В 1899 г. храм был отремонтирован, в 1901 г. его территория обнесена металлической оградой, в 1907 г. построен церковный дом. До 1909 г. храм был приписан к церкви в Веймаре, а с 1911 г. — к церкви в Дрездене, откуда приезжали служить священники, которые вели службы поочередно с храмом в Мариенбаде.[773] С началом Первой мировой войны число посетителей богемских курортов резко упало, и службы в церкви из-за отъезда русского духовенства прекратились.
Город Мариенбад (ныне Марианске Лазне) расположен в лесной котловине в 48 км от Карловых Вар, недалеко от границы с Германией. Со времени своего возникновения в начале XIX века этот бальнеологический курорт с мягким климатом стал привлекать жителей Российской империи (уже в 1811 г. здесь был построен «Русский дом»). Наряду с немцами русские составляли большинство приезжающих, которых насчитывалось до 20 тыс. человек в год, а в конце XIX века выросло в два с лишним раза. В разное время в Мариенбаде отдыхали и лечились: обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев, генерал граф Н. Н. Муравьев-Амурский, композиторы А. Ф. Львов и А. Г. Рубинштейн, художник О. А. Кипренский, писатели П. Вяземский, Н. В. Гоголь, Ф. И. Тютчев, И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, певец Ф. Шаляпин. Мысль о постройке на курорте православного храма появилась у приезжавшей на лечение русской знати еще в 1825 г. Однако пожертвования (25 тыс. руб.), собранные по инициативе князя Голицына, были переданы на сооружение первого в городе христианского храма — католического костела Вознесения Девы Марии. Развитие курортов в Богемии и постройка православных храмов св. княгини Ольги в Франценсбаде (1889) и свв. апп. Петра и Павла в Карлсбаде (1898) сделали строительство русского храма делом международного престижа Мариенбада и практической необходимостью для возрастающего (до 2 тыс. в год) числа православных гостей из России.[774]
В 1860 г. по инициативе настоятеля русской церкви в немецком городе Веймаре протоиерея Владимира Ладинского в городе открылась православная часовня, которая с 1878 г. размещалась в «муниципальном доме» и действовала только летом. В ней служил причт из Веймара. В этой часовне в ноябре 1880 г. поставили походную Владимирскую церковь, подаренную вюртембергской королевой Ольгой Николаевной. На ее содержание постоянный посетитель курорта, промышленник Н. А. Терещенко отпускал ежегодно по 200 гульденов. Церковь освятили 15 июля 1882 г. и обычно по окончании сезона разбирали. Годом ранее был создан комитет, который организовал сбор средств на постройку постоянного храма. Для него было подарено место, но банк, где хранились собранные 15 тыс. гульденов, в 1891 г. обанкротился, и все деньги пропали. Это был тяжелый удар, но новый комитет во главе с врачом И. фон Калинчуком, в который вошли местные врачи Шлезингер и Г. Киш, а также энергичный протоиерей Николай Писаревский из Веймара, продолжил работу. Одновременно в Петербурге был образован церковно-строительный комитет, руководимый графом И. И. Воронцовым-Дашковым, который фактически руководил строительством (комитет И. Калинчука в 1900 г. был распущен).[775]
Крупные пожертвования на строительство храма сделали: великие князья Владимир Александрович и Михаил Николаевич с сыновьями, великая княгиня Вера Константиновна, сербский король Александр, князь Болгарский Фердинанд, а также граф И. И. Воронцов-Дашков, его супруга Елизавета Андреевна, тайный советник Я. С. Поляков, доктор С. Н. Колачевский, полковник П. П. Рыковский, гофмейстеры Н. Н. Копыткин и М. П. Ралли, камергер А. Н. Вульф и другие. Комитет выбрал участок земли на Эгерской улице (ныне — Русская ул.), на лесистом склоне холма Сухи Вршек, между отелем «Казино» и англиканской церковью. В июле 1899 г. был составлен договор о приобретении этого участка за 13 тыс. гульденов у католического монастыря Тепла и внесен денежный задаток, а 27 ноября последовало разрешение австро-венгерского императора, пожертвовавшего одновременно 25 тыс. рублей на строительство православного храма. Обсуждая в 1898 г. решение о постройке, протоиерей Николай Писаревский указал, что в Мариенбаде «не достойно иметь молитвенный дом в частном здании, когда менее значительные исповедания имеют особые, прекрасные храмы» и что православный храм «необходим не только для религиозного утешения и назидания, но и как центр, объединяющий всех русских».[776]
Храм был заложен 24 июля 1900 г. о. Николаем Писаревским и через два года — 25 июня 1902 г. торжественно освящен протоиереем Алексием Мальцевым из Берлина в сослужении румынского архиепископа Иоанна и русского духовенства из Одессы и Санкт-Петербурга, в присутствии городского руководства, представителей дипломатического корпуса и общественности. Всех отличившихся на постройке церкви, которая обошлась в 80 тыс. руб., наградили российскими орденами.[777]
