, работавшей на складе, в виде пайка. Она-то и дала пару ящиков каши, заменившей нам на время и завтрак, и обед, и ужин.
Осень, оборвавшую с деревьев последнюю листву, сменила зима. Я усиленно продолжала делать упражнения, пить травы, ставить компрессы, как и обещала своему доктору. Единственное, от чего пришлось отказаться, так это от медикаментов.
– Ничего, Анечка, – поддерживал меня доктор, – вы и без них встанете на ноги. – И тут же с жалостью в голосе добавлял: – Конечно, с лекарствами было бы быстрее.
Но денег на препараты не было. Я смотрела на Егора, оставшегося в лютые морозы на Севере, без зимних ботинок, и содрогалась. Он шел на работу, а мне было страшно: как же он проходит эти десять километров от автобусной остановки до магазинчика, в котором работает сторожем, в своих стареньких ботинках с лопнувшей подошвой! Я просто физически ощущала, как холод и снег пробираются сквозь развалившуюся обувь.
После дежурства Егор шел в другой магазин, в котором трудился рубщиком мяса. А закончив с мясом, отправлялся на вокзал разгружать вагоны. Я видела, как ему тяжело. Но меня до глубины души поражало его терпение. Он не выказывал раздражения по поводу того, что ему приходится так много работать, не упрекал, что нас кинули мои родственники, не сетовал на судьбу, что его жена оказалась в инвалидном кресле…
Была середина зимы, когда я наконец смогла подняться со своего кресла. Понимая, как тяжело дались моему мужу эти полгода, я сразу же устроилась торговать на рынок. На работу приходилось одеваться как космонавту, вышедшему в открытый космос. Шутка ли, –40 °C! Несколько теплых свитеров, сверху – ватный костюм. Ноги засовывала в мягкие валеночки, на которые натягивала еще одни, большие валенки. И в таком виде шла на рынок – торговать нижним бельем.
Однажды ко мне подошла Ирина. Моя элегантная сестра продолжала оставаться воплощением женственности, и я с искренним восхищением взглянула на нее. Но не дав мне и рта открыть, она наклонилась ко мне и прошипела:
– Анька, ты позоришь всю семью. Как ты можешь торговать на рынке!
Ее слова больно хлестнули меня, задев за живое. Перед глазами возник Егор с его треснутой подошвой, и я, вдохнув побольше воздуха в легкие, отчеканила:
– А мне не стыдно торговать! Стыдно сидеть дома без денег и ничего не делать!
Сестра, видимо, не ожидавшая такого отпора, удивленно уставилась на меня своими прекрасными глазами. И услышала мой категорический ответ:
– Знаешь, Ир. Я торговала и буду торговать!
Мой монолог затянулся. Сириус, устав слушать, поднялся, отвернулся и побрел к своей миске. Через секунду послышалось довольное чавканье. А спустя несколько минут мой верный слушатель, подкрепившись, вернулся и внимательно уставился на меня, готовый продолжать беседу.
– Да все, все, – ответила я псу. – Я уже закончила.
Но Сириус продолжал внимательно смотреть на меня. Пришлось объяснить:
– Да, в том, что я торговала, она видела позор. Неважно, как она поступила со мной. Главное, чтобы никто не видел, что ее сестра занимается непрестижным, тяжелым трудом, ведь это стыдно. Понимаешь, Сириус, у них своя правда в голове. Они всегда придумывали свою правду и свято верили в нее. Да еще и других старались вовлечь. Но, как показала жизнь, ничего хорошего эта их правда и уход от реальности не приносят.
В дверь позвонили.
– А вот и дети, – обрадовалась я и поспешила к двери.
На пороге стоял Евсей.
– Мам, – с порога начал он. – Ты только сейчас не нервничай…
Володя, в новом костюме, с двумя букетами роз подъезжал к дому своей матери. Он давно не чувствовал себя таким счастливым. А если начистоту, то вообще никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Радость переполняла его душу, превращаясь в самое настоящее счастье, которое просто фонтанировало, заставляя улыбаться в ответ и цветочницу, и строгого гаишника, остановившего на перекрестке, и продавщицу шоколадных конфет, лежавших сейчас на заднем сиденье под букетами.
– Теперь я не упущу свою пташку, – улыбался он своему отражению в зеркале. – А чтобы не тянуть кота за хвост, сразу и сосватаем Ксюшу, и родителей познакомим.
Знакомство прошло успешно. Родители быстро нашли общий язык и даже понравились друг другу. А когда Ирина – Володина мать, понизив голос, прошептала своей будущей сватье – Ксюшиной маме Екатерине: «Эти двое, милочка, предназначены друг другу свыше. Уж вы поверьте, я знаю, что говорю. Я же ясновидящая», – та прониклась к ней глубоким уважением.
– Вот и я смотрю, – подтвердила она. – Жизнь их сколько ни разводит, а потом все равно сталкивает. Как будто им судьбой предначертано быть вместе.
– Я еще нумерологией увлекаюсь, – продолжила мать жениха. – Сегодня же просчитаю код ребенка. Сдается мне, что и малыш у них будет непростой.
Она чокнулась с Екатериной и залпом опрокинула рюмку. Та последовала примеру сватьи.
– Я же ясновидящая, – повторила Ирина. – Поэтому даже сейчас вижу свечение, идущее от живота Ксюши.
