«Гряк!» – раздалось где-то под днищем. В ту же минуту Володю с силой подбросило вверх, так, что все внутренности судорожно сжались в один замысловатый клубок. Что-то затрещало под колесами, и машину повело в сторону. Едва успев вывернуть руль, Владимир с силой надавил на тормоза. Машина заскрежетала и остановилась.
Он вышел из машины, прихватив с собой фонарик. Желтая полоска света выхватила зияющую яму, в которую влетела его машина. Это был люк, оказавшийся незакрытым. Осмотревшись по сторонам, Володя понял, почему он не был закрыт. На этом участке велись ремонтные работы. И ни одного предупреждающего знака!
«Им это не сойдет с рук, – решил он. – Я подам в суд на дорожную службу!»
Не было бы счастья, да несчастье помогло. Эта мысль уже несколько дней вертелась в голове Владимира. Разве он мог подумать, что, разбив машину в тот холодный осенний вечер и приняв решение подавать в суд, сделает первый шаг в лучшее будущее?
Юрист Ярослав оказался довольно общительным молодым человеком. Он время от времени потирал от удовольствия руки и, поглядывая из-под густых бровей, приговаривал: «За-ме-чательно!» Ярослав выслушал Владимира и с азартом, как собака в аппетитную кость, вцепился в это дело.
Они выиграли суд и выбили из дорожных служб немалую компенсацию. Юрист ликовал. Он в очередной раз подтвердил свое мастерство. А Володя впервые за долгие месяцы почувствовал вкус победы. Он шел из зала суда, улыбаясь и думая: «Как же давно мне не было так приятно и тепло на душе… Все-таки справедливость восторжествовала!»
– Володь, – окликнул его Ярослав. – Ты куда это так быстро?
Владимир оглянулся, пожал плечами и неуверенно сказал:
– Никуда…
– Ну тогда, может, отметим это дело?
– Давай отметим, – кивнул Владимир.
– За-ме-чательно! – потирая руки, воскликнул юрист.
Они устроились в ресторане, и где-то между третьей и четвертой рюмкой, когда все детали процесса были с маниакальной точностью воспроизведены и обговорены, Ярослав вдруг спросил:
– А ты почему не устраиваешься на работу?
– Я пытаюсь. Не берут, – угрюмо ответил Владимир.
– Как это не берут? – возмутился Ярослав. – Ты ж крутой спец в машинах!
– В машинах? – удивленно переспросил Володя. Но, подумав, согласился: – Ну да… можно и так сказать.
– У меня есть один приятель, – продолжил Ярослав. – Ну так, я занимался его делом в прошлом году. Он торгует подержанными машинами. Я могу с ним поговорить о тебе. Пойдешь продавцом?
– Шутишь? Конечно пойду!
Уже на следующий день его пригласили на собеседование, после которого быстро зачислили в штат. Так обанкротившийся бизнесмен вновь начал свой путь с нуля.
Одно только не давало Володе покоя – отношения с Ксюшей. Вернее, их полное отсутствие, которое делало невозможными встречи с дочерью. Ксюша, затаив в сердце злость, категорически отвергала любые попытки отца приблизиться к Машеньке.
– Я тебя предупреждала! – кричала она каждый раз, когда Владимир заводил разговор о дочке.
Начав зарабатывать, он попытался помочь Ксюше деньгами. Но его бывшая жена успела стать довольно неплохим эсэмэмщиком, и все его попытки были категорически отвергнуты.
Как-то раз Володя зашел в детский магазин и купил большого мишку с трогательными глазами-пуговицами. С этой игрушкой отправился к бывшей жене. Та презрительно окинула взглядом игрушку и его самого с головы до ног и холодно процедила:
– Вали отсюда по-хорошему! Нам с Машенькой ничего от тебя не нужно!
Отчаявшись достучаться до сердца Ксюши и получить разрешение на встречи с дочерью, Владимир открыл на имя Машеньки счет в банке и стал регулярно перечислять на него деньги. «Когда дочка вырастет, – думал он, – она сама решит, на что потратить накопления. К тому времени здесь наберется ого-го какая сумма!»
Она позвонила сама и попросила о встрече. Я согласилась. В назначенное время сидела в офисе, с нетерпением поглядывая на часы. Ксения опаздывала уже на пять минут. Катастрофически не люблю опоздания: таким образом люди демонстрируют свое неуважение, не ценят мое время.
Я глубоко вдохнула и выдохнула несколько раз и прошлась по кабинету, чтобы сбросить напряжение. В это время дверь открылась, и на пороге появилась молодая женщина. Ее внешний вид меня удивил – хотя, конечно, я постаралась этого не показать. Невысокая, рыжеволосая, с небольшими зелеными глазами – она совершенно не вписывалась в тот образ милого Лисенка, который сложился у меня в голове по рассказам Володи.
– Я Ксюша, – представилась девушка.
Жестом я предложила ей сесть в кресло и спросила:
– Что тебя привело ко мне?
– Я хочу поговорить о Владимире.
– Слушаю.
Она наигранно вздохнула:
– Он ушел от нас. Бросил нас с Машенькой.
Я внимательно смотрела на Ксюшу и молчала. Девушка расценила мое молчание по-своему и решила усилить эффект, который должны были произвести на меня ее слова.