Проект здания в русско-византийском стиле разработал действительный член Академии Художеств, ректор Института гражданских инженеров в Санкт-Петербурге Николай Владимирович Султанов. Строительными работами руководил архитектор Густав Видерман, ему помогал гражданский инженер Н. Ф. Прокопович, а надзор осуществлял техник Иоганн Гейнц. Город отпустил на строительство 4 тыс. гульденов. В начале строительства пришлось несколько изменить проект из-за ошибок первого строительного комитета.[778]
Бесстолпный храм, увенчанный золоченой главкой (сделанной на заводе П. П. Чумакова в Москве), стоит на высоком цоколе. Он имеет в плане форму квадрата и с трех сторон окружен полукруглыми «романскими» апсидами с глухой аркадой. Щипковые фронтоны декорированы арочными проемами. С запада двухмаршевая лестница ведет в обширный притвор с монументальным порталом. Над ним высится звонница-галерея, пять бронзовых колоколов для которой подарили граф И. И. Воронцов-Дашков с супругой (они были отлиты в Ярославле на заводе Оловянишникова, но конфискованы и переплавлены в годы Первой мировой войны).[779]
Название церкви, вероятно, было связано с празднованием 900-летия крещения Руси (св. кн. Ольга была бабушкой крестителя Руси св. кн. Владимира) и идеей общеславянского единства. Главным украшением церкви является уникальный по красоте и художественным достоинствам двухъярусный фарфоровый иконостас, выдержанный в стиле XVII века. Он был изготовлен на заводах М. С. Кузнецова в селе Конакове (недалеко от Твери) по эскизу художника Краснощекова скульптором Анненским, специалистами по эмали и фаянсу Иваном и Порфирием Панкратовыми, а также токарем Ивановым. Иконы на золоченых цинковых досках написал известный московский иконописец Пашков. Иконостас экспонировался на Всемирной выставке в Париже (1900) и получил «Гран-при». Вскоре этот шедевр купил за 20 тыс. руб. казачий полковник П. П. Рыковский (впоследствии долголетний староста церкви), который подарил его строящемуся храму в память о своем успешном лечении в Карлсбаде. Церковную утварь пожертвовал придворный ювелир Иосиф Шпиц. Многие иконы, среди которых есть произведения XVII века, поднесли церкви русские гости курорта. Среди них следует отметить редкую минейную икону работы строгановской мастерской XIX века, на которой в миниатюре изображены православные святые, поминаемые в течение года, а также старые иконы св. Марии Магдалины, свт. Николая Чудотворца и икону Христа Спасителя в серебряном окладе.[780]
Через две недели после освящения при церкви открылось попечительство под председательством графа И. И. Воронцова-Дашкова, имевшее целью поддержание в ней порядка и благолепия. В 1909–1913 гг. Мариенбад ежегодно посещало более 4 тыс. отдыхающих и больных из России, поэтому во время курортного сезона в церкви регулярно служил священник, приезжавший с 1902 г. из Веймара, а в 1906–1910 гг. — из Дрездена, к русскому храму которого она была приписана. Священник обучал детей Закону Божьему, русской грамоте и истории.[781]
Все три русских курортных храма в Чехии не имели статуса приходских, поэтому постоянных общин там не существовало. В них действовали лишь временные церковные советы, стихийно создававшиеся в течение курортных сезонов. С канонической точки зрения Карлсбадский храм был приписным по отношению к Пражской Никольской церкви. Настоятель Пражского храма в курортный сезон (как правило, с конца мая до начала сентября) проживал и совершал богослужения в Карлсбаде. Для богослужений во Франценсбад и Мариенбад командировались русские священники из других зарубежных храмов (из Веймара и Дрездена). Русские курортные церкви оказались закрыты австрийскими властями во время Первой мировой войны, а их имущество конфисковано. Все церковные колокола были изъяты и переплавлены для военных нужд.
Подводя итоги, следует отметить, что, не смотря на серьезные препятствия и противодействие со стороны австро-венгерских властей, русская церковная жизнь к 1914 г. получила довольно активное распространение на чешских землях. На рубеже 1910-х — 1920-х гг. это привело к развитию Православия в некоторых образовавшихся в результате распада Австро-Венгерской империи государствах и, прежде всего, в Чехословакии.
2. Российская церковная эмиграция в Чехословакии
Уже к концу гражданской войны в России Прага стала одним из главных центров русской эмиграции. Именно здесь в ноябре 1919 г. возникла первая студенческая эмигрантская организация — «Союз русских студентов в Чехословакии», а затем и появилась возможность получения богословского образования. В конце 1920 г., после эвакуации из Крыма в Константинополь армии генерала П. Н. Врангеля, российские общественные деятели обратились к чехословацкому правительству с просьбой предоставить нескольким тысячам русских эмигрантов возможность перес