(Булдовский) поднес И. Тисо через командира стоявшего в Харькове словацкого полка старинный (XVII века) список Казанской иконы Божией Матери.[628]
Репрессиям в Словакии, прежде всего, подвергались священнослужители, крестившие евреев, и спасавшие их, таким образом, от гонений. После того как в ноябре 1938 г. часть словацкой территории была передана Венгрии, в ставшей формально независимой Словакии осталось примерно 90–95 тысяч евреев. После подписания союза этой страны с Германией в 1939 г. были начаты широкомасштабные преследования евреев. Их собственность оказалась конфискована и передана словакам и немцам. 9 сентября 1941 г. был утвержден «Еврейский кодекс», резко ограничивавший права гонимых. Евреи Словакии стали первыми жертвами лагерей уничтожения Майданек и Освенцим. До августа 1942 г. от 54 до 60 тысяч словацких евреев были депортированы в лагеря смерти в оккупированной Польше и практически все уничтожены. В этих репрессиях принимала участие Глинкова гвардия — полувоенная организация словацких националистов. Примерно 13 тысяч евреев были отправлены в лагеря смерти после подавления Словацкого восстания 1944 года. Всего по разным данным погибли от 70 до 100 тысяч словацких евреев или примерно 77 % их довоенной численности.[629]
При этом часть католического духовенства поддерживала гонения на евреев. Так, когда в 1942 г. группа словацких евреев во главе с раввином обратилась к католическому епископу, умоляя о помощи (их должны были депортировать), и, жалуясь на свою судьбу, тот ответил: «Вас не просто отправят на Восток. Вы не просто умрете там от голода и болезней. Вас перебьют всех, от мала до велика, женщин вместе с детьми. И это будет наказанием, которое вы заслужили за смерть нашего Господа и Спасителя».[630]
Однако некоторые католические священнослужители, в том числе епископы, активно протестовали против депортации евреев из страны, считая это попранием человеческих и божественных законов. Их также подвергали гонениям. Так летом 1942 г. по распоряжению министра внутренних дел Ф. Тисо в концлагерь был отправлен крестивший евреев католический священник.[631]
Среди православных священнослужителей Словакии, спасавших в годы Второй мировой войны евреев, наиболее известен состоявший в то время в юрисдикции Русской Православной Церкви за границей священник Василий Иванович Птащук. Он родился 1 января 1874 г. в Российской империи в семье украинского крестьянина д. Троиновка (Трояновская) Волынской губернии (в 100 километрах от г. Луцка) и 4 октября 1920 г. был рукоположен во иерея в американском г. Питтсбурге. В 1924–1931 гг. отец Василий служил в церкви с. Ладомирова, затем в церкви с. Вилаги,[632] а в 1933–1947 гг. с небольшими перерывами — в храме с. Светлице.
В 1939–1942 г. он крестил более 600 евреев в этом и соседних селах. В 1942 г. священник три месяца находился в заключении за антифашистскую деятельность, но после освобождения опять вернулся в Светлице. В 1947 г., уже при коммунистической власти, отец Василий был осужден районными судами в Бардиеве и Михаловце за подлог метрических записей. 10 сентября 1947 г. пастырь умер и был похоронен вблизи ограды православной церкви в с. Светлице (в 1997 г. состоялось торжественное открытие надгробного памятника на его могиле, созданного на средства Еврейского религиозного собрания в Словакии).[633]
Кроме того, государственному давлению подвергались униаты с целью заставить их перейти в католичество, в результате количество греко-католиков уменьшилось на 60 тыс. Число же православных почти не изменилось: в 1940 г. — 12 500, в 1943 г. — 12 тыс. В первые месяцы после нападения Германии (и Словакии в качестве ее союзника) на СССР даже появлялись новые общины. Так 22 июня 1941 г. настоятель евлогианского братиславского храма игумен Михаил (в миру Семен Дикий) освятил постоянную православную церковь и русскую школу (с преподаванием Закона Божия) в г. Баньска Быстрица. Помещения для них были предоставлены городским главой в центре Баньской Быстрицы, до этого богослужения в этом городе проводились в случайных помещениях. Отец Михаил с 1928 г. несколько лет подвизался в обители преп. Иова, затем перешел к евлогианам и возглавил Крестовоздвиженскую общину в Братиславе. Он также окормлял еще одну общину в г. Нитра (Нойтра), и, как уже говорилось, осенью 1941 г. был возведен в сан архимандрита.[634]
В конце декабря 1941 г. настоятель церкви с. Бехерова протоиерей А. Омельянович организовал приход и наладил преподавание Закона Божия в г. Бардиеве. Первое богослужение в Бардиеве совершил этот священник, а Рождественское — архимандрит Нафанаил из обители преп. Иова. На Рождество 1942 г. богослужение в Баньской Быстрице совершил иеромонах Виталий (Устинов), а в Пряшеве (где скончался настоятель протоиерей Леонид Вратский) — иеромонах Киприан (Пыжов). Тесную связь с монастырем поддерживал настоятель церкви с. Венеут священник А. Романецкий.
