– Ты просто начал жить свою жизнь, – улыбнулась я в ответ.
– Да, Аня, – кивнул он. – Ты знаешь, я же во время последней поездки в Москву заскочил и в Самару.
– Виделся с Надеждой?
– Да. Мы смогли договориться… Во-первых, я заявил права на отцовство. Мы с детьми сдали все анализы, чтобы подтвердить мое отцовство. Для меня это суперважно. Я хочу, чтобы дети знали, что у них есть отец и кто он. Во-вторых, я договорился с Надей, что буду перечислять деньги на сыновей. Мы обсудили сумму.
– А как она отреагировала? – поинтересовалась я, вспоминая красивую женщину с холодными глазами, которая однажды мне позвонила.
– Знаешь, – начал Алексей, и на мгновение его глаза стали серьезными. – Я даже не вникал, как она отреагировала… Вот вообще никаких чувств нет по отношению к ней. Ни злости, ни обиды, вообще полная пустота. Нет никаких старых теплых воспоминаний, вообще, как будто пустое место.
– А дети? – осторожно спросила я.
– Дети, да-а-а, – в его взгляде появилась теплота, а на глаза даже навернулись слезы. – Мне очень тяжело было их увидеть. Не поверишь, меня, взрослого мужика, просто трясло перед встречей с ними. Я боялся, как они воспримут меня. Я же не знал, что им обо мне рассказывают, как объясняют, почему меня нет в их жизни. Но они очень хорошо отреагировали. Костик сразу меня вспомнил и кинулся на шею с криками: «Папа вернулся!» Знаешь, у меня даже комок к горлу подкатил. Я его схватил, прижал к себе. А он… такой родной… Он мне рассказывает про борьбу, про свои соревнования, а я, как дурак, плачу и впервые понимаю, что такое счастье. Мы вместе с Костиком пошли забирать Ваньку из садика. Вот когда я обнял обоих своих пацанов, меня полностью и накрыло. Они даже пахнут чем-то таким родным…
Алексей отвел взгляд от экрана, быстро смахнул слезу, навернувшуюся от этих воспоминаний, и твердо произнес:
– Короче, Аня, я принял решение активно участвовать в жизни своих сыновей. И никто мне не сможет помешать. Даже Богдан.
– Кто такой Богдан?
– Новый муж Нади, – просто ответил Алексей.
– Вот как, – вырвалось у меня.
– Да, – усмехнулся Алексей. – Я и сам удивился, что она официально вышла замуж. Я ведь в свое время много раз предлагал ей пожениться. Но для нее эта статусность, как говорила она, не имела значения. А теперь вот… стала вдруг важной… Знаешь, я до сих пор не понял, зачем она со мной жила.
– Я могу ответить тебе на этот вопрос, – произнесла я. – Но это моя точка зрения, сугубо индивидуальная.
Алексей оживился и с интересом посмотрел на меня.
– Говори, – попросил он.
– Моя точка зрения такова. Ты на тот момент был уже достаточно перспективным молодым человеком и внешне интересным парнем. Кто не хочет получить два в одном?
Я сделала паузу и внимательно посмотрела на собеседника. Он с интересом слушал, не выказывая ни раздражения, ни обиды. Поэтому я продолжила:
– Ей в принципе было все равно, что ты хочешь и что ты чувствуешь, как к человеку она к тебе никогда не относилась. Ты был удобным инструментом для достижения желаемого. Это женщина, которая всем своим видом транслирует: «Я знаю, как вертеть мужиками!» Она чувствовала себя великим психологом и делала то, что хотела. Такие обычно говорят в кафе своим подружкам: «А я знаю, как управлять мужчинами». Они не хвастаются семейным положением. Они не хвастаются человеком как человеком. То есть не говорят о нем. У них название сухое «муж» или какая-то кликуха есть в семье, «мой котик», «мой зайчик». Вот этот животный мир весь всплывает. Там нет абсолютно никаких имен. Ничего такого, настоящего, теплого, личного…
– Да, – кивнул Алексей. – Это все очень похоже на правду.
– Как бы это ни было больно, – продолжила я, – нужно признать, что ты для Надежды был своеобразным экспериментом. Она видела в тебе только деньги. Все это время ты жил с женщиной, которая абсолютно не ценила тебя, не видела в тебе человека.
– Только доходные средства, – задумчиво подтвердил он.
– Понимаешь, когда нет изначального соблюдения традиций…
– Что ты имеешь в виду? – перебил меня Алексей.
– Если бы вы изначально создали договоренность, перед тем как делать выбор, то все сложилось бы по-другому. То есть если бы вы все-таки пошли и расписались. У нас есть единственный признаваемый обществом способ создания семьи – регистрация в загсе. Только после этого люди меняют свой статус и начинают играть роли мужа и жены. Все остальное, то, что называется гражданским браком, – это сожительство. Просто два чувака сошлись, и непонятно, чем друг другу обязаны. Если бы вы пошли узаконивать свои отношения, то, скорее всего, эта ситуация разрешилась бы изначально. Вы бы изначально столкнулись с тем, что со стороны Нади идет серьезное сопротивление. И начиная задумываться, почему оно возникает, вы бы поняли, что Наденька, видя, какой образ жизни ты вел, боялась вот этого: «А что мне прилетит как жене?»
