На подворье в Братиславе (взятой советскими войсками 4 апреля 1945 г.) были оставлены его настоятель игумен Каллист и четыре церковнослужителя — мирянина. В помощь им еще в конце ноября 1944 г. был создан церковный комитет из постоянно посещавших обитель преп. Иова русских людей, под председательством К. Т. Белоусова и Н. Д. Колоколова. Для первоочередных нужд подворья была оставлена часть денег, кроме того, Духовный Собор 27 ноября решил по возможности поддерживать его из Швейцарии.[673]
Вскоре после приезда в Берлин несколько члена братства преп. Иова стали окормлять части вооруженных сил Комитета освобождения народов России (КОНР). Еще в середине декабря 1944 г. правитель дел Синодальной канцелярии РПЦЗ Г. П. Граббе провел беседу с А. А. Власовым в Берлине, в ходе которой генерал предложил ввести духовное лицо в качестве представителя Зарубежной Русской Церкви в состав КОНР и информировал о своем намерении создать особый отдел вероисповеданий. В письме от 25 декабря митрополит Анастасий поблагодарил А. Власова за его предложение, сообщив, что Архиерейский Синод в ближайшие дни изберет соответствующее лицо для участия в комитете.[674]
Через два дня митрополит Анастасий известил генерала о постановлении Синода от 2 января признать наиболее подходящим кандидатом для избрания в состав КОНР в качестве представителя Церкви архимандрита Нафанаила (Львова).[675] Однако архимандрит, почти не работал в составе комитета; лишь в середине января он, прибыв в Берлин, узнал о решении Синода, а в начале февраля основные структуры КОНР переехали из немецкой столицы в Карлсбад.
В январе 1945 г. члены братства преп. Иова Почаевского были лично приняты А. Власовым и по его указанию временно размещены в г. Дабендорфе под Берлином, где оказали значительную помощь в работе типографии школы пропагандистов РОА. По свидетельству протоиерея Димитрия Константинова архимандрит Нафанаил передал для местной церкви ряд церковных предметов из монастырских запасов, иногда служил в этом храме, как и другие монахи, имевшие священный сан. Кроме того, члены братии пели в состоявшем из курсантов школы церковном хоре под управлением регента Корсунского.[676]
Именно братия монастыря преп. Иова Почаевского в последние месяцы войны в основном и окормляла власовские части. Впрочем, формирования института военного духовенства в вооруженных силах КОНР что очень медленно. 23 ноября 1944 г. был издан приказ о формировании 1-й пехотной дивизии в городке Мюнзинген (земля Вюртемберг), в том же месяце на базе курсов подготовки младших офицеров при дивизии была создана Объединенная офицерская школа вооруженных сил КОНР, но первые священники появились в Мюнзингене только через два с лишним месяца.[677]
В соответствие со своими представлениями А. Власов 20–21 января 1945 г. учредил при КОНР чисто светский орган — Совет по делам вероисповеданий (своеобразный прообраз Министерства церковных дел). Из шести членов совета ни один не был священнослужителем, председателем являлся профессор Николай Николаевич Будзилович, а его заместителем — бывший председатель Комиссии по церковным делам при Русском комитете в Польском генерал-губернаторстве магистр богословия Александр Каллинникович Свитич.
21 января А. К. Свитич написал митрополиту Анастасию о создании совета, сообщил, что его председатель в ближайшее время нанесет визит митрополиту, и заверил Владыку в согласовании дальнейшей деятельности. Свитич также сообщил, что с настоятелем монастыря преп. Иова архимандритом Серафимом (Ивановым) он знаком с 1937 г., а с архимандритом Нафанаилом познакомился несколько дней назад: «…думаю, что остановленный на нем выбор возглавляемого Вашим Высокопреосвященством Св. Синода весьма удачен. С о. архимандритом мы найдем общий язык, и общими усилиями будем творить нелегкое дело восстановления поруганной большевиками нашей Матери-Церкви».[678]
В начале февраля руководство КОНР приняло решение о постепенной эвакуации его структур, некоторых гражданских лиц и духовенства из Берлина. Основные подразделения комитета переехали в Карлсбад (Судеты), А. Власов со своим штабом и ближайшими сотрудниками отдельным поездом отправился в Мюнзинген на смотр частей (в дальнейшем штаб переехал в Хойберг, а затем в Карлсбад). Вместе с генералом выезжал и причт походного храма св. апостола Андрея из Дабендорфа.
На вокзал к отправлявшемуся поезду А. Власова пришли также возглавляемые архимандритом Серафимом (Ивановым) члены братства преп. Иова (кроме остававшихся в Берлине архимандрита Нафанаила и иеромонаха Виталия), священнослужители кафедрального собора Воскресения Христова с семьями и другие духовные лица. Существовала предварительная договоренность об их эвакуации с Советом по делам вероисповеданий и штабом Власова, но в суматохе об этой группе, вероятно, забыли, и лишь вмешательство о. Димитрия Константинова привело к тому, что к поезду был прицеплен еще один вагон для священнослужителей. Таким образом, братия оказалась в Мюнзингене.