Осенью 1943 г. в храмовый праздник церкви Рождества Пресвятой Богородицы с. Ребрино богослужение в ней вместе с настоятелем молодым священником Георгием Кузаном совершили архимандрит Нафанаил, игумены Савва, Игнатий и священник Константин Махлайчук из монастыря преп. Иова. В это время члены братства преп. Иова окормляли приходы в Бардиеве, Руженберге, Ладомировой, Спимке — Новой Веси (ему в июле 1942 г. монахи пожертвовали икону Знамения Божией Матери) и Чертежном, кроме того, совершали миссионерские поездки в Ребрино и Вилагу, а также преподавали Закон Божий в Свиднике, Черном и Вагринце.
В январе 1942 г. в Велико-Михаловитцах (Восточная Словакия) был создан православный Союз святых Кирилла и Мефодия, число членов которого через три месяца достигло 1300 и т. д.[635] Это тревожило власти, и в сентябре 1942 г. у ряда католических деятелей и государственных чиновников Словакии появились намерения присоединить православных к униатской Церкви. В конце года в Межилаборцах состоялось собрание католических и униатских священников, которое приняло решение о ликвидации Православия в Словакии и направило соответствующий меморандум властям.[636] Осуществлению этого плана помешало противодействие митрополита Серафима (Ляде) и Болгарской Православной Церкви.
Первая попытка добиться возобновления выхода газеты, предпринятая настоятелем монастыря преп. Иова в январе 1943 г., оказалась неудачной. Рассказывая об итогах своих поездок в Пряшев и Братиславу на заседании Духовного Собора обители от 1 февраля 1943 г. архимандрит Серафим обрисовал «положение как серьезное: на Православие нажим. Священники лишаются подданства. Об открытии „Православной Руси“ не может быть и речи».[637] На этом же заседании было решено «издавать в 1–2 месяца раз сборничек с текущими церковными материалами, формата Детства и Юности, обратиться к болгарам, просить защиты, лучше всего о. архим. Серафиму ехать с докладом в Софию, если же не поедет, составить подробное письмо митр. Стефану с изложением положения».[638]
15 марта 1943 г. настоятель монастыря обратился с просьбой об оказании помощи и принятии под «покровительство и защиту Православие на Словакии» к Священному Синоду Болгарской Православной Церкви: «На Словакии проживает свыше 10 000 православных русских, русин и болгар, организованных в 14 приходов, при одном монастыре пр. Иова Почаевского. Монастырь является ставропигией Русского Зарубежного Синода, а приходы, после образования самостоятельной Словацкой Республики, организовались в администратуру, подчиняющуюся временно Берлинской православной Митрополии, связь с которой, однако, довольно затруднительна.
В настоящее время наблюдается сильное давление со стороны католиков, в руках которых находится государственная власть, с целью если не уничтожить Православие на Словакии, то, как можно более его ослабить. В минувшем году в нашу Обитель пр. Иова, являющуюся духовным центром Православия на Словакии, приезжали порознь один иезуитский патер и один католический священник и зондировали почву, не согласимся ли мы принять унию. После очень вежливого, но твердого отказа началось давление на нас.
Оно выразилось: 1) в закрытии нашей единственной на Словакии и во всем Зарубежье русской церковной газеты „Православная Русь“, под предлогом недостатка бумаги; 2) в запрещении уже разрешенной постройки православного храма в г. Межилаборцах; 3) в отказе в словацком подданстве двум пока православным священникам; 4) в угрозе закрыть нашу братскую типографию и вообще свести наше Православие в разряд не признанных государством сект, со всеми вытекающими из сего последствиями.
Мы обращались за помощью к Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему Серафиму, Митрополиту Берлинскому. Однако связь с ним затруднительна, ибо писать ему все подробно невозможно по цензурным соображениям. Наше православное духовенство на Словакии обслуживает церковные нужды многочисленных болгар огородников, а, кроме того, Болгария является сейчас единственной православной страной, имеющей дипломатическое представительство на Словакии. Почему еще раз смиренно прошу Св. Синод Болгарской Церкви принять нас под свое покровительство и защиту и просить Болгарское Правительство поручить Царской Легации в Братиславе защиту интересов Православия на Словакии».[639]
Поддержка болгарского посланника в Словакии очень помогла через два месяца после этого обращения. В середине мая 1943 г. в Главное велительство (управление) жандармерии поступил донос, что монахи якобы «воспитывают детей из словацких сел в русском духе и не дозволяют им учится на словацком», не платят налоги и вообще «действуют во вред Словацкому государству». Разбираться в обоснованности доноса в обитель приехали жандармы, устроившие допросы насельников, однако репрессий удалось избежать.