Врач из скорой, плотный мужчина с безразличным видом, прошел к выходу. В прихожей, взявшись за ручку двери, он неожиданно остановился и повернулся к Станиславу. Смерив растерянного мужчину внимательным взглядом, доктор произнес:
– Морфий поможет забыть о боли на десять-двенадцать часов. Поэтому лягте поспите немного. И… держитесь.
Часть III
Глава 8. Ценности
Вернувшись из магазина, я застала Дашу в слезах.
– Что случилось? Чего ревешь?
Девочка подняла на меня мокрые глаза и прошептала:
– Лея отобрала пылесос, сказала, что я не имею права здесь убираться.
Эта история произошла в то время, когда мы только забрали Дашу к себе. Лея на тот момент жила у нас уже год. Мне даже не приходило в голову, что они могут начать делить территорию.
– Так! – громко скомандовала я. – А ну-ка обе идите сюда!
Обе мои девчонки, опустив головы, словно напроказившие школьницы, пришлепали на кухню.
– Что это вы придумали?..
Потом я долго втолковывала им, что люблю их обеих и что права у них в этом доме одинаковые. Объясняла, что они мне одинаково дороги обе и что за каждую из них я готова воевать со всем миром. Но совершенно не потерплю войны внутри дома. Я была настолько убедительна, что обе мои девчонки разревелись.
Открыв кухонный шкафчик, я достала две рюмки и накапала им «успокоительного». Лея и Даша выпили, с минуту постояли друг напротив друга, а потом Лея взяла Дашу за руку и потащила на балкон.
– Надо поговорить, – объяснила она и, повернувшись ко мне в дверях, добавила: – Странный какой-то корвалол…
Краем глаза я наблюдала за беседой девчонок. Мне не слышно было, о чем они говорили. Да мне не нужно было – достаточно было того, что я видела. Они говорили очень эмоционально. Лея активно жестикулировала, Даша отвечала, иногда кивая. Время от времени обе рыдали, потом обнимались. И снова начинали говорить, потом опять плакать и снова обниматься.
Я до сих пор не знаю, о чем они говорили, но после этого разговора в доме воцарился мир. Девчонки больше не ссорились.
Однажды моя клиентка, интересная женщина тридцати пяти лет с изящными, тонкими руками, опустив глаза с длинными ресницами и поджав губы, категорически произнесла:
– У меня вообще нет отношений со свекровью. С первого дня нет.
– А вы понимаете, – осторожно начала я, – что 25 % вашей свекрови, фигурально выражаясь, бегает у вас по дому. Ведь ваши дети – часть вашей свекрови.
Дама, мать троих детей, недоверчиво посмотрела на меня, словно хотела убедиться, что я не шучу.
– А вы помните, с чего все началось?
– Конечно, – кивнула женщина. – Все началось в тот день, когда муж… в то время он был мой парень… привел меня знакомиться со своей матерью. Вы представляете, она ничем меня не угостила, даже чай не предложила! Мы просто посидели на диване и ушли.
Я посмотрела на женщину. Даже сегодня, спустя столько лет, в ее поджатых губах, стиснутых руках и колючем взгляде читалась обида.
– Вы понимаете, – осторожно пыталась объяснить я. – В некоторых семьях просто нет такой традиции – сажать всех за стол. Они живут по другим законам. А вы пришли к ним в дом и хотите, чтобы вас там встречали по вашим традициям? Но ведь так не бывает.
– Другие традиции? – переспросила клиентка растерянно.
– Конечно. Это хорошо, если ваши традиции совпадают, тогда никаких неловких ситуаций и обид не возникнет. Но чаще бывает наоборот.
Очень часто из-за такой незначительной проблемы рушатся судьбы, распадаются семьи, разгорается вражда… а ведь для перемирия нужно только одно: признать, что у других могут быть собственные, отличные от твоих, традиции.
Когда мы входим в партнерство, у нас начинается этап притирки. Он присутствует всегда. И нужно четко разграничивать – это к тебе лично плохо относятся или просто у людей традиции такие? Если ты входишь в другую семью, то в любом случае принимаешь ее традиции.
Я сама в свое время столкнулась с такой проблемой. Когда девчонки появились в нашем доме, они начали рассказывать о своих неурядицах подружкам. А те стали сеять информацию повсюду. Когда все эти сплетни, многократно перекрученные, дошли до меня, пришлось вызвать обеих на открытый разговор.
– Вы же понимаете, что говорят не только о вас, но обсуждают и всех нас, – объясняла я свою позицию. – Вы пришли в семью, а семья – это святое. И я не хочу, чтобы о нас судачили все кому не лень. В каждом доме есть свои ценности, традиции. У нас принято всегда стоять друг за друга. У вас обеих была возможность в этом убедиться. Правда, Даша?
– Да, – кивнула девушка, опуская глаза.
– Согласна, Лея? – обратилась я ко второй невестке.
– Согласна, – подтвердила она и так же, как Даша, устремила взгляд в пол.
– Мы стоим друга за друга – и в семье, и за ее пределами, – продолжала я. – И если возникают какие-то недопонимания или обиды, то разбираем все внутри семьи, а не на людях. И тем более не обсуждаем это с посторонними.
