ле подтверждалась Константинопольскими Соборами. Грех забвения этого неотъемлемого предания Церкви лежал и лежит на русском православном народе со времен крушения в России монархической государственности и гибели Царя при малодушном непротивлении большинства силам разрушения и богоборчества.
Канонизация Императора и его святого семейства лишь в малой степени подвигла нас вернуться к исконному православному взгляду на государственную власть и Церковь. Одним из хранителей истинно православного взгляда на монархическую государственность в Христианской ойкумене в Зарубежье являлся Российский Имперский Союз-Орден, чьими усилиями, не в последнюю очередь, был канонизирован Император Николай Александрович с семейством и слугами в 1981 году, несмотря даже на противодействие многих зарубежных архиереев! Таким хранителем и сейчас выступает неформальное братство православных граждан России, в которых мы вправе видеть начаток нового «русского дворянства», а вернее, истинной национальной духовной элиты.
Истоки воровского монархизма в России
Вспомним еще раз уже приведенные выше слова Л.А. Тихомирова о необходимых условиях существования монархической власти: «Династичность устраняет всякий элемент искания, желания или даже просто согласия на власть. Она предрешает за сотни и даже тысячи лет вперед для личности, еще даже не родившейся, обязанность несения власти и соответственно с тем ее права на власть… Только династичностью совершенно закрепляется нравственное единство Монарха и нации». Наши предки давно знали, что только такое единство является первым и необходимым условием, при котором власть единоличная способна стать истинно верховной. Но, парадоксально, верность принципу династичности в истории России прикрывала собой и самые страшные преступления против династии и самого монархического принципа.
Напомним, что приход к власти Бориса Годунова состоялся после устранения последнего сына Иоанна Грозного — Димитрия. Царь Федор Иоаннович еще был жив, и еще теоретически сохранялась возможность родить наследника от сестры Бориса Годунова, законной царской супруги. Но увы — кроме быстро умершей дочки, Царь Федор, праведник на Троне, детей не имел. Сложно сказать, в какой момент у Годунова возник замысел занять Русский Трон. Но признаем: надо было обладать нечеловеческой решимостью сделать это в России, к тому времени сохранявшей верность династии Рюрика более чем семьсот лет и не мыслившей себе государей другого корня.
При избрании на царство официальная историография навязывала мнение, что Царь Борис есть родня Рюриковичам через свою сестру, законную супругу последнего государя из рода Калиты, хотя на самом деле все прекрасно отдавали себе отчет в том, кто есть родственник, а кто — свойственник роду. Родовые понятия тогда были крепки и всем понятны, не то что в нынешнее время. Но русский народ неосознанно взвалил на себя вместе с Борисом Годуновым тяжкий грех убийства царевича Димитрия, прославившегося посмертно чудесами и ставшего молитвенником за Русь у престола Всевышнего.
Увы, но по этой же схеме происходило избрание на Царство Романовых. Фактор свойства был использован как аргумент близкого кровного родства. Михаил Романов был кровным родственником жены Грозного Анастасии Романовой. Впрочем, кровь Рюрика также текла в его жилах через князей Горбатых, но Соборное уложение 1613 года игнорировало этот факт, выставляя на первое место родственную связь через супругу Грозного. Таким образом был легитимирован прецедент, бывший при избрании Бориса Годунова и не находящий себе примеров в исконной русской традиции наследования!
Любопытно, что в одной из редакций этого уложения при избрании Михаила Романова на Трон резко осуждается убийца Димитрия Борис Годунов. Но в итоговой редакции этот факт решили затушевать — уж больно походило избрание Михаила Романова на избрание Годунова.
Не стоит говорить и о том, что, якобы, самого избрания на Царство Романова не было, что это был акт не простого народного волеизъявления, но узаконения неоспоримых прав Михаила на Трон как ближайшего родственника Царя Иоанна Грозного.
В это не верили и сами Романовы. Достаточно вспомнить, что и Михаил, и его отец были в лагере Тушинского вора — Лжедмитрия Второго, а до этого — присягали польскому королевичу Владиславу. Не знал особых прав на Трон за Романовыми и святой патриарх Гермоген, призывавший оставаться верными законному царю Василию Шуйскому, находившемуся в польском плену.
Романовых именно выбрали на Трон. Причем это был компромисс между партией людей, многократно присягавших и Владиславу, и Лжедмитриям, и партией честных патриотов во главе с князем Пожарским, чья кандидатура на Трон была более приемлема именно потому, что он бескомпромиссно боролся с поляками и ворами. Михаил Романов принадлежал к первой партии, и его выбор был уступкой патриотов партии примкнувших во избежание новой гражданской смуты. Про царя Василия Шуйского, весьма не любимого всеми, зато абсолютно законного, да еще и потомка Рюрика, никто не вспоминал.
