бляя русское самосознание, собирая вокруг себя самоотверженных русских сынов на дальнейшую идейную, бескорыстную работу».[463]
В сентябре 1934 г. отцу Виталия пришлось уехать из Ладомировой в США. Указом Архиерейского Синода от 11 марта 1934 г. архимандрит, вопреки его желания, был назначен на Детройскую кафедру. Синод решил направить его в США для ведения переговоров о возможности присоединения Американской митрополии к Русской Православной Церкви за границей (что произошло в 1935 г.). В речи при наречении во епископа, произнесенной 22 апреля / 5 мая в Белграде, о. Виталий отметил: «Большую часть жизни я отдал церковно-народной работе в Почаевской Лавре при типографии преп. Иова, а последнее десятилетие — восстановлению этой самой типографии на Карпатах среди Русского народа. Здесь я был сам хозяин, сам и работник. И теперь я не могу даже представить себе, какое содержание, интерес в моей жизни будет, когда я оставлю привычное мне служение Церкви печатным словом. Я не могу спокойно даже подумать о том, как это дело, которому я отдал 18 лет до войны, и на восстановление которого после большевистского грабежа ушло 15 последних лет моей жизни, останется без меня: начатое, но неокрепшее, без подготовленного кадра работников, юридически не безопасное».[464]
23 апреля / 6 мая о. Виталий был хиротонисан во епископа Детройтского, затем вскоре — 14 сентября 1934 г. возведен во архиепископа и направлен в Нью-Йорк для окормления русских эмигрантов в Америке, куда прибыл в октябре. В 1938 г. он основал в Нью-Йорке Свято-Владимирскую Духовную семинарию, в 1948–1960 гг. был настоятелем известного Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле. В 1947–1950 гг. Владыка Виталий служил архиепископом Североамериканским и Канадским, а с 1950 г., вплоть до своей кончины 21 марта 1960 г. — архиепископом Восточноамериканским и Джерсийским (Джерзейситским). С 1950 г. он также был постоянным членом Архиерейского Синода.[465]
Следует упомянуть, что, даже пребывая в США, Владыка Виталий активно боролся за права православного населения в славянских странах Европы, прежде всего в Польше, где во второй половине 1930-х гг. было активное гонение на Православие. Так 8 марта 1936 г. архиепископ подписался под обращением к польскому правительству Общерусского собрания, в сентябре 1938 г. — под резко осуждавшей гонения резолюцией XVI конвенции Русского (Русинского) объединенного союза взаимопомощи в Северной Америке, а в августе того же года на II Всезарубежном Русском Соборе в Югославии именно он настоял на осуждении гонений в Польше, хотя первоначально делегаты не были склонны рассматривать этот вопрос так остро.[466]
Уезжая из Ладомировой, Владыка Виталий оставил своим заместителем по управлению монастырем и типографией (наместником) своего многолетнего помощника игумена (возведенного в октябре 1935 г. в сан архимандрита) Серафима (Иванова), а настоятельство в приходе поручил иеромонаху Савве (Струве). Братство к тому времени уже выросло до 30 человек, в том числе игумен, иеросхимонах, пять иеромонахов и иеродиакон. В целом состав братии был довольно разнообразный, причем мирян-трудников было гораздо больше, чем монахов. При этом архиепископ Виталий первое время — в 1934–1936 гг. сохранял за собой звание настоятеля и несколько раз приезжал в обитель.[467]
19 сентября 1934 г. образованный в этот день Духовный Собор старцев миссионерского братства на своем первом заседании постановил, что архиепископ Виталий остается пожизненным руководителем братства и имеет право вето на все постановления Духовного Собора, в который вошли: наместник игумен Серафим, помощник наместника благочинный иеромонах Савва и духовник иеросхимонах Кассиан из Афонского Пантелеимоновского монастыря. Несколько лет Духовный Собор обители посылал в США архиепископу Виталию еженедельные отчеты о своей деятельности, и Владыка утверждал важнейшие решения. 25 декабря 1934 г. Духовный Собор принял особый текст моления за архиепископа Виталия: «Спаси и сохрани отца нашего и Владыку Преосвященнейшего Архиепископа Виталия, в благое управи стези его ко умиротворению и объединению Русской Церкви и паки цела и здрава возврати его нам».[468]
На заседании Духовного Собора от 24 октября 1934 г. отмечалась, что братия обители переехала в новое помещение в типографском корпусе, в первой не отапливаемой комнате устроили фальцевальню и переплетную, в комнате, «смежной с теплой церковью», поместили послушников, «а всех хлопцев перевели в верхнюю келию в старом доме».[469]
В конце 1934–1935 гг. в монастырь были приняты новые насельники: трудники и послушники Иоанн и Петр Ротканины, Василий Курица, Иоанн Гатнар, Андрей Червак, Михаил Курятник, Петр Мочар, Михаил Гавюн, Иоанн Бернхард, Михаил Вучкан, Михаил Савка, Димитрий Бубенчак, Иаков Ширягин, Иулиан Тхор, Димитрий Алексеев, Герасим Ребри, Иосиф и Иоанн Калиничи, Георгий и Димитрий Пыжовы (брат и отец монаха Киприана), священник Андрей Соколов из Румынии (ему дали послушание экспедитора газеты), а также схииеродиакон Митрофаний из афонской келлии преп. Саввы Освященного, бывший с июля 1935 г. наборщиком церковнославянского шрифта и бухгалтером, но в сентябре того же года оставивший обитель.[470]
В 1934–1936 гг. в монастыре пребывал старец с Афона — друг преподобного Силуана Афонского иеросхимонах (позднее схиигумен) Кассиан (в миру Константин Тимофеевич Корепанов), прибывший на Святую Гору из Оптиной пустыни. Монах Кассиан приехал из афонского Свято-Пантелеимоновского монастыря в Ладомирову 18 февраля 1934 г., согласно просьбе архимандрита Виталия (Максименко), и вскоре был рукоположен там во иеродиакона и иеромонаха. С сентября 1934 по 6 марта 1936 гг. он служил духовником монашеского братства преп. Иова Почаевского и состоял членом его Духовного Собора, обслуживая также православные словацкие и русинские приходы вблизи обители. Кроме того, о. Кассиан в 1934–1936 гг. был членом редколлегии журнала «Православная Русь».[471] Предположительно весной 1936 г. он принял постриг в схиму.