Я говорила спокойно, ни разу не повысив голос. Ведь то, что девочки вели себя подобным образом, говорило лишь о том, что они выросли в других традициях, и для них выносить обсуждение за пределы семьи – нормально.
– Ань, к нам начали уже на новый тренинг записываться, – радостно сообщила Таня, когда мы встретились с ней в кафе.
– Здорово, – поддержала я, размешивая сахар в небольшой чашечке.
Мои мысли в эту минуту были далеко. Мне все еще слышался мелодичный голос девушки-маркетолога, а в голове вертелись ее фразы: «Брендирование… тизерная реклама… SMM-продвижение… исследование рынка».
– Аня, – окликнула меня подруга. – Тебе совсем не интересно, кто записался к нам на тренинг?
– Интересно, – отозвалась я. – И кто же?
– Например, женщина, которой исполнилось шестьдесят два года, – торжественно заявила Таня.
– И-и-и?.. – не совсем поняла я ее мысль.
Моя помощница недоуменно посмотрела на меня:
– Что «и»? Ей шестьдесят два года! А она решила искать свою суть. Поздновато уже как-то, не думаешь?
– Да почему же поздновато?
– То есть ты считаешь, что возрастной границы, после которой уже нельзя менять свою жизнь, нет?
– Нет, – уверенно ответила я и, заметив удивление Тани, добавила: – Потому что нет предела совершенству.
Моя спутница замолчала, наслаждаясь ароматным напитком. А я задумалась о продюсировании в онлайне. Не то чтобы оно меня очень уж интересовало, но это была новая тема, которую я еще не успела освоить. И она оказалась крепким орешком. А значит, я обязательно должна разобраться.
– Ань, – снова окликнула меня помощница. – Вообще-то считается, что в определенном возрасте мозг начинает тормозить.
– Ну да. Так его же нужно разгонять. В конечном счете все, если его долго не шевелить, превращается в камень. И мозг точно так же. Если ты не тренируешь тело, что происходит? У тебя дрябнут мышцы. А если ты не тренируешь мозг? Он тупеет. Поэтому нужно постоянно тренировать свои мозги.
– А ты тренируешь? Как?
– Часто занимаюсь ментальной арифметикой, – призналась я. – А еще постигаю чтение по диагонали. Мне очень нравятся такие упражнения… Кстати, благодаря им я восстановила память после тех двух операций в прошлом году.
Таня недоуменно пожала плечами. В тот период она переехала жить к своим родителям. Поэтому могла и не знать, что со мной происходило.
– Что значит восстановила память? Я помню, что у тебя была операция… кажется, кисту вырезали? По-моему, ты говорила, что это какая-то обыденная операция. Пришла – прооперировалась – отошла от наркоза – пошла домой. Или я что-то путаю?
– Нет, не путаешь, – улыбнулась я. – Именно так мне говорили врачи перед операцией. Но что-то пошло не так. Вернувшись домой, я почувствовала себя плохо. Поднялась температура, начала бить мелкая дрожь, потемнело в глазах, и я стала терять сознание. В общем, я снова попала в больницу. Мне сделали еще одну операцию, теперь уже на кишечнике.
– Ужас какой! – Таня округлила глаза. – Я не знала, что все было так серьезно. А что с памятью-то?
– Я перенесла два наркоза подряд, – пояснила я. – Вот они и отключили часть моей памяти. А ты представляешь, что такое для тренера потерять память?
Таня допила свой кофе и, подперев голову руками, внимательно меня слушала:
– Жесть… Это же все – конец работе!
– Не то слово, – согласилась я. – Это был очень сложный период. Я не могла вспомнить, как зовут людей, не могла сфокусироваться, постоянно забывала слова. Знаешь, такое дурацкое ощущение, когда в уме понимаешь, что хочешь сказать, но как это воспроизвести – не знаешь. Не хватает слов. Они просто не подбираются. Для меня это была настоящая трагедия.
– А что врачи?
– О-о-о, врачи разработали целую реабилитационную программу. Невролог мне сразу сказала, что нужно прокапаться, пить таблетки – и, может, где-то через год-два память понемногу начнет восстанавливаться.
– Год-два?! – повторила ошеломленная Таня. – И как же тебе удалось сделать это раньше?
– В июле, после операции, я уехала с мужем в Красноярск. И начала себя дрессировать – иначе это не назовешь. Просто изводила себя самыми различными упражнениями, заставляя по несколько часов в день считать, читать, запоминать, заучивать наизусть целые простыни газетного текста. Осваивала разные методики запоминания. И сегодня уже на автомате строю ассоциативные ряды, если мне нужно запомнить большой объем информации.
– Круто, Аня! – восхищенно протянула подруга.
– Представь, я не могла запомнить три цифры номера такси, а сегодня легко могу воспроизвести три-четыре страницы печатного текста слово в слово.
– А через какое время восстановилась память?
– Полностью восстановилась к январю. И знаешь, во время своих тренировок я поняла, что нет предела человеческим возможностям. То есть когда я говорю, что все процессы возобновимы, очень хорошо знаю, о чем говорю.