моя хорошая, — сказал я Бруснике. — Я догоню.
— Поговорим у меня? — попросила Танька.
Её номер располагался на этом же этаже, так что далеко идти не пришлось. Мы зашли, сестрица запрыгнула на кровать, удобно устроилась и пристально взглянула мне прямо в глаза.
Минутку…
Это у неё что? Слёзы⁉ Что за хуйня⁉
— Илья, мне нужно тебе кое-что сказать.
— Говори, конечно. Что случилось?
— Я люблю его.
Ну… здорово, я же как раз что-то такое и подозревал. А чо рыдать-то?
— Со мной впервые такое, веришь? Ты же знаешь, я вообще довольна скупа на всякие такие эмоции, но тут… Я не знаю, как это описать. Я с первого же взгляда поняла, что это мой человек, понимаешь?
— А я думал, что с первого взгляда ты его не очень-то…
— Андрей самый лучший.
— Андрей⁉ — голос аж петуха дал.
— Да, я знала, что ты будешь ругаться и… и что ты уже пообещал меня Одоевскому, но я ничего не могу с собой поделать. Я не смогу жить без него! Я сбегу!
Так. Пу-пу-пу…
— А Андрей что? Вы с ним разговаривали?
— Разговаривали. Он сказал, что я очень хорошая и тоже ему нравлюсь, а потом попросил больше не поднимать эту тему. Сказал, что не может ухаживать за чужой невестой и… и… Илья! — тут Танька совсем разревелась. — Илья, пожалуйста, отмени свадьбу! Придумай что-нибудь, я тебя прошу!
От таких новостей моё либидо успокоилось и кровь вернулась в мозг.
Подумаем.
Татьяна Ильинична влюблена в Андрея Романова. Андрей Романов вроде как тоже влюблён в Татьяну Ильиничну. Татьяна Ильинична моя сестра, а Андрей Романов, — если всё пойдёт по плану, — будущий Император Российской Империи.
И хули тут думать? Это одна из тех немногих ситуаций, когда моя внутренняя ушлая сволочь пожала руку хорошему брату, и они сразу же сошлись во мнении. Более того, они обнялись; начали орать и прыгать.
Породниться с Императорской семьёй? Сделать сестру императрицей?
Да, чёрт его дери! Да!
Вот только как это теперь провернуть, не обидев Одоевских? Покуда я пусть и не скромный, но всё-таки помещик, а Андрей Романов вообще хуй пойми кто, — ну а точнее бармен из Мытищ, — княжеская семья не спустит нам такое оскорбление, как разрыв помолвки.
Как минимум нагадят. Как максимум устранят физически.
— Танюш, не плачь, — сказал я. — Всё нормально. Мы что-нибудь придумаем.
— Ты обещаешь?
— Я обещаю.
Думай Илья Ильич, думай. Ты просто обязан что-то придумать, такие шансы на дороге не валяются.
Так.
Так-так-так.
Какие опции у меня имеются?
Заставить Онотолия самостоятельно разорвать помолвку? Вариант, конечно, но парень-то хочет фиктивную свадьбу и гарем сисястых дур, мы ведь это уже проговаривали. Может, тогда есть смысл предложить ему другую сестру? Смысл есть, вот только сёстры что-то как-то внезапно закончились, — Васька не в счёт, Васька маленькая. Так что и это тоже мимо.
Что ещё?
Блядь! Не думается! Так что попробуем пойти от обратного. Что я обычно делаю, когда меня осеняет? Я такой говорю, типа: