(Рим. 9, 16, 18–19).
Казалось бы, о какой свободе человеческой воли может идти речь, если человек всецело зависит от Бога, имеющего власть жизни и смерти (Прём. 16, 13) и распоряжающегося даже «хотениями и действиями» Своих созданий? А ты кто, человек, что споришь с Богом? Изделие скажет ли сделавшему его: «зачем ты меня сделал?» Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почётного употребления, а другой для низкого? (Рим. 9, 20–21).
Это может навести на мысль, что человек всецело пребывает во власти произвола своего Создателя: кого Он захочет спасти, того и спасёт, кого захочет погубить, того и погубит. Вот Бог говорит неоднократно: Я ожесточу сердце фараона (ср.: Исх. 4, 21). И стало быть, фараон, ожесточаясь по воле Божией, вроде бы уже и не властен над самим собой. Сам он вроде бы и не повинен в своём грехе, произошедшем по причине этого ожесточения. Значит, фараон несвободен и в таком случае − невиновен. Или Бог возвещает через пророка Иезекииля: и возьму из плоти их сердце каменное, и дам им сердце плотяное (Иез. 11, 19). Из этого как будто следует, что хранить заповеди Бог даёт Своим избранным, которым жалует это плотяное сердце взамен каменного. Но это означает, что и они, эти избранные, не свободны, а предопределены к спасению. Но в чём же тогда достоинство этой «запрограммированной» праведности?
Подобные вопросы часто бывают камнем преткновения в рассуждениях о свободе человека и Божием Промысле. Однако они свидетельствуют о том, что задающий их смешивает разные планы бытия, исчерпывая действия Промысла исключительно сферой временной и земной. Меж тем человеку дано ещё в земной жизни услышать глаголы вечной жизни (Ин. 6, 68), и судьба его в вечности определяется его жизнью во времени. Благой Промысл Божий состоит в том, чтобы спасти каждого человека. Но в воле самого человека принять или отвергнуть своё спасение: Вот, я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло…. жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твоё, любил Господа Бога твоего, слушал глас Его и прилеплялся к Нему (Втор. 30, 15, 19–20).
Бог возвещает Своему созданию через пророка Михея: О, человек! сказано тебе, что − добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия (Мих. 6, 8). Он взывает к Своему народу через пророка Исаию: Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли; если же отречётесь и будете упорствовать, то меч пожрёт вас: ибо уста Господни говорят (Ис. 1, 19–20). Он выводит Израиль из земли рабства, кормит небесной манной, даёт заповеди, возвещает ему Свою волю, наконец, посылает ему Своего Сына и на протяжении всего земного пути человека содействует спасению Своего народа… Однако Он никого не привлекает к Себе насильно, ни на кого не накладывает бремя рабства, не переламывет ничью волю. Человек остаётся свободным: он до последнего издыхания волен принять замысел Божий о себе или отвергнуть. И тогда Бог волен воздать каждому по делам его: тем, которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия, − жизнь вечную; а тем, которые упорствуют и не покоряются истине, но предаются неправде, − ярость и гнев (Рим. 2, 6–8).
Итак, Господь всё даёт человеку для его спасения, ведёт его к жизни вечной такими путями, на которых всё, что ни случилось бы с ним, содействовало бы этой благой цели. Однако проявления Промысла Божьего далеко не всегда вписываются в земную логику человеческого разумения. Прежде всего, благость Божия ведёт к покаянию (Рим. 2, 4). Это значит, что человек волен обратить любое зло, совершенное им и попущенное Богом, в покаянный плач. Даже и фараон, видя плоды своего ожесточённого сердца, мог бы положить начало своему исправлению[185]. Мог бы, но так и не покаялся.
Порой одно и то же волеизъявление Божие производит в разных людях разные действия, и это зависит уже исключительно от их воли. Земля, пившая многократно сходящий на неё дождь и произращающая злак, полезный тем, для которых и возделывается, получает благословение от Бога; а производящая терния и волчцы негодна и близка к проклятию, которого конец − сожжение (Евр. 6, 7–8). Так, один и тот же дождь вызывает к жизни благие плоды и сорняки.
Порой человек, привыкший жить по своему «плотскому мудрованию», не знает истинной пользы своей. То, что представляется ему крахом его земных попечений, может оказаться величайшим благом для его «внутреннего» человека. И напротив, земная удача может послужить ему соблазном, подталкивающим к гибели. Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою? (Мф. 16, 26).