– Понимаете, Анна, Владимир вдруг словно с цепи сорвался. Пришел домой, ворвался в нашу спальню, раскричался там, разбудил Машеньку. И сказал, что уходит из семьи, что ему все это надоело… А еще сказал, что больше не любит меня.
– А от меня что хочешь? – поинтересовалась я.
– Анна, – произнесла Ксюша, складывая руки как в молитве, – я прошу вас, Христом Богом молю, помогите вернуть Владимира и восстановить семью!
– Как можно вернуть мужчину, который тебя не любит?
Девушка с удивлением посмотрела на меня. Затем ее взгляд стал холодным. Ксюша прищурила глаза и прошипела в ответ:
– Я не хочу быть матерью-одиночкой! Не хочу оставаться одна, понимаете?
Это были единственные искренние слова, которые она произнесла на нашей встрече. Сколько бы вопросов я ей ни задавала, как бы ни пыталась вытянуть Ксюшу из ее раковины, она прибегала к манипуляциям. Я понимала: пока она сама не созреет к честному разговору, диалога у нас не получится.
А сказать я могла ей многое. Даже несмотря на то, что она пришла после расставания с Володей. Я знала, что он предлагал ей пойти вдвоем, когда только начал терять свой бизнес и когда в их семью впервые вклинилась Катенька. Но в то время Ксюша отмахнулась от его просьбы.
Она чувствовала себя королевой, которую нужно заслужить. Ей очень нравилась эта роль, и она великолепно с ней справлялась. Но бесконечно быть королевой невозможно. Чтобы сохранить семью, нужно быть в ней разной: иногда королевой, иногда уборщицей, а иногда и нянькой или мамкой. И при этом всегда оставаться собой. Ксюша же застряла в одной роли, а Владимир изо всех сил стремился подстроиться под нее. Действительно старался. Иногда он становился хозяином в доме, чинил и строил, готовил обед и работал. Он менялся, в то время как его женщина продолжала играть несчастную жертвенную королеву, которой так не повезло в жизни.
Она так и ушла бы от меня ни с чем. В моей практике так происходит только в одном случае – если человек не готов к откровенности. Нечестность с собой создает путаницу, из которой самостоятельно выбраться трудно.
У нее не хватило смелости сказать мне: «Вы же сделали так, что он от меня ушел». Без сомнения, именно так она и думала – я прочитала это в ее глазах, но сделала вид, что не поняла. Если бы она задала мне прямой вопрос – получила бы на него честный ответ. Но она начала со мной играть в нечестную игру, которую я и подхватила.
На прощание я все-таки сказала:
– Честно посмотри на то, что ты создала.
Ксюша, взявшись за ручку двери, застыла в нерешительности. А я все-таки решила помочь ей, поэтому расшифровала свою мысль:
– Оставь Владимира в покое до тех пор, пока он не придет в себя. Он не готов сейчас снова возвращаться в эту ситуацию, и чем больше ты будешь на него наседать, тем сильнее станешь его отталкивать. Признайся себе, что ты его тоже не любила.
Она развернулась в дверях, взглянула на меня прямо и ответила:
– Не любила. Никогда не любила. Но это ничего не меняет.
На экране появились титры. Картинки быстро сменялись одна за другой, и от этого зрелища у Владимира перед глазами поплыли круги. Он почувствовал слабость и накатывающую тошноту, зажмурился, и вдруг кто-то легонько толкнул его в бок. Он открыл глаза. Толпа людей, поднявшихся со своих мест, глухо постукивая пустыми картонными стаканами из-под попкорна, ринулась к выходу. Эта живая волна подхватила Володю и понесла к выходу.
Выйдя на яркий свет, он еще раз зажмурился, хватая воздух ртом, и вдруг с удивлением осмотрелся вокруг. Он не понимал, где оказался, не узнавал место. «Судя по всему, это кинотеатр, – пронеслось у него в голове. – Написано “Кристалл”. Но как я здесь оказался? Я смотрел фильм? О чем?»
Было заметно, что моя фраза «ты ему даже не жена» лишила Надю самообладания. Заранее заготовленный текст вылетел у нее головы, и на мгновение она предстала передо мной безо всяких масок, настоящей: простой растерявшейся девчонкой, которая запуталась в своих хитро сплетенных планах. Но это длилось всего несколько мгновений. Она быстро взяла себя в руки и, приподняв бровь, холодно усмехнулась:
– Не думаю, что штамп в паспорте что-то решает.
Я могла бы возразить, но воздержалась. Ведь меня больше занимала цель ее звонка: если, вопреки моим ожиданиям, эта женщина хочет помочь Алексею, то вместе мы значительно быстрее вытянем его из тупика.
– Анна, я знаю, что вы астролог, – начала Надя. – Алексей рассказывал мне о вас.
– Угу, – многозначительно подтвердила я.
– Он вообще о вас очень хорошего мнения. Говорит, что вы по звездам все видите.
– Ну не все, конечно… Но кое-что вижу.
Она на мгновение замолчала, потом перевела взгляд в сторону и как бы невзначай спросила:
– Я у вас узнать хотела, куда мне лучше пойти работать?
Я с удивлением смотрела на экран, пытаясь ничем не выдать своего раздражения. «Тебя что, вообще не интересует человек, с которым ты прожила восемь лет и от которого родила двоих детей?» – хотелось мне спросить. Но я проглотила свое недоумение и вместо э