стольный крест.[349]
Гонения на православных верующих Подкарпатской Руси прекратились лишь с распадом осенью 1918 г. Австро-Венгерской империи и вхождением края в состав новообразованного Чехословацкого государства. На свободу вышли осужденные на Мараморош-Сигетском процессе исповедники Православия. В 1919 г. в селе Иза иеромонахи Алексий (Кабалюк) и Матфей (Вакаров) основали первый православный монастырь Закарпатья — Свято-Николаевский. Монашескую братию как духовник возглавил о. Алексий, ставший и первым ее игуменом.[350]
До распада Австро-Венгрии православное население Подкарпатской Руси и Словакии формально входило в автокефальную Карловацкую митрополию (с центром в г. Сремски Карловцы), которая в мае 1919 г. вошла в Сербскую Православную Церковь. Кроме того, в 1910 г. Константинопольский Патриарх Иоаким III дал будущему Первоиерарху Русской Православной Церкви за границей архиепископу Волынскому Антонию (Храповицкому) титул экзарха Подкарпатской Руси, а также предоставил ему некоторое количество антиминсов для православного духовенства края. Однако из-за противодействия австро-венгерских властей и начавшейся вскоре Первой мировой войны Владыка Антоний не смог реализовать своих полномочий.
5 июня 1920 г., находясь в Свято-Пантелеимоновского монастыре на Афоне, митрополит Антоний написал «Послание к карпаторосскому народу», в котором говорил о своем намерении приехать в Подкарпатскую Русь, однако при этом отмечал: «Если я к вам не приеду, обращайтесь к Сербии, к православной митрополии в Карловцах. Там православные архиереи научат вас, что делать» (в дальнейшем Владыка Антоний так и не смог прибыть в Закарпатье). С благословения игумена Руссика послание, содержавшее призыв ко всем карпаторуссам возвращаться в Православие, было напечатано в монастырской типографии в количестве нескольких тысяч экземпляров для дальнейшего распространения в крае.[351]
Верующие Подкарпатской Руси во главе с игуменом Алексием (Кабалюком) обратились к Сербской Церкви, в юрисдикции которой уже были некоторые карпаторосские общины в Венгрии. В августе 1920 г. этот край посетил сербский епископ Нишский свт. Досифей (Васич), которого 1 октября того же года Архиерейский Собор Сербской Церкви назначил своим официальным представителем в Чехословакии. В 1921 г. отцы Алексий (Кабалюк) и Матфей (Вакаров) приняли активное участие в организации церковного съезда (Собора) в с. Иза, около 400 делегатов которого инициировали образование автономной Карпаторосской Восточной Православной Церкви в юрисдикции Сербской Церкви. 19 августа 1921 г. этим съездом был одобрен и передан для рассмотрения в Сербский Священный Синод устав Карпаторосской православной епархии, правда, ее создание затянулось.[352] Вскоре сербские священнослужители начали миссионерскую работу. В 1921–1924 гг. Владыка Досифей рукоположил в священный сан в Закарпатье 17 человек.[353]
После присоединения Подкарпатской Руси в 1919 г. к Чехословацкой республике процесс перехода греко-католиков в Православие приобрел массовый характер. Если в 1910 г. там проживало лишь 558 православных жителей, то согласно переписи 1921 г. — уже 60 599 человек — 16 % населения, в 1924 г. эта цифра выросла до 100 тысяч человек, а в 1928 г. — до 112 тысяч.[354] Их ряды существенно пополняли и около 11 тысяч представителей послереволюционной русской эмиграции, поселившихся в Подкарпатской Руси и Словакии.
Распространению Православия в крае способствовала и помощь русских монахов Святой Горы. Так в начале 1922 г. было составлено «Отеческое послание с Афона из Пантелеимонова монастыря игумену Алексию (Кабалюку) и православному карпато-русскому народу», в котором отмечалось, что восстановление в Карпатской Руси святого Православия произошло ныне при участии русского монашества Афона и при «действенном попечении и благословении нашего русского Пантелеимонова монастыря». К этому времени о. Алексий служил настоятелем единственно православной обители на Подкарпатской Руси — Свято-Никольского монастыря в селе Иза. Братия Руссика давала благословение на наименование своего «духовного чада» Кабалюком Афонским и просило священноначалие возвести его в сан архимандрита с предоставлением, по афонской традиции, права ношения при богослужении митры, архиерейской мантии и жезла. В заключительной части послания карпатороссов призвали «стоять крепко в святом Православии».[355]
Послание было написано 30 ноября 1921 г. монахом Денасием (Юшковым), после чего оно читалось и редактировалось соборными старцами и пребывавшими на Афоне русскими архиереями. В частности, епископ Гермоген (Максимов) 12 января 1922 г. в своей резолюции отмечал, что этот труд желательно напечатать в большом количестве экземпляров для распространения на Подкарпатской Руси. Редакторская работа завершилась к началу февраля, и 3 февраля 1922 г. послание было освящено и подписано игуменом Мисаилом со старшей братией. В это время насельники Руссика продолжали отправлять карпаторуссам большое количество икон, брошюр и священных изображений, в том числе в Америку.[356]
В 1922 г. игумен Алексий (Кабалюк) снова посетил Святую Гору и получил удостоверение от Свято-Пантелеимоновского монастыря о том, что является «афонским миссионером». Позднее, в своем письме от 26 августа 1934 г. о. Алексий отмечал то значение, которое имела для него тесная связь с обителью влмч. Пантелеимона: «На основании имеющихся у меня документов я являюсь Афонским миссионером здесь на Подкарпатской Руси. Свидетельство мое от Пантелеимонова монастыря взято в увагу и дает мне авторитет моего духовного звания здесь, особенно то, что я получил от монастыря в 1922 году, когда был на Афоне, удостоверение за № 39–17 августа 1922 года».[357] Удовлетворив просьбу братия Руссика, епископ Досифей (Васич) в 1923 г. возвел о. Алексия в сан архимандрита. В следующем году Владыка назначил его председателем Духовной консистории и настоятелем прихода г. Хуста.
