от полученных ими ран в сражении под Дрезденом и Кульмом в августе месяце 1813 года в городе Праге померли». Одновременно был перенесен и 7 мая 1906 г. торжественно открыт отреставрированный памятник павшим, созданный еще в 1826 г.[746] В следующем году на Ольшанском кладбище была спроектирована постройка «часовни-церкви», в связи с чем о. Николай начал сбор средств. Однако в то время этот замысел осуществить не удалось.[747]
С 1903 г. протоиерей Николай Рыжков развернул особенно широкую миссионерскую деятельность в чешской среде. В этом году в Праге при его активном участии было создано общество «Православная беседа». По официальным данным в Чехии, Моравии и Силезии в 1910 г. числилось уже 1063 православных (в Словакии их к тому же времени 1439, а в Подкарпатской Руси 558 человек).[748] Однако создание отдельного прихода для чехов австро-венгерскими властями о. Николаю разрешено не было. До возникновения независимой Чехословакии православная община в Праге подчинялась сербскому приходу св. Саввы в Вене. Хотя инициатива пастыря и не была реализована, все же в начале XX века в Праге появилось несколько чешских общественных организаций, заявивших о своей приверженности Православию. Таким образом, действия русского духовенства были направлены на создание целостной концепции православной миссионерской деятельности в чешской среде.[749]
Во время Первой мировой войны православные в Чехии подверглись гонениям со стороны австро-венгерского правительства. После начала войны протоиерей Николай Рыжков отказался служить молебны о даровании победы австро-венгерской армии, напротив прихожане собора молились о победе русского оружия. Хотя накануне войны о. Николай имел возможность выехать с семьей в нейтральную Швейцарию, он этим не воспользовался, заявив: «Не беспокойтесь! Я своей духовной паствы не брошу; я, как капитан на погибающем в волнах судне, покину корабль последним. Ведь в русско-японскую войну японцы-азиаты ни пальцем не тронули тамошнего православного Епископа, который продолжал совершать богослужения и требы, а здесь, ведь, культурный немецкий народ!»[750]
В день объявления — 24 июля / 7 августа 1914 г. Австро-Венгрией войны России о. Николай находился в Карлсбаде и бесстрашно совершил молебен о «православном христолюбивом воинстве и о даровании ему победы». На следующий день протоиерей Николай Рыжков, вместе с диаконом Соловьевым и псаломщиком Сергеем Михайловичем Брянским, был арестован и заключен в тюрьму г. Эгер (Хеб). Затем пастыря доставили в замок г. Вайдхофен, а 1 октября 1915 г. — в Венскую тюрьму, где он провел 22 месяца в одиночной камере, — так называемой «башне смерти». Австрийскую полицию особенно раздражали широкие связи о. Николая с чешскими славянофилами, обер-прокурором Святейшего Синода в России, а также его популярность среди славянских народов Австро-Венгрии. В 1916 г. под давлением австрийских властей магистрат Праги в одностороннем порядке расторг договор аренды, и Никольский собор был обращен в гарнизонный католический храм. Большую часть богатого убранства расхитили или уничтожили, а пожертвованные Московской городской думой колокола реквизировали и переплавили.[751]
7 мая 1917 г. о. Николай Рыжков был приговорен военным судом в Вене к смертной казни через повешение «за панславистскую пропаганду и чешско-русские связи». Последними словами пастыря на суде были: «Видит Всемогущий Бог, что я осужден невинно!».[752] Благодаря заступничеству испанского короля Альфонса XIII и международной общественности в июле 1917 г. о. Николай был освобожден. При этом фактически протоиерея обменяли на греко-католического митрополита Андрея (графа Шептицкого), интернированного русскими властями после взятия Львова в сентябре 1914 г. и освобожденного 12 марта 1917 г. С сильно подорванным здоровьем о. Николай в ночь с 18 на 19 июля 1917 г. вернулся в Петроград и некоторое время служил в Вознесенской церкви на Вознесенском проспекте. Скончался пастырь 6 февраля 1920 г. и был похоронен на кладбище Воскресенского Новодевичьего монастыря.[753]
Во время войны чешскую православную паству обслуживали румынские армейские священники. В это время общество «Православная беседа» было вынуждено фактически прекратить свою деятельность. Почетный председатель общества Иосиф Антонович Шебор был арестован в августе 1914 г. по делу о. Николая Рыжкова, в Чехию он смог вернуться только в 1918 г. из заключения в австрийской тюрьме. В 1918–1919 гг. возобновила свою деятельность и «Православная беседа».[754]