Человеческая жизнь исполнена историями губительных соблазнов, которые приступали к человеку под видом житейского благополучия и успеха. Вот маленький абсурдный сюжет на эту тему: «N., директор завода, молодой, со средствами, семейный, счастливый, написал «Исследование Х‑го водяного источника», был расхвален, был приглашён в сотрудники, бросил службу, поехал в Петербург, разошёлся с женой, разорился − и погиб»[186].
Впрочем, об этом же говорится и в евангельской притче: у одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих? И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и всё добро моё, и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет (Лк. 12, 16–21).
Преподобный Исаак Сирин утверждал, что вне искушений человек не может усмотреть Промысл Божий, напротив: Промысл познаётся человеком в том, что Бог непрестанно посылает ему печали[187]. Действительно, ведь Христос обещал Своим ученикам: В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33).
Мало того, порой Промысл Божий попускает греховные поползновения и помыслы, приводя через них человека к смирению.
«В нашей воле подвизаться в добре и уклоняться от худого… Постыждаемые бесчестием, мы боимся, возбуждаемые же честью, приносим благодарение Богу и простираемся к добродетели. Бог умножил сих пестунов, чтобы ты, освободившись от них… не забыл Господа Бога твоего, не уклонился от Него и не впал в многобожие… <…> Потому-то страданиями и страстями Бог умножил в сердце твоём памятование о Нём… Ибо откуда узнать бы тебе такую Его промыслительность и благопопечительность, если бы не встретилось тебе ничего противного?»[188]
Скорби и страдания, посылаемые человеку, имеют промыслительный и спасительный смысл, о котором свидетельствует Священное Писание: Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю (Откр. 3, 19); кого любит Господь, того наказывает (Притч. 3, 12). Это, разумеется, никак не может вместить в себя куцый житейский разум. Именно он принимается роптать на Бога при столкновении с земными печалями и невзгодами. Однако Промысл Божий, даже и проводя человека долиною смертной тени (Пс. 22, 4), не оставляет Своего попечения о душе человека и не даёт ему скорбей, превозмогающих его силы: верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести (1 Кор. 10, 13).
Ибо «Бог оставляет в пренебрежении тех, кого признает недостойными исправления… Поэтому нужно думать, что те, которые удостоились бичевания и исправления от Господа, принимаются уже в разряд сынов и удостаиваются любви Божией»[189].
Даже и богооставленность может иметь для человека промыслительный, «домостроительный», спасительный смысл. Преподобный Максим Исповедник указывает на четыре вида богооставленности. «Первый − домостроительная богооставленность, как это было с Господом, дабы через кажущуюся богооставленность были спасены покинутые. Второй − богооставленность ради испытания, как это случилось с Иовом и Иосифом, дабы явить одного столпом мужества, а другого − столпом целомудрия. Третий − богооставленность ради отеческого назидания, как это произошло с Апостолом, дабы, смиряясь, он сохранил бы изобилие благодати. Четвёртый − богооставленность в силу отпадения [от Бога], как это произошло с иудеями, дабы они, наказываемые, могли бы обратиться к покаянию»[190].
Путь спасения человека лежит через обретение им полного упования на милосердную волю Божию, веру в то, что у него и волосы на голове все сочтены (Мф. 10, 30). Именно поэтому трудно надеющимся на богатство войти в Царствие Божие! (Мк. 10, 24). И Господь порой сокрушает в человеке эти земные надежды: разоряет того, кто уповал на свой земной достаток, лишает земных покровителей того, кто уповал на князей, на сына человеческого (Пс. 145, 3), отнимает талант у того, кто рассчитывал сберечь его, надёжно зарыв в землю. Он низлагает в человеке всё ложное, препятствующее спасению, и призывает его к Себе. Ибо только уповающие на Господа наследуют землю (Пс. 36, 9).
Промысл Божий не есть раз и навсегда застывшее предопределение: он меняется в зависимости от духовного состояния тех, на кого он направлен: Иногда Я скажу о каком-либо народе и царстве, что искореню, сокрушу и погублю его; но если народ этот, на который Я это изрёк, обратится от своих злых дел, Я отлагаю то зло, которое помыслил сделать ему. А иногда скажу о каком-либо народе и царстве, что устрою и утвержу его; но если он будет делать злое пред очами Моими и не слушаться гласа Моего, Я отменю то добро, которым хотел облагодетельствовать его