В это же время новый министр образования и культов Сенье Мерше, сменивший курс церковной политики, на одном из публичных собраний сказал фразу: «Я ничего не буду предпринимать больше в вопросах Православной Церкви без совета с [сербскими] епископами Иринеем и Георгием». Эти слова стали известны в Закарпатье и еще больше укрепили позиции верного довоенному порядку духовенства. Часть карпаторосских священников еще за несколько месяцев до поездки митрополиту Серафима обратились к проживавшему в г. Нови Сад сербскому епископу Бачскому Иринею (Чиричу) с прошением принять их в свое управление. В результате данного обращения возникла постоянная связь некоторых карпатороссов с Владыкой Иринеем через русского священника В. Родзянко, который с этой целью дважды нелегально ездил в Закарпатье. По поручению епископа о. Владимир даже составил временное каноническое положение (устав) Мукачевской епархии, разосланное потом заинтересованным архиереям.[546]
Позднее о. В. Родзянко так писал об одной из своих поездок: «В Мукачево я лично отвез св. миро, которое Владыка Ириней, тайно от оккупационных властей, арестовавших и державших в заключении Мукачевского Епископа Владимира (Раича), поручил мне отвезти каноническому Арх. Заместителю о. Иоанну Кополовичу в целях сохранения на всей этой территории Православия. Господу содействующу, это — хотя и с опасностью для жизни — было осуществлено».[547]
Дальнейшая же судьба Михаила Попова сложилась трагически. В самом конце 1943 — начале 1944 гг. он был арестован немцами, весной 1945 г. освобожден советскими войсками, но в 1947 г. вновь арестован уже МГБ и вывезен в Советский Союз. Во Львове его приговорили к шести годам лишения свободы и отправили отбывать срок в Воркутинский лагерь. В 1953 г. М. Попов вышел на свободу, вернулся в Венгрию и занимался литературной деятельностью вплоть до своей кончины в 1969 г.[548]
После отставки М. Попова администратура по желанию клира и мирян была разделена на две части. Венгероязычными приходами стал управлять Янош Ола, а карпаторосскими — игумен Феофан (Сабо). Последний имел титул администратора Мукачевской епархии и архиерейского заместителя епископа Мукачевско-Пряшевского Владимира, но фактически подчинялся епископу Иринею (Чиричу). В январе 1944 г. протоиерей Сергий Самсониевский по поручению этого Владыки переслал митрополиту Анастасию для передачи Синоду Сербской Церкви временное каноническое положение и другие документы Мукачевской епархии. При этом о. Сергий сообщил о просьбе епископа Иринея считать все передаваемые сведения о церковной ситуации в Закарпатье секретными.[549]
В словацкой части Мукачевско-Пряшевской епархии ситуация развивалась иначе. После высылки епископа Владимира в ответ на ходатайства православных приходов Словакии архиепископ Серафим (Ляде) письмом от 16 сентября 1941 г. известил настоятеля монастыря преп. Иова о том, что принимает в свои руки, до окончательного урегулирования после завершения войны, управление словацкими общинами. Члены братства оказывали активное содействие этому переходу, в частности 10 сентября Духовный Собор направил игумена Савву на благочинническое собрание с поручением выступить там в пользу перехода общин в подчинение Владыки Серафима.[550]
В октябре 1941 г. архиепископ Серафим приезжал в Братиславу и рукоположил там в сан иеродиакона монаха Сергия (Ромберга) и во иеромонаха о. Виталия (Устинова), который с того времени обслуживал по воскресеньям и большим праздникам население трех сел: Медвежье, Порубка и Корневцы. В 1942 г. о. Виталий воодушевил крестьян на постройку в с. Медвежьем нового большого деревянного храма, вместо обветшавшего старого (этот храм был освящен в начале 1944 г.).[551]
22 октября 1941 г. Владыка Серафим провел с православным духовенством в Братиславе конференцию о церковном положении в стране, а 23 октября посетил органы власти Словакии, которые благожелательно отнеслись к подчинению словацких православных приходов Берлинскому архиепископу. 3 ноября 1941 г. епископ Сергий (Королев) согласился с включением евлогианского Крестовоздвиженского прихода в Братиславе в Германскую епархию на основе договоренности от 3 ноября 1939 г., с сохранением юрисдикционного отношения общины к митрополиту Евлогию (Георгиевскому).[552]
28 ноября 1941 г. архиепископ Серафим обратился в Рейхсминистерство церковных дел с ходатайством о включении словацких православных приходов в Германскую епархию, сообщив, что в этой стране существует 13 православных приходов Мукачевско-Пряшевской епархии, три богослужебных пункта, один монастырь и евлогианский приход в Братиславе — всего 18 церквей и 12 священников, из них четыре иеромонаха. 9 декабря министерство ответило Владыке, что еще 22 сентября уведомило о состоявшемся включении Рейхсминистерство иностранных дел. 12 декабря о своем согласии сообщило ведомство шефа полиции безопасности и СД, а 5 января 1942 г. — Германский МИД.[553]
Следует отметить, что у членов братства преп. Иова нередко возникали конфликты с оказавшимися с ними в составе одной епархии евлогианами. Так 7 мая 1941 г. архимандрит Серафим (Иванов) в письме епископу Сергию (Королеву) попросил благословить создание подворья обители преп. Иова в Братиславе. После отказа Владыки Духовный Собор братства 5 июня постановил послать 20 июня архимандрита Нафанаила в Братиславу на встречу с епископом (который приезжал в Словакию для посвящения игумена Михаила во архимандрита), чтобы «стараться всеми силами получить согласие Владыки Сергия на открытие подворья в Братиславе, в случае же категорического его отказа в этом, сказать, что мы оставляем за собой свободу действий». В итоге епископ Сергий так и не согласился, и обитель смогла устроить свое подворье в Братиславе только в 1944 г.