Послание русского Свято-Пантелеимоновского монастыря к православным верующим Подкарпатской Руси послужило толчком, благодаря которому многие жители края захотели отправиться на Святую Гору Афон и стать там монахами. В результате к середине 1920-х гг. их в числе братии этого монастыря уже насчитывалось около 30 человек. Только в 1924–1926 гг. в обитель из Закарпатья прибыло 27 молодых послушников, а всего до начала 1930-х гг. — более 40 человек.
Это было подлинное спасение для русской святогорской обители, лишившейся после революции 1917 г. каких-либо связей с Россией и пополнения молодыми иноками и послушниками. Данная проблема была настоящим бедствием для монастыря, в котором подвизались преимущественно престарелые иноки. Старые монахи умирали, а на смену им не приходило новое пополнение. В этой ситуации Подкарпатская Русь оказалась спасительным мостиком, благодаря которому удалось уберечь Свято-Пантелеимоновский монастырь от окончательного упадка.
Также в обитель приезжало большое количество паломников из Закарпатья, которые подолгу оставались в монастыре, помогая братии в хозяйственных нуждах в качестве трудников, и, участвуя в уставных монастырских богослужениях. Пожив на Афоне несколько недель или даже месяцев и укрепившись духовно, они потом возвращались на родину, составляя актив местных православных общин. Их общая численность превышала сто человек.
Насельник Свято-Пантелеимоновского монастыря монах Василий (Кривошеин) — будущий архиепископ Брюссельский и Бельгийский в своем письме матери от 17/30 января 1932 г. так отзывался об иноках-закарпатцах: «О православном движении на Карпатах я хорошо осведомлен, ибо в нашем монастыре живет 21 монах из Карпатской Руси. Они бывшие униаты, много пострадавшие за Православие и непризнание унии. Все они сравнительно молодые люди (26–40 лет), из крестьян, очень ревностные православные и хорошие монахи. К нам они поступили в 1922–28 гг. и продолжали бы поступать и сейчас, если бы греческое правительство не запретило бы им этого. Им просто отказывают в визе! А помимо их поступления в Монастырь почти никого нет…».[358]
В числе пополнивших братию Свято-Пантелеимоновского монастыря карпатороссов были: прибывший в 1923 г. иеродиакон Давид (Цубер, в схиме Димитрий), который в течение многих лет был представителем монастыря в Священном Киноте и Священной Эпистасии, а в 1934–1945 и в 1956–1972 гг. исполнял послушание эконома; принятый в братию 4 июня 1924 г. схиархимандрит Гавриил (Легач), служивший с 1965 г. наместником, а в 1971–1975 гг. — настоятелем обители; приехавший в августе 1925 г. иеросхимонах Серафим (Текза), исполнявший послушание казначея, заведовавший монастырской аптекой, больницей и гостиницей; прибывший в августе 1926 г. схимонах Иоанн (Попович), около 20 лет заведовавший пасекой в метохе Крумица; принятый в братию 20 октября 1926 г. схииеродиакон Андрей (Чулей), с февраля 1943 г. несколько десятилетий заведовавший ризничной мастерской; эконом и представитель монастыря при Священном Киноте иеромонах Аввакум (Вакаров), соборные старцы иеросхимонах Матфей (Плещенец), монах Маркелл (Крец), монах Варлаам (Вакаров)[359] и др. Большинство из них в последующем внесли огромный вклад в дело сохранения русского Афона от полного исчезновения.
Однако приезд карпатороссов вызвал сильное неудовольствие греческих властей, обратившихся с жалобами в Константинопольскую Патриархию. В результате распоряжения Патриарха Василия III трехчленной комиссией Кинота было проведено расследование — не являются ли они униатами, но это подозрение оказалось опровергнуто. На запрос игумена Мисаила управляющий Карпаторусской епархией Сербской Церкви епископ Серафим (Йованович) 5 сентября 1928 г. сообщил, что находящиеся в составе братии Свято-Пантелеимоновского монастыря 16 ее уроженцев перешли в Православие в 1920–1921 гг., и должны считаться православными на законном основании.