ельством ХТЗ. И хотя все они работали на великих стройках пятилетки, масштабы тракторного завода, темпы работ вызвали у них восхищение. Большинство просторных цехов оснащались оборудованием, повсеместно отрабатывалась технология тракторостроения, ведь осенью этого года завод должен был вступить в строй действующих и выпустить первые колесные тракторы. Спешно достраивался литейный цех. Здесь предстояло забетонировать пол. Эту работу поручили комсомольскому сквозному батальону красногвардейцев пятилетки, командиром которого являлся секретарь ячейки литейного цеха Иван Сидоренко. Именно бригадам его батальона принадлежали все достигнутые до сих пор трудовые рекорды укладки бетона. Молодому отряду бетонщиков предстояло показать высокий класс работы делегатам предстоящего съезда.
Накануне секретарь парткома стройки Потапенко пригласил к себе в кабинет, отгороженный неоструганными досками в просторном зале бытовки, Ивана Сидоренко. Весь облик двадцатилетнего парня воплощал сейчас в себе решительность и твердую волю. И это нравилось старому коммунисту, участнику гражданской войны, штурма Перекопа.
— Ну как, ставим рекорд? — спросил он Сидоренко.
— Ставим, — коротко ответил тот.
— Но учти: сотни глаз следить будут. Не сробеете?
— Нехай смотрят да учатся, — усмехнулся задорно Сидоренко.
— Добре, если так. Сколько замесов думаешь делать?
— Да не менее семисот, — отозвался как о давно решенном Сидоренко.
— А качество не пострадает?
— Все рассчитали, товарищ Потапенко. Вы не сумлевайтесь, не подведем, — заключил беседу Сидоренко.
Потапенко не сомневался. Хотя он считал нужным предостеречь, предупредить, но не сомневался: Сидоренко и его парни справятся с задачей, покажут своим коллегам с других строек страны, как надо работать, и не уронят чести строителей Харьковского тракторного.
Весной прошлого года секретарь комитета комсомола стройки привел к Потапенко Ивана Сидоренко и сказал:
— Вот новичок прибыл из Запорожья. Комсомолец. Бетонщиком хочет стать. Опыт имеет на комсомольской работе, секретарем ячейки был.
— Где?
— В местечке Орехово, Днепропетровской области, — ответил Иван Сидоренко. — Меня туда в счет пятисот посылали ЦК ЛКСМУ.
— Что ушел? — допытывался Потапенко.
— В Запорожье на строительство комбайнового завода «Коммунар» послали, — пояснил Сидоренко. — Плотничал.
— А сюда как надумал?
— «Коммунар» построили, попросился на ХТЗ. Отпустили, — рассказывал Сидоренко.
— Мы его хотели секретарем ячейки на строительство литейного цеха поставить, — вмешался секретарь комитета комсомола, — да у него документы из Запорожья не пришли.
— Документы… — недовольно хмыкнул Потапенко. — Билет комсомольский есть?
— При себе, — тронул карман штормовки Си-Доренко.
— Вот тебе главный документ. Остальные пришлют. Да и сам он нам сейчас расскажет, кто он и откуда. Проверка, конечно, не мешает, но и верить людям надо.
Сидоренко коротко поведал о себе. Родился в семье бедняка в местечке Мены, Черниговской губернии. Отец погиб на германском фронте. Беспризорничал, пас гусей у куркулей. Тринадцати лет научился читать самостоятельно по «Пидручныку младопысменных». Потом ходил в школу два года, да и то с перерывами. Работать приходилось, себя и мать кормить. В 1926 году вступил в комсомол. Работал в то время на ремонте железной дороги, потом на махорочной фабрике. С 1929 года на стройке завода «Коммунар».
«Очень подходящая биография у тебя, хлопец», — сказал тогда Потапенко. И посоветовал секретарю комитета ВЛКСМ поставить Ивана Сидоренко вожаком комсомольцев — строителей литейного цеха.
Внимательно следил потом Потапенко за ростом полюбившегося ему парубка. Веселый, общительный, ловкий в работе, Иван Сидоренко сразу стал своим человеком у строителей тракторного завода. Как бы ни был труден рабочий день, а вечером он читал товарищам газеты, рассказывал о трудовых достижениях на других стройках пятилетки. Успевал выполнять поручения комитета комсомола, руководить ячейкой, учиться на курсах бетонщиков. За полночь, когда уставшие ребята крепко спали, листал Сидоренко затрепанную книжку о бетонных работах, написанную заграничным профессором Зайлигером. Башковитый, наверно, тот профессор. Вся книжка испещрена непонятными Ивану формулами. Ну, ничего, войдет в строй новый тракторный, станет учиться Сидоренко, сын черниговского хлебороба.
Вскоре стал Сидоренко бетонщиком, сначала рядовым, а потом и бригадиром. В те годы быстро росли люди, быстро постигали, секреты мастерства.
