Согласно сведениям биографа епископа Горазда Я. Шуварски, Владыка вернулся из Берлина в Прагу утром 16 июня и узнал, что новое место укрытия для парашютистов не найдено. Это сильно обеспокоило епископа, в тот же день он посетил Йозефа Шемберу и поговорил с ним о необходимости найти новое укрытие. 17 июня епископ Горазд (еще не знавший об арестах) уехал в Пльзень, где получил известие о пражских событиях и поспешил вернуться в столицу.[118]
По другой версии о трагических событиях в Праге епископ Горазд узнал 18 июня во время богослужения в берлинском русском соборе. Доктор Игорь Никишин в своих воспоминаниях о Владыке Сергии (Королеве) писал: «Во время Малого Входа к епископу Горазду на кафедру подходит кто-то в штатском и передает записку. Епископ Горазд зашатался, страшно побледнел, спустился с кафедры и ушел в алтарь. Владыка стоял рядом. „Пойди, мальчик, может быть, надо помочь“, — говорит, наклоняясь ко мне, Владыка. (Тогда я уже был хирургом). Прошел в алтарь. Епископ Горазд лежит на чем-то, как бы на кушетке. Пульс и дыхание в порядке. Очень взволнован. Разоблачился, но не ушел из алтаря. Как мы потом узнали, в записке епископу Горазду сообщали, что в его храме, на Рессловой улице нашли скрывавшихся в нем чехов-парашютистов, убивших Райхспротектора Гайдриха».[119]
В любом случае Владыка Горазд не пытался спасти свою жизнь, а во имя спасения Чешской Православной Церкви, взял всю ответственность за происшедшее на себя. 19 июня он послал главе правительства Протектората, министру образования Протектората и в канцелярию нового рейхспротектора три письма, в которых просил сохранить Православную Церковь в чешских землях и брал всю вину на себя: «Я предаю себя в распоряжение подлежащих властей и готов понести любое наказание, вплоть до смертной казни». 25 июня епископ был арестован и два месяца подвергался изнурительным ночным допросам и пыткам. Его уводили на допрос в 10 часов вечера, а возвращали в камеру в 5 часов утра, днем Владыке не давали отдыха и часто оставляли без еды.[120]
3 сентября вместе с протоиереем В. Чиклом, священником В. Петршиком и Я. Сонневендом епископ Горазд был приговорен Пражским военным судом к смертной казни. 4 сентября 1942 г. Владыка и еще два осужденных были расстреляны на военном стрельбище в Праге, на следующий день расстреляли о. В. Петршика. Тела трех мучеников были сожжены, а тело о. В. Чикла отдано для вскрытия и научного изучения.[121]
Немецкая пресса, сообщая о казни осужденных, отмечала: «Особенно отвратительную роль играл епископ Чешской Православной Церкви Горазд. Прекрасно зная, что убийцы спрятались в его церкви, он поехал в Берлин к митрополиту Серафиму, юрисдикции которого Чешская Православная Церковь подчинилась из соображений осторожности».[122]
Правительство Чехословакии высоко оценило патриотический подвиг епископа Горазда и других представителей Чешской Православной Церкви, наградив их посмертно 28 октября 1945 г. военным крестом «В память». Именем Владыки Горазда были названы площади и улицы в Праге, Брно, Оломоуце и других городах. 17 мая 1961 г. Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви причислил епископа Горазда к лику святых, установив день его памяти 28 (15) июня.[123] 5 сентября 1987 г. и Чехословацкая Православная Церковь совершила канонизацию Владыки Горазда (церемония состоялась в храме св. Горазда в Оломоуце в присутствии архиереев Константинопольского и Сербского Патриархатов). В Поместной Православной Церкви Чешских земель и Словакии днем его памяти считается 4 сентября (22 августа по старому стилю, день мученической кончины святителя).[124]
На момент своей смерти епископ Горазд фактически состоял в юрисдикции Русской Православной Церкви за границей, и это обстоятельство не стало препятствием для его канонизации ни в Сербской, ни в Чехословацкой Церквах. Почитание Чешско-Моравского епископа-мученика в лике святых было также распространено и в Русской Православной Церкви еще до восстановления канонического общения РПЦЗ с Московским Патриархатом.
Митрополит Серафим (Ляде) старался смягчить удары, обрушившиеся на чешское духовенство его округа, и по некоторым сведениям даже вступился в защиту епископа Горазда.[125] В середине июля митрополит, пытаясь спасти православные приходы Чехии от ликвидации, направил запрос правительству Протектората, но он остался без ответа. В письме митрополиту Анастасию от 12 августа 1942 г. Владыка Серафим упоминал об этом запросе и о том, что после ареста епископа Горазда несколько приходов Чешской епархии обратились к нему «с просьбой взять их в свою юрисдикцию, чтобы таким образом спасти их от ликвидации». Так как эта просьба поступила в Берлин уже после получения письма митрополита Анастасия от 11 июля, в котором говорилось об упоминавшемся недовольстве Сербского Синода, то митр. Серафим оставил просьбу без удовлетворения.[126]
Сам Владыка Серафим также испытал немало неприятностей в связи с пражскими событиями. Так, например, 7 сентября 1942 г. — на следующий день после публикации в немецкой прессе статей о расстреле епископа Горазда и его контактах с митрополитом Серафимом в документах Рейхсминистерства церковных дел появилась заметка: «Господин государственный секретарь просит о срочном докладе, что побудило архиепископа Серафима участвовать в этом деле».[127] Уже в письме митр. Анастасию от 12 августа Владыка Серафим отмечал: «…деятельность епископа Горазда и части его духовенства, к сожалению, отразилась крайне неблагоприятно на положении Православной Церкви в Германии и немало скомпрометировала и меня, взявшего под свое покровительство епископа Горазда и его епархию».[128]
После штурма собора свв. Кирилла и Мефодия гестапо арестовало по обвинению в помощи парашютистам еще 253 человека, в том числе девять членов руководящих органов Чешской Православной Церкви. Всех их отправили в концлагерь Маутхаузен, с сопроводительными документами, в которых было написано: «Возвращение нежелательно». Декретом рейхспротектора от 27 сентября 1942 г. та часть Православной Церкви Протектората, которую возглавлял епископ Горазд, была запрещена, ее храмы закрыты и превращены в казармы, магазины, склады и т. п., имущество конфисковано в пользу III рейха, все священники и многие миряне отправлены в концлагерь или на принудительные работы в Германию, в ходе следствия гестапо изъяло церковный архив.[129]
В служебном листке Протектората от 2 января 1943 г. было официально объявлено, что Православная Церковь в Чехии и Моравии исключена из списка признанных вероисповеданий.[130] Нацистское руководство запретило какую-либо деятельность Чешской Православной Церкви под угрозой смерти. В течение двух с половиной лет, до конца войны верующие остались без легальных богослужений, все православные были зарегистрированы, как неблагонадежные люди.[131]
Из записи застольных бесед А. Гитлера в ставке верховного командования видно, что события в Праге глубоко поразили его, и, вероятно, фюрер был лично причастен к проведению репрессий против православных священнослужителей. 4 июля 1942 г., говоря об антигосударственных поступках Церкви, Гитлер с возмущением заявил: «Достаточно вспомнить о тесном сотрудничестве церкви с убийцами Гейдриха. Они не только предоставили убежище в одном из храмов в предместье Праги, но и дали им, а также пробравшемуся к ним священнику, возможность хорошенько подготовиться в этом храме за алтарем к защите».[132]
Впрочем, в оккупированной Чехии гонениям подвергались почти все религиозные конфессии. Всего в Протекторате были заключены в тюрьму или отправлены в концлагерь 371 христианский священник. Из содержавшихся в концлагере Дахау 2720 священнослужителей и монахов различных стран 109 являлись чехами и словаками, 24 из них скончались в заключении. Самым большим преследованиям подвергались иудеи. Сразу же после создания Протектората все евреи были изгнаны с государственной службы. Общая стоимость собственности, реквизированной нацистами у евреев Богемии и Моравии, составила около 12 миллиардов чехословацких крон. К октябрю 1941 г., когда нацисты запретили эмиграцию из Протектората, его покинули 26 629 из 118 310 проживавших там евреев, большинство оставшихся в дальнейшем были убиты. Всего погибло 75 765 богемских и моравских евреев, из них 64 172 — в лагерях смерти и гетто, 6392 — в концлагере Терезиенштадт и 5201 — на территории Протектората.
30 мая 1942 г. по обвинению в укрывательстве и крещении пражских евреев был арестован и после месячного тюремного заключения отправлен в концлагерь Дахау и архиепископ Пражский Савватий (до своего ареста он преподавал Закон Божий в пражской русской гимназии). Следует отметить, что Владыка и его секретарь протопресвитер Иосиф Рыбак действительно крестили в Праге довольно большое количество евреев, спасая их, таким образом, от уничтожения.[133]
Обстоятельства этого дела остаются пока недостаточно изученными. Известно, что уже в день оккупации немецкими войсками чешских земель (15 марта 1939 г.) отделение государственной безопасности при полицейском управлении Праги арестовало иеромонаха Гавриила (в миру Альберта Мраса) по подозрению в связях с коммунистами. И хотя это подозрение не оправдалось, в квартире отца Гавриила во время обыска были обнаружены поддельные формуляры свидетельств о крещении (křestní listy). Вскоре выяснилось, что эти свидетельства иеромонах выдавал евреям.