Еще один конфликт у братства случился в начале 1941 г. с благочинным протоиереем Василием Соловьевым и настоятелем братиславского прихода о. Михаилом (Диким) по поводу согласованного обслуживания православного населения в Словакии. 1 апреля Духовный Собор обители, заслушав письмо митрополита Анастасия с пожеланием мирно изжить инцидент, постановил не противиться проживанию еще одного священника в Братиславе и согласиться на службу игумена Игнатия на Пасху в Красном Броде и Межилаборцах.
Архимандрит Нафанаил написал о. Михаилу примирительное письмо, однако без особого успеха. В ответном письме настоятель братиславского прихода высказал опасения, что планируемое подворье обители в столице Словакии повредит его общине, и отказался приезжать в Ладомирову. Следует отметить, что значительную часть прихожан о. Михаила составляли братиславские члены Галлиполийского землячества. Как бывший белый офицер, архимандрит обычно, отслужив литургию, обращался к пастве с призывом помолиться за страждущий под большевистским игом русский народ. Сам о. Михаил регулярно возносил молитву: «Господи! Освободи Россию от советской (по другой версии — от сатанинской) власти!»[554]
В октябре 1941 г. конфликт братства преп. Иова с архимандритом Михаилом резко обострился; одна из главных причин заключалась в том, что Галлиполийское землячество пожертвовало монастырю (а не о. Михаилу) на издание миссионерской литературы для России 2000 крон. 26 октября архимандрит выступил в своем храме с проповедью по этому поводу, начав с заявления, что монастырь совершает злое дело — раскалывает приход, проводя денежные сборы на издание миссионерских брошюр: «Почему именно они будут издавать миссионерскую литературу, а не кто-то другой? Мы не знаем, что они будут писать там, и не можем доверять, не зная… За пятнадцать лет существования Ладомирская типография не удосужилась напечатать ни одного учебника для детей. Вот только сейчас вышел учебник Закона Божия Ветхого Завета, но это заслуга отца Нафанаила. Почему же мы должны предпочесть детей и жителей Владимирской губернии здешним русским детям в Словакии?!».
Отец Михаил также высказал сомнения относительно правильного использования денег, собранных на устройство в монастыре Пастырско-богословских курсов, заявив: «Такие сборы уже делались… Обитель преподобного Иова собирала на пастырские курсы и куда девала деньги — тоже неизвестно». В заключении архимандрит призвал братиславцев жертвовать на покупку ротационной машины и бумаги, чтобы он сам мог печатать миссионерские издания и учебники. Большая часть прихожан с негодованием отнеслась к этому выступлению.[555]
Ложные обвинения оскорбили насельников обители, и вскоре ее настоятель архимандрит Серафим (Иванов) письменно опроверг их: 1. Деньги пожертвованные обители на устройство курсов (13 453, 5 кроны) находятся в кассе на отдельном счету и будут использованы на создание курсов при первой возможности; 2. Все православные дети здешнего края учатся по три изданному катехизису (в 1925, 1932 и 1933 гг.) и по изданным в 1929 и 1931 гг. «Начаткам православного учения», кроме того, братство в 1929 г. денежно и технически участвовало в издании в Ужгороде профессором Г. И. Геровским Ветхого и Нового Завета в изложении для школ, а в последнее время самостоятельно издало учебники Ветхого и Нового Завета. С 1935 г. обитель также семь лет издает единственный религиозный детский журнал в мире на русском языке «Детство и юность во Христе».
30 октября 1941 г. Духовный Собор братства постановил просить архиепископа Берлинского и Германского Серафима принудить о. Михаила опровергнуть его обвинения, отметив: «Обвинения против обители мы не можем оставить без ответа и именно теперь особенно, когда быть может обитель наша будет призвана к большой работе и уже готовится к великому делу возрождения русской души».