– Ощущение такое, – неуверенно промолвил Алексей, – что она не задумывалась об этом. Или просто не проговаривала?
– Нет, она, скорее всего, об этом задумывалась, – не согласилась я. – Она понимала, что ей может прилететь, поэтому и не соглашалась на замужество. Опять же, это о честности. Если бы вы сели, все откровенно обсудили и Надежда смогла бы тебе честно сказать: «Слушай, я боюсь за тебя замуж выходить. Ты нестабильный. Сегодня есть дом, а завтра нет. Сегодня есть зарплата, а завтра нет. Я боюсь». Тогда ты начал бы искать другие пути. Скажу больше. Ты бы вообще бухать не начал, если уж на то пошло. Ты бы чувствовал ответственность, понимая, что она переживает.
Я сделала паузу, внимательно наблюдая за Алексеем. Слышит ли он меня? Понимает? Мой собеседник внимательно следил за разговором, поэтому я продолжила:
– У вас изначально отношений-то и не было. В них не было честности женщины. А было только: «Ты молодец, ты много денег зарабатываешь». И это была единственная похвала, которая давала тебе понять, что тобой гордятся и ты вообще есть.
– Да, – выдохнул Алексей. – приблизительно так все и было.
– Я не скажу, что Надежда – отрицательный герой, – заметила я. – У каждого своя… Знаешь, как у меня муж все время говорит: «У каждого в жизни своя инвестиционная программа». Так вот, у нее была своя инвестиционная программа, в которой была своя правда. У тебя – своя. Ты хвастался: «У меня есть жена-красавица». Но это тебя не останавливало. И ты снимал в сауне девочек. Все это потому, что нет статусности. Надежда не была тебе женой. А если нет брачного статуса, то и жены как таковой нет, а есть просто красивая женщина, умеющая рожать детей, для которой нужно зарабатывать деньги. Здесь не на что опереться. Пойми, все свободные отношения – это не более чем миф. Если двое не вступают в законный брак, то ни мужчина, ни женщина не берут на себя ответственность. Вроде семья без обязательств, а в ней растут несчастные дети, которые непонятно где будут жить – у мамы или у папы.
– Знаешь, – задумчиво произнес Алексей, – жалко, что я раньше об этом не задумывался… И мы создали то, что создали. Она получила временный доход, а я – иллюзию семьи. А ведь знаешь, в то время, когда я стоял на этапе социализации, мне так важны были ее одобрение, понимание и поддержка.
Он замолчал, а потом подчеркнул:
– Да, в то время мне очень нужно было ее одобрение.
Наденька смотрела на Алексея немигающим холодным взглядом своих прекрасных глаз. Весь ее вид красноречиво говорил о том, что она уже не раз пожалела и о том, что впустила Алексея в жизнь детей, и о том, что позволила установить отцовство.
– Что значит – ты заберешь детей? – сквозь зубы процедила она. – И что ты будешь с ними делать? Когда будешь ими заниматься? В перерывах между шлюхами?
Со Станиславом мы договорились встретиться в кафе. Я пришла значительно раньше, поэтому удобно устроилась в кресле и, делая небольшие глотки ароматного кофе, задумалась об Ольге и о ее сыне. В памяти всплыл один из последних наших разговоров с ней.
– Что такое раковая опухоль? – объясняла я. – Это клетка, которая не взаимодействует со всем организмом. Она живет сама по себе, не выполняя свою функцию, которую должна выполнять для здоровой работы всего тела, перестает напитываться, как ей нужно, создает свои вибрации и начинает размножаться себе подобными клетками, занимая все больше и больше пространства в организме человека. Я, конечно, не врач, но как образовывается опухоль, можно прочесть на просторах Интернета. Когда человек перестает напитываться полезной информацией, знаниями, не реализует полученное на благо других, а замыкается на себе и своей жизни, он похож на такую раковую клетку.
– Так я же не для себя, я для сына! – пробормотала Ольга.
– Но ведь ваш сын – это и есть вы, это продолжение вас!
– Так он вырастет и станет полезным в чем-то, я же все для этого делаю, – продолжала возражать она.
– А как он узнает, как быть полезным людям? Ведь у него в жизни нет такого примера, – настаивала я. – Вы ходили на несколько работ и добивались всего в жизни только для него. Вы для себя лично что получили, чтобы как личности быть полезной? Вы собой мир не украшаете, сидите серой мышью в норе, знания дополнительные не получаете, чтобы что-то придумать и улучшить что-то в жизни людей – да хотя бы на своей работе! Вы как окончили институт, так и пользуетесь тем, что вам дали. Никуда не ходите, не интересуетесь, чтобы стать примером для людей, как вести активный образ жизни и любить эту жизнь. Зачем вы миру? От вас пользы нет. И сына от себя оторвать не можете, чтобы тот шишек наколотил и посмотрел, как другие живут. У него есть все шансы, но, как это ни грустно, без вас! – да, я тогда не сдержалась и вывалила все – просто очень хотела, чтобы она наконец очнулась.
– Но что же мне делать? – беспомощно спросила женщина. – Чем заниматься?
– Будьте полезной. Что-то придумайте такое… Не знаете, чем заниматься, мойте полы в подъезде. Иногда помогает, и приходит озарение делать что-то другое.