Помимо пражского прихода на нынешней территории Чехии до Первой мировой войны были построены каменные храмы в трех, пользовавшихся большой популярностью у российской знати, курортных городах: Карловых Варах (Карлсбаде), Франтишковых Лазнях (Франценсбаде) и Марианских Лазнях (Мариенбаде). Самый большой храм — во имя свв. апп. Петра и Павла был возведен в Карлсбаде. Этот город является известным бальнеологическим курортом, расположенным на северо-западе Чехии в предгорьях Судет, в узкой долине реки Тепла, недалеко от ее впадения в реку Эгер. По преданию, целебные источники обнаружены королем Карлом IV во время охоты на оленя в 1349 г. Особой популярностью курорт пользовался у русских, посещавших Карлсбад с начала XVIII века (первым из них был Б. И. Куракин в 1705 г.). В 1711–1712 гг. здесь трижды лечился Петр Великий, у которого впервые родилась мысль об устройстве в этом месте русской православной церкви. В 1877 г. на смотровой площадке, расположенной на высокой скале, был установлен бюст Петра I и мемориальная доска с именами особ русского царствующего дома, лечившихся на курорте: великая княгиня Мария Павловна, великий князь Михаил Павлович и его супруга великая княгиня Елена Павловна, императрицы Александра Федоровна и Мария Федоровна, великие княгини Мария Николаевна и Александра Николаевна, великие князья Алексей Александрович и Сергей Александрович. Курорт посещали К. Н. Батюшков, Н. В. Гоголь, И. С. Тургенев и другие известные русские писатели.[755]
В 1858 г. член городской управы доктор Манль обратился к русскому правительству с запиской «о необходимости соорудить в Карлсбаде православную церковь». Дело нашло отклик среди русских посетителей курорта (их было до 500 человек в год), и в 1862 г. было собрано 4 тыс. руб. В том же году вышел австрийский закон о веротерпимости, что подвело под замысел юридическую базу. 22 июля 1863 г. император Александр II утвердил предложение о постройке храма, но прошло много лет, прежде чем оно воплотилось в жизнь. Большая роль в создании храма принадлежала великой княгине Елене Павловне, хлопотавший об этом с 1835 г. По ее инициативе 29 июня 1862 г., в праздник святых апостолов Петра и Павла, в Карлсбаде был создан комитет, который открыл подписку по сбору пожертвований. В работе комитета принимали активное участие графы А. И. Мусин-Пушкин, А. П. Шувалов и Санкт-Петербургский митрополит Исидор.[756]
Проект церкви разработал петербургский академик архитектуры К. А. Ухтомский (умерший в Мариенбаде в 1881 г.). Правительство Австро-Венгрии одобрило желание русской колонии, и городское управление, благодаря поддержке бургомистра И. П. Кноля, готово было выделить безвозмездно землю на улице Шлоссберг (ныне ул. Петра Великого). Будущий староста церкви А. И. Мусин-Пушкин в начале 1863 г. сообщил митрополиту, что подыскал место «у подошвы горы, где, по преданию, Петр Великий, в бытность свою в Карлсбаде, своеручно водрузил крест». Однако на строительство требовалось около 15 тыс. рублей серебром, которых у комитета в то время не было.[757]
Сбор пожертвований был продолжен, одновременно в «Богемском зале» гостиницы «Пупп» устроили временную походную церковь, предоставленную великой княгиней Еленой Павловной, она же прислала из Санкт-Петербурга полный комплект священнических облачений. 30 августа 1863 г. протоиерей Василий Войтковский из русского храма в венгерском городе Ирём освятил церковь во имя апп. Петра и Павла, в память о Петре Великом. Эта домовая церковь действовала только в курортный сезон (с середины мая по август); в ней также проходил сбор пожертвований. 30 сентября 1865 г. русское общество приобрело за 18 тыс. гульденов у Е. Бурхгард двухэтажную виллу «Вашингтон» на Мариенбадской улице. На верхнем этаже этого здания местным архитектором Густавом Гейном была устроена по проекту петербургского зодчего Юлиуса Мейбома постоянная домовая церковь на 100 человек, освященная 29 июня 1866 г. (по другим данным 25 мая 1867 г.) о. Василием Войтковским. Ее украшал пожертвованный великой княгиней Еленой Павловной дубовый двухъярусный иконостас, образа для которого написал академик Е. Д. Тюрин.[758]
В 1864–1872 гг. в Карлсбад приезжал служить причт из русского храма в Ирёме, а с 1877 г. — из Праги. Посещаемость церкви росла с каждым годом, на богослужения приходили, помимо русских, сербы, румыны, греки, болгары и даже галицкие и русинские униаты. Необходимость большого православного храма ощущалась все острее, с чем была согласна и новая попечительница — великая княгиня Екатерина Михайловна. Домовая церковь уже не могла вместить всех православных верующих, несмотря на проведенную в 1882 г. перепланировку. В 1872 г., во время празднования 200-летия со дня рождения Петра Великого, на новую церковь были собраны большие пожертвования. В следующем году Святейший Синод отпустил дополнительно 3 тыс., а император — 5 тыс. руб. По инициативе православных чехов-колонистов сбор пожертвований проходил и на Волыни.