Как-то пришел к Потапенко Иван с рядом предложений. Он листал замасленный блокнот и перечислял требования, которые выдвинули комсомольцы на собрании ячейки. Сидоренко предлагал создать из трех бригад комсомольский сквозной батальон красногвардейцев пятилетки. «Нужно все силы объединить в один кулак, — Иван сжал пальцы. — Сейчас как получается: отработала бригада смену — и дела нет, как их сменщики станут трудиться. Надо, чтобы все заодно действовали». Предложение поддержали партком и администрация стройки. Командиром батальона назначили Ивана Сидоренко. Он подбирал лучших парней в свой батальон, заставлял их учить теорию бетонирования, сам подавал пример. Ребята сразу признали нового вожака. Свой, душевный парень, требовательный к себе и товарищам. Батальон Сидоренко быстро вырвался вперед по темпам укладки бетона, о нем заговорили на стройке. Сидоренко не уставал повторять слова Ленина, что если дать крестьянам тракторы, то они скажут: «Я за коммунию». «Мы строим коммунизм, хлопцы, по Ленину строим. Об этом всегда помнить надо». Призыв Сидоренко был понятен комсомольцам, выходцам из деревни, хорошо знавшим ее нужды. И потому дрались за каждый сверхнормативный кубометр бетона. Бюро комсомольской ячейки литейного цеха превратилось в штаб. Сюда приходили с предложениями, как лучше организовать работу, снабжение материалами, как улучшить быт молодых строителей, здесь ежедневно подводили итоги трудового дня.
На одно из расширенных заседаний бюро комсомольской ячейки Сидоренко пригласил секретаря парткома Потапенко. В контору прораба, где проходили обычно заседания бюро, набилось много народу. Пришли почти все бетонщики батальона. Раздосадованные, взвинченные простоями и неудачами, они кричали все разом;
— Докатились до рогожного прапору!
— Позор!
— А еще комсомольский батальон…
— На «черепахе» ездим…
— Стыдно людям в очи глядеть…
— Тихо, хлопцы. И чего горло драть? Мы спокойно должны во всем разобраться! — крикнул Сидоренко, поднимая руку. Ребята умолкли. — Слово даю прорабу товарищу Слипченко.
— Много балакать не буду, — начал прораб, проводя рукой по небритому подбородку. — Батальон без работы, а у нас сорван план целой стены. Чертежи в управлении задерживали. На неделю позже получили мы чертежи.
— Ударить по бюрократам! — не удержался кто-то.
— Ударить надо, но сейчас о другом речь. А что, если батальон ваш возьмет на себя эту стену и вырвет ее пораньше? Как, хлопцы? Мы вот с Иваном Сидоренко прикидывали…
— И получается, что стену можно дать раза в полтора быстрей, чем нормами определено, — продолжил Иван Сидоренко.
— Вырвем стену! — дружно поддержали все. И начали обсуждать план предстоящей трудовой атаки. Потапенко тоже одобрил почин молодых бетонщиков, Радуясь их необыкновенному энтузиазму и юному задору. «Таким любое дело под силу», — растроганно подумал он.
Три дня шло бетонирование стены. Все эти трое суток не покидал стройки Иван Сидоренко, лишь изредка на полчасика смыкал глаза в беспокойном сне.
Измотанные, сияющие победители стояли в центре толпы собравшихся на летучий митинг строителей Тракторостроя. Их бурно чествовали. Батальон Сидоренко дал 306 замесов в смену вместо нормативных 240. Девушки дарили парням весенние цветы, гремел оркестр. А в многотиражной газете стройки «Темп» красовались портреты особо отличившихся на ударной вахте. Был тут и портрет Ивана Сидоренко, и заметка: «Знайте имена найкращих!» Упоминались друзья Ивана Сидоренко: Зозуля, Гужва, Козырев, Линник — его верные помощники. На митинге Сидоренко обронил шутливую фразу, что бетонщики Тракторостроя научат заграничную бетономешалку «кайзер» работать по-большевистски. И в республиканской газете «Комсомолец» появилась заметка о рекорде с многозначительным и по-комсомольски озорным заголовком: «Паспорт старого «кайзера» сдан в архив».
Да, с этого дня паспорт машины был сдан в архив. Проба сил воодушевила ребят.
— Даешь новый мировой рекорд! — шумели они, прикидывая, как добиться нового достижения. И новые мировые рекорды были поставлены. О них знала вся страна: 402, 501, 669 замесов! Успехи бетонщиков Харьковского тракторного завода искренне радовали строителей. На стройках Магнитогорска, Днепрогэса перенимали их опыт и «наступали им на пятки» новыми мировыми рекордами по бетонированию.
…И вот 19 июня 1931 года батальон Ивана Сидоренко ставил последний рекорд. Иван вывел в литейный цех 66 своих бойцов — лучших ударников стройки, комсомольцев. Сотни строителей тракторного, делегаты съезда бетонщиков с восхищением следили за слаженными действиями бойцов прославленного на всю страну отряда. Предстояло забетонировать большую часть пола грандиозного литейного цеха. Многие из зрителей, особенно профессиональные бетонщики, с трудом сдерживались, чтобы не броситься подсобить товарищам в их красивой работе. Минул час, и девушка в красной косынке вывесила на щите плакат с единственной фразой: «Есть сто один замес!» В изумленной толпе зрителей прокатился почтительный гул восхищения. Несколько человек подбежали к прорабу Слипченко, чтобы уточнить правильность почти неправдоподобной цифры. Тот цифру подтвердил.1 Все с нетерпением ожидали итогов последующих часов смены. Теперь за каждый час бетонщики давали по сто замесов. Лишь после полудня случилась заминка: сгорела обмотка электромотора бетономешалки. Электрики за несколько минут сменили мотор на исправный, и работа продолжала идти в прежнем темпе. В конце смены, когда была вывалена последняя тачка бетона, прораб объявил: