[275] 14 августа 1954 г. Г. Г. Карпов писал в ЦК КПСС, что «организация экзархата была вызвана необходимостью ликвидировать униатскую церковь в Чехословакии, и эта ликвидация успешно завершена» в 1950 г.[276] Таким образом, проведению Прешовского Собора предавалось не только церковное, но и политическое значение. Уже находившийся в изоляции греко-католический епископ Павел Гойдич 28 апреля 1950 г. передал православным соборный храм в Прешове и свою кафедру, сам, однако, оставшись в унии. В бывшей Прешовской семинарии открылись православные ускоренные пасторские курсы для 15 кандидатов, преимущественно из прежних униатских псаломщиков. Верующие в целом восприняли эти события спокойно, никаких волнений не было.
За 1950–1951 гг. в Православие, по разным сведениям, перешли от 200 до 250 тысяч греко-католиков — словаков и русинов. В результате Восточно-Словацкая (Прешовская) епархия значительно увеличилась, и состоявшееся в Прешове в июле 1950 г. Епархиальное собрание вынесло решение о ее разделении на две: Прешовскую и Михаловскую (ныне Михаловско-Кошицкую). Во епископа Михаловского был хиротонисан бывший греко-католический священник Виктор Михалич (в монашестве Александр). Прешовскую же епархию остался возглавлять епископ Алексий (Дехтярев). В результате всех этих событий число православных в Чехословакии выросло до 350–370 тыс. человек, а количество епархий — до четырех.[277] В 1950 г. издательский отдел митрополичьего совета Словакии начал выпускать ежемесячный журнал на словацком и русинском языках — «Наследие свв. Кирилла и Мефодия» («Odkaz sv. Cyrila a Metoda»). Также с 1950 г. в Прешове выходил ежегодник «Собрание православного богословия».
Несмотря на то, что митрополит Елевферий принял в состав экзархата бывшую паству Словацкой Греко-католической Церкви, он все же считал, что воссоединение было проведено с излишней поспешностью и насилием. 6 июля 1950 г. Владыка писал Святейшему Патриарху Алексию и митрополиту Николаю (Ярушевичу): «1. Дело воссоединения униатов не считаю в данный момент прочным. Слишком быстрыми темпами оно было проведено, и притом гражданской властью, и с помощью полиции; применялись репрессии, угрозы и т. п. Мы тоже не были должным образом к этому делу подготовлены. 2. Со стороны униатов не было, и сейчас нет ведущего лица (вроде о. Костельника) и даже инициативной группы».[278]
Ускоренное и во многом насильственное присоединение униатов к Православию действительно проходило тяжело и с большими проблемами. К концу июля 1950 г. чехословацкие власти подвели первые итоги акции. Сменивший А. Чепичку на посту главы Государственного управления по делам церквей вице-премьер З. Фирлингер сообщал президенту К. Готвальду, что из 262 греко-католических священников только 102 перешли в Православие, хотя декларацию о ликвидации Ужгородской унии подписали 169 священнослужителей. «Но среди них, — писал Фирлингер, — нарастают сомнения в правильности сделанного ими шага». Кроме того, 41 священнослужитель уже был интернирован в один из монастырей. Намечался также арест еще 10 наиболее «реакционных» греко-католических священников.[279]
К осени 1950 г. информация, поступавшая в Москву из Праги и Братиславы, все больше свидетельствовала о существенном замедлении процесса перехода греко-католиков в Православие, что усиливало стремление властей к использованию административно-репрессивных методов. Такая тенденция проявилась уже в беседе З. Фирлингера с советским послом М. А. Силиным 14 сентября 1950 г. Разбирая итоги работы в летние месяцы, Фирлингер сообщил, что из 259 униатских священников лишь 100 человек, причем некоторые под сильным давлением, приняли Православие; 65 священников арестованы, а 94 являются потенциальными кандидатами на арест «в случае, если они откажутся до конца октября перейти в православие». Жесткие временные рамки завершения акции, установленные Государственным управлением по делам церквей, и курс на усиление репрессий обеспокоили советских дипломатов, и они пытались выяснить аргументацию властей: «На вопрос Кравченко Фирлингер не объяснил, почему октябрь месяц взят последним сроком ликвидации унии, а также учтены ли последствия репрессивных мероприятий массового характера по отношению к униатским священникам, будут ли правильно поняты эти мероприятия оставшейся массой униатов. Фирлингер в этом месте беседы сказал: „Лес рубят — щепки летят. Если попы не хотят переходить в православие, пусть уходят с приходов. Что касается срока, то мы решили, что в октябре месяце мы должны ликвидировать унию“. Мы осторожно заметили Фирлингеру, что не понимаем, почему октябрь должен быть этим сроком…».[280]