29 апреля 1936 г. митрополит Антоний (Храповицкий) так писал о нем сербскому епископу Мукачевско-Пряшевскому Дамаскину: «Мне было отрадно читать в Вашем письме от 21 апреля о том благоволении, которое стяжал у Вас иеросхимонах Кассиан, и я очень сожалею, что не могу сразу исполнить пожелание Вашего Преосвященства о предоставлении ему канонического отпуска: дело в том, что он не состоит в моем непосредственном ведении, а входит в состав клира Преосвященного Архиепископа Виталия [основателя братства преп. Иова Почаевского], которому я одновременно с сим пересылаю Ваше письмо».[472]
С начала 1937 г. схиигумен Кассиан пребывал в Свято-Успенской Почаевской Лавре и других православных обителях Польши, где занимался духовным окормлением монашествующих. В сентябре 1939 г., после занятия советскими войсками Волыни, он покинул Почаевскую Лавру и 11 июня 1940 г. через Берлин и Белград вновь приехал на Афон, где в дальнейшем все русские отшельники и сиромахи считали его своим духовным отцом, только у него исповедовались и причащались и получали духовные наставления. На Афоне сохранились составленные схиигуменом очерки о покровительстве Божией Матери над Святой Горой и работа «Опровержение новостильнических возражений против старого Юлианского стиля и пасхалий». Скончался отец Кассиан 7 сентября 1946 г.[473]
Еще одним известным насельником обители в середине 1930-х гг. был иеромонах Алексий (в миру Александр Иванович Дехтерев, 1889–1959), являвшейся в 1934–1936 гг. главным редактором «Православной Руси» (на этом посту его сменил архимандрит Серафим). Он поступил в монастырь мирянином и в апреле 1935 г. принял монашеский постриг, в феврале 1936 г. по заданию Духовного Собора братства на три месяца выезжал в Закарпатье — собирать для публикации в «Православной Руси» материалы по истории борьбы местных жителей за Православие. Отец Алексий вел активную деятельность по внешкольному воспитанию и образованию детей, писал и выпускал книги для юношества и взрослых, в том числе труд о свт. Игнатии (Брянчанинове). В конце мая 1936 г. о. Алексий поселился в Мукачево, где стал служащим Епархиального Управления и редактором «Православного Карпатского Вестника». При этом монах просил Духовный Собор братства «считать себя по-прежнему собратом и сотрудником газеты».[474]
В Мукачево о. Алексий проявил себя, как активный член Союза православной молодежи Подкарпатской Руси, был одним из организаторов съезда этого союза, состоявшегося в женском Липшинском монастыре под г. Хустом в 1938 г. В декабре того же года он был рукоположен во иеродиакона и затем во иеромонаха епископом Владимиром (Раичем) и назначен настоятелем прихода в г. Ужгороде. В дальнейшем о. Алексий служил в Белграде и Александрии (Египет), 12 февраля 1950 г. был хиротонисан во епископа Пряшевского, а закончил свою жизнь архиепископом Виленским и Литовским[475]
Помимо отъезда из обители, численность насельников сокращала смерть некоторых из них. Так в 1932 г. скончался иеродиакон Иоанн (Нилябович), в 1933 г. — ближайший помощник архимандрита Виталия в издательской деятельности иеромонах Иов (Суров), в 1936 г. — монах Дионисий (Лапкин), в 1939 г. — священник Александр Володуцкий, в 1940 г. — послушник Евгений Подгаецкий. Их погребли на монастырском кладбище вблизи храма.