В ближайшее после прибытия воскресенье в отведенном командованием дивизии огромном зале была соборно совершена Божественная литургия, которую возглавил архимандрит Серафим в сослужении восьми священников. Было много исповедников и причастников из числа военнослужащих дивизии, на запричастном проповедовал о. Серафим.
Вскоре о. Димитрий Константинов, исходя из предоставленных ему митрополитом Серафимом (Ляде) полномочий, утвердил о. Серафима и несколько иеромонахов братства преп. Иова военными священниками 1-й дивизии, и уже собрался выехать в район расположения 2-й дивизии РОА, как неожиданно узнал от о. Серафима о назначении архимандрита А. Власовым протопресвитером вооруженных сил КОНР. Поскольку генерал мог только рекомендовать назначение духовного лица церковным властям, о. Д. Константинов посоветовал о. Серафиму поскорее получить назначение от имени Архиерейского Синода. Следует упомянуть, что на протопресвитерство помимо архимандрита Серафима претендовал бывший настоятель берлинского собора Воскресения Христова протоиерей Адриан Рымаренко.[679]
26 февраля Архиерейский Синод заслушал телеграмму о. Серафима «о принятии им на себя, по предложению генерала Власова, как старшим из наличного духовенства, обязанностей протопресвитера военного духовенства и с просьбой о преподании ему на сие благословения», а также доклад митрополитом Анастасия о беседе по этому вопросу с А. Власовым. Генерал заявил, «что, будучи сам на месте формирования воинских частей, он оценил по достоинству пастырско-миссионерскую работу среди воинских чинов архимандрита Серафима и его сотрудников и, считая его деятельность очень полезной для религиозного воспитания воинских чинов, просит о назначении архимандрита Серафима протопресвитером военного духовенства, с тем, чтобы под его руководством развивалось дело дальнейшей организации духовного окормления Освободительной Армии». В тот же день Синод постановил назначить о. Серафима «протопресвитером духовенства Вооруженных Сил Народов России» с сохранением за ним обязанностей настоятеля братства преп. Иова Почаевского.[680]
В начале марта г. Мюнзинген в качестве одного из руководителей Совета по делам вероисповеданий и «эмиссара Синода» посетил А. К. Свитич, который сообщил об официальном назначении архимандрита Серафима протопресвитером. Часть членом братства преп. Иова осталось с о. Серафимом окормлять 1-ю дивизию, другая же группа во главе с игуменом Иовом (Леонтьевым) была направлена архимандритом во 2-ю дивизию в Хойберг.
Для окормления 2-й дивизии по просьбе А. Власова митрополит Анастасий назначил также состоявшего ранее в братстве преп. Иова иеромонаха Антония (Медведева) с послушником П. М. Чернобылем в качестве псаломщика. Позднее архимандрит Нектарий (Чернобыль) вспоминал: «Следует сказать, что большую часть армии Власова состояли люди, получившие воспитание в советских условиях. Лишь малая часть их верила в Бога. Однако, когда мы служили Божественную литургию, на службы приходили все солдаты и офицеры».[681]
Характеристике о. Нектария вполне соответствуют записи в дневнике одного из солдат 2-й дивизии: «Вчера днем в нашей церкви отчаянно служили. Один майор пел какой-то акафист. Небольшой бас его звучал с дрожью, почти трагически, призывая к молитве. Но приход небольшой. Люди больше вертятся у ворот. Там вечно толпа… Когда-то в детстве… остался без веры в Бога. А чувствую, что она нужна. Нужна, чтобы будить в людях совесть».[682] Деятельность военного духовенства, несомненно, пробуждала в солдатах и офицерах власовской армии интерес к вере, и в более благоприятных условиях смогла бы оказать большее духовное влияние на них.
В Хойберг с «контрольными функциями» приехал из Мюнзингена о. Д. Константинов. Вместе с членами братства преп. Иова он несколько недель совершал богослужения в формирующихся подразделениях 2-й дивизии, а затем в конце марта выехал к месту постоянного служения — в школу пропагандистов Освободительного движения народов России, находившуюся в замке Гисхюбель. Перед отъездом о. Димитрия иеромонах Антоний (Медведев) «трогательно отслужил… напутственный молебен и сказал несколько прощальных слов».[683]
В целом формирование института военных священников вооруженных сил КОНР было также далеко до завершения, как и создание РОА. Функционирование этого института оставалось запутанным и организационно-неопределенным до конца войны, в значительной степени под влиянием враждебно настроенных по отношению к РПЦЗ Восточного министерства, Главного управления имперской безопасности и Партийной канцелярии. Церковно-административное руководство окормлением вооруженных сил КОНР со стороны Русской Православной Церкви за границей так и не было официально признано.