К концу 1950 г. наиболее активных противников воссоединения чехословацкие власти арестовали и приговорили к заключению или выслали в Моравию и северные пограничные районы. В своем выступлении 1956 г. кардинал Евгений Тиссеран отмечал: «В Словакии оба католических епископа византийского обряда были заключены в тюрьмы, а кафедральный собор в Пряшеве и дом епископа были переданы прибывшему из России иерарху».[281] Действительно, в ноябре 1950 г. началась подготовка к судебному процессу над П. Гойдичем и В. Гопко. 10–15 января 1951 г. они предстали перед судом по обвинению в шпионской диверсионной деятельности вместе с католическими епископами М. Бузалкой и Я. Войташшаком. Павел Гойдич был приговорен к пожизненному заключению, и скончался 17 июля 1960 г.[282]
В составленной осенью 1950 г. справке Совета по делам Русской православной церкви о переводе чехословацких католиков в Православие отмечалось: «Дело с дальнейшим переходом остатков униатства задерживается». В числе причин назывались: неактивная работа епископа Прешовского Алексия (Дехтерева), которого многие называли «шляпой», «тюфяком» и «беспочвенным идеалистом», выпады против униатства отдельных православных священников (архимандрита Иннокентия (Григорьева), протоиерея Олега Иванова), ряд непродуманных акций гражданских властей, в частности, приводы греко-католических священников под конвоем к епископу Алексию, которые озлобили часть населения.[283]
В справке отмечалось, что во время «униатской акции» несколько православных и гражданских чиновников были избиты греко-католиками, поэтому приезд митрополита Николая (Ярушевича) в июле 1950 г. в Восточную Словакию был признан небезопасным и не состоялся. Ко времени составления справки из 240 греко-католических священников манифест о переходе в Православие подписали 168 священнослужителей, а явились для воссоединения 88. Для исправления ситуации Совет предлагал принять следующие меры: 1. Прислать к епископу Алексию секретаря из СССР, который в действительности руководил бы работой епархии. 2. Сменить весь персонал, окружающий епископа Алексия, использовав людей из СССР. 3. Организовать вызов в Москву шести — восьми бывших униатских священников, в том числе обоих кандидатов в новые епископы и т. д.[284]
Митрополит Елевферий справедливо полагал, что экзархат Московского Патриархата в Чехословакии оказался не вполне готовым к воссоединению греко-католиков с Православной Церковью. Среди словацких униатов — сторонников перехода не была создана инициативная группа, которая могла бы должным образом подготовить воссоединения, отсутствовал авторитетный руководитель этого процесса из их среды. Экзарх предлагал Патриархии осуществить ряд мер по упрочению позиций Православной Церкви в Восточной Словакии, в частности организовать приезд сюда делегации бывших греко-католиков Закарпатья для совместных служб и встреч с его паствой. Таким образом, Владыка стремился, насколько это было возможно, противопоставить репрессивным мерам органов государственной власти планомерную миссионерскую деятельность, что стало в дальнейшем одной из причин его конфликтов с чехословацкими органами власти, которые стремились как можно быстрее, порой не считаясь с существующими обстоятельствами, создать в стране самостоятельную Православную Церковь.[285]
В ноябре-декабре 1950 г. в посольстве и генеральном консульстве СССР было подготовлено несколько информативных материалов для Министерства иностранных дел о ситуации в Словакии. В них подводились итоги первых шести месяцев реализации антиуниатской акции и разбирались ошибки партийных и государственных органов, которые, по мнению советских дипломатов, «подорвали ход кампании и способствовали тому, что кампания в глазах верующих стала выглядеть как принудительное мероприятие». На первое место в числе ошибок ставилась подмена разъяснительной работы прямым насилием и угрозами по отношению к униатскому духовенству. Отмечалось также, что местные власти для привлечения священников-униатов на сторону Православия давали им необоснованные обещания полной свободы в выборе обрядов. По православным канонам это было недопустимо и вызвало протесты некоторых священнослужителей. Итог шести месяцев проведения кампании показал, что Словацкому управлению по делам церквей не удалось добиться желаемых результатов.[286]
Подобные выводы были изложены и в справке генерального консульства СССР в Братиславе от 10 ноября 1950 г. В ней на основе анализа материала с мест делался вывод о неподготовленности партийных организаций и национальных комитетов к проводимой акции: «Они смотрели на вопрос перевода в православие как на кратковременное явление, с которым можно покончить в один прием. Именно поэтому упомянутые органы не готовились должным образом к проведению тех или иных мероприятий этой кампании… Надежды Словацкого управления по делам церквей в один прием покончить с унией, как видно, не оправдались. Собор не решил исхода кампании, а к длительной кропотливой систематической работе местные организации оказались не совсем подготовленными». В справке излагались основные положения сделанного на заседании ЦК КПЧ руководителем Словацкое управление по делам церквей Л. Голдошем доклада, из которого генеральным консульством был сделан вывод, что «местные власти намереваются принять решительные меры к тому, чтобы кампания по переводу униатов в православие была закончена как можно быстрее».