– Свечение? – растерянно переспросила мать невесты.
– Ну да, ауру будущего ребенка, – пояснила «ясновидящая» со знанием дела.
Несмотря на отличное взаимопонимание, возникшее между родителями, сами молодые прийти к согласию так и не смогли. В ответ на новое предложение руки и сердца Ксюша, потупившись, произнесла:
– Я не могу так сразу ответить… мне нужно подумать.
– Да что здесь думать еще?! – возмутился Владимир.
Но на защиту дочери встала Екатерина:
– Не ори на нее! Она же беременная!
Ирина поддержала:
– Не торопи ее! Девочке нужно подумать…
Время шло, а Ксюша все продолжала думать. Когда стрелка ее выбора останавливалась на Володе, она проводила с ним целый вечер. Но потом вдруг собирала вещи и переезжала к Антону. Чтобы через некоторое время, что-то не поделив с любовником, вновь вернуться к родителям.
Родители жили собственной жизнью. Ирина стала частенько захаживать к Кате. Чувствуя, что та слушает ее с открытым ртом, читала лекции про нумерологические коды. И как-то изрекла:
– Катюша, я не ошиблась, Ксюша носит кармического ребенка.
– Это как? – удивилась та.
– Ты слышала про мессию?
– Ну-у-у, так…
– Мессия – это помазанник Божий. Так вот Ксюша носит такого же ребенка.
– Аа-а-ах, – всплеснула руками потенциальная бабушка «мессии».
– Поэтому мы должны во что бы то ни стало сохранить эту семью, – назидательно сказала Ирина. – У ребенка должны быть и папа, и мама. Я займусь Вовкой, а ты повлияй на Ксюшу.
И обе матери принялись усиленно «влиять» на своих отпрысков. Володя, изо дня в день слушая рассказы о нумерологических кодах, кармических детях и союзе, созданном на небесах задолго до их знакомства с Ксюшей, понемногу начинал верить во всю эту эзотерику.
– Да я не против помириться с ней, – объяснял он. – Вот только Ксюша не хочет.
– А ты будь рядом и постоянно повторяй, что хочешь создать семью, – не унималась Ирина. – Напоминай, что у вас будет ребенок. Причем не простой, а карми-и-ический!
Как-то раз, впитав материнские наставления, Владимир отправился к строптивой возлюбленной в надежде найти правильные слова, чтобы убедить ее создать семью.
– Ты деньги принес? – с порога поинтересовалась Ксюша. – Мне пришлось уйти из кофейни. Я же беременная, меня постоянно тошнит. А там все эти запахи…
– Конечно. Посиди дома. Я смогу обеспечить вас с ребенком.
– Но ты же понимаешь, что мне теперь нужно больше денег? – спросила Ксюша и, тяжело вздохнув, затараторила: – Ты вообще испортил мне всю жизнь! Я теперь не могу ни на работу устроиться, ни личную жизнь наладить!
– Так я как раз и пришел, чтобы наладить твою личную жизнь, – начал было Володя.
– Да я вообще не планировала становиться матерью так рано! – окончательно разозлилась Ксюша. – На фиг мне это надо?!
Он с удивлением смотрел на девушку, ощущая, как в глубине души рождается чувство вины. Действительно, ведь это он виноват в том, что ее легкой и беспечной жизни пришел конец. Это из-за него у нее теперь токсикоз, который не дает работать в кофейне.
– Прости, – только и сказал Владимир.
Но Ксюшу, словно скорый поезд, набравший бешеные обороты, остановить было невозможно.
– Из-за тебя я теперь должна ходить беременной! – кричала она. – А на фиг мне нужен этот ребенок? И сделать я теперь ничего не могу! Я же не хочу быть сукой, которая пойдет на аборт. Но и ребенка я не хочу! Что прикажешь мне делать?
Будущий отец молчал, не в силах подобрать нужных слов, чтобы объяснить любимой, как он ждет этого малыша и как рад, что именно Ксюша родит ему сына или дочь.
– Хорошо, хоть Антон согласен принять меня с ребенком, – выпалила Ксюша.
– Так ведь я тоже от тебя не отказываюсь! И готов хоть сегодня жениться и забрать тебя к себе!
И вновь Ксюша, поморгав своими наращенными ресницами, словно веером, уклончиво произнесла:
– Я должна подумать.
Закончилась осень, и в свои права вступила зима. А Ксюша все продолжала думать, выбирая между Владимиром и Антоном. Эта неопределенность Володю вконец измотала. Набравшись смелости, он решил наконец встретиться с соперником.
Они сидели в небольшом кафе друг напротив друга. Володя отлично знал, что Антон нигде не работает, он – свободный художник. Только не тот, который творит, а тот, который прожигает жизнь и паразитирует за счет других. В данном случае – за счет Ксюши. А поскольку она и сама нигде не работала – то, получается, за счет Владимира.
– А ты вообще понимаешь, что она носит моего ребенка? – настойчиво спросил Владимир, глядя прямо в глаза сопернику.
– Ну да, – кивнул Антон.
– И тебя это нисколько не смущает?
– Меня в этой жизни вообще ничего не смущает.
– Отлично. А как вы жить собираетесь? Ты не работаешь, Ксюша не работает…