Справедливости ради заметим, что Романовых на Москве любили за их искреннее православное благочестие. Как тут не вспомнить слова Л.А. Тихомирова: «Для монарха как власти верховной необходимейшее качество составляет духовное единство с подданными, при котором он может выражать народный идеал, и сознание своей обязанности давать в управлении выражение именно этого идеала». Действительно, настоящая монархия, отвлеченная от народной воли и властных претензий со стороны подданных, нравственно ответственна перед народом, имеет подчинение общей с народом вере, ее духу и народному идеалу.
Это тем более верно для сегодняшней ситуации. Русский народ чает обрести наконец такую верховную власть, которая целиком отражала бы его лучшие нравственные стремления и была безусловно родной ему по духу и крови!
И вот представьте себе, что на Трон Всероссийский попадает сын Марии Владимировны, Георгий Михайлович, с лицом арабского шейха. Это более чем скандал. Белый Русский Царь, как его исстари называли и у нас, и за границей, вдруг окажется далеко не белым, а весьма и весьма смуглым, без каких-либо этнических признаков близости к русскому этносу. И это на фоне растущего народного негодования против засилья кавказцев, на фоне стремительно поднимающегося русского национализма, имеющего все признаки защитной реакции народного организма, подвергшегося смертельной опасности. Сама такая претензия со стороны этих потомков Романовых является главной угрозой монархическому движению в современной России, и расовые предрассудки здесь ни при чем. Нужно видеть и понимать реальность. Нужно уважать свой народ. После зверств грузина Сталина, уничтожившего больше русских людей, чем любой злодей за всю историю земли, после стольких бед, что досталось нам от немцев Вильгельма Гогенцоллерна и Адольфа Гитлера, нам предлагают в Цари полунемца-полугрузина! Человека без капли русской крови, не имеющего ни малейшего понятия ни о духе народа, ни о его вере, ставшего «православным» в силу воспитательных усилий матери (которая, кстати, категорически не носит нательного креста, что хорошо видно на всех последних ее официальных фотографиях (какое упущение помощников и знатоков «Закона о престолонаследии»!), да и то — только тогда, когда у последней завязался позорнейший политический роман с Ельциным и его камарильей.
Но вернемся к трагическим годам конца XVI — начала XVII веков. Именно тогда путем политических компромиссов был нарушен незыблемый династический закон традиционного русского права в сфере правопреемства верховной власти. От трона были, в общем-то незаконно, устранены его законные наследники — Рюриковичи, что явилось ломкой всего генетического кода русской цивилизации.
Пусть первые Романовы были достойными монархами, вполне отвечавшими высокому положению помазанников Божиих своим благочестием, верностью живым народным традициям и нравственными критериями — все равно бацилла «воровской легитимности», иногда зримо и явно, разлагала могучий организм Русской государственности, приведший к краху 1917 года. Когда мы говорим о зримых симптомах тайной болезни романовской России, то в первую очередь имеем в виду инициативы по реформации церковных уставов Царя Алексея Михайловича, приведшие к трагическому и роковому для страны церковному расколу, не излеченному и до сей поры. Учтем, что эта деятельность Царя во многом противоречила положениям Грамоты 1613 года об обязанности православного Государя хранить устои отеческой веры.
Грамота 1613 года
Современные монархисты разных политических лагерей часто в спорах прибегают к авторитету уже упомянутой Учредительной (Соборное уложение) грамоте 1613 года. Есть повод кратко рассмотреть ее с учетом бытующего убеждения, что нам надо свято и верно хранить верность данной нашими предками присяге, зафиксированной в этом документе.
Воспользуемся работой Льва Тихомирова «Учредительная грамота 1613 года». Он, в частности, писал: «Идея юридической неограниченности царской власти и нравственной обязательности известного содержания ее была, видимо, чрезвычайно ясна для Всенародного Собора 1613 года… Соборное уложение излагает… содержание Верховной Власти, для осуществления которого она должна направить свои неограниченные права.
Безусловно, основною мыслью восстанавливаемого Собором государства является учреждение Православного Царства». Отметим этот важный факт. Сейчас, вспоминая это Соборное уложение, акцент смещен в сторону верности новой династии Романовых, однако центральным нервом документа было именно установление на вечные времена Православного Царства и верность именно ему. Верность же новой династии являлась лишь следствием и необходимым условием непоколебимости этого Царства.
Л. Тихомиров пишет далее: «Опасности, угрожающие вере и Церкви, есть основной мотив грамоты, обязанность противодействия этому выставляется самому Михаилу Федоровичу как неопровержимейший аргумент в пользу того, что он не имеет права уклониться от избрания. Всех иноверных кандидатов Собор признает недопустимыми».