Известный в дальнейшем историк Русской Православной Церкви священник Димитрий Константинов в конце марта 1945 г. приехал из Берлина в школу пропагандистов РОА, находившуюся в то время в замке Гисхюбель, в 12 километрах от Карлсбада, и стал служить там настоятелем походной православной церкви школы (устроенной в домовой часовне замка).[884]
С 1942 г. в Судетах находилось значительное количество восточных рабочих (остарбайтеров), насильственно завезенных из оккупированных областей СССР. Несмотря на запреты, остарбайтеры посещали богослужения в русских храмах. Так в церковной прессе уже в конце 1942 г. отмечалось, что в Мариенбадскую церковь ходят работающие у окрестных немецких крестьян русские с занятых восточных территорий, причем часто их сопровождают хозяева-немцы.[885] Пытаясь помешать этому, рейхсфюрер Г. Гиммлер в начале 1945 г. назначил окормлять восточных рабочих в Судетах многолетнего агента СД епископа автокефальной Украинской Православной Церкви Мстислава (Скрыпника), но тот не успел приступить к исполнению данной функции.
В связи с приближением советских войск Первоиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий 7 апреля 1945 г. написал генералу А. А. Власову, что Архиерейский Синод решил отправиться из Карлсбада в район г. Кемптена (в Баварию), где атаман Кубанского казачьего войска В. Г. Науменко обещал оказать содействие в поиске помещения. В заключение Владыка подчеркнул: «Время отъезда на будущей неделе зависит только от предоставления Вами автомобиля».[886]
Машина была нужен митрополиту, так как из-за плохого самочувствия он не мог ехать в поезде. В конце концов, 15 апреля Власов вывез престарелого митрополита с келейником и чудотворной Курской иконой Божией Матери на штабном автобусе из Карлсбада в г. Фюссен (на юг Баварии), спася, таким образом, Владыку Анастасия от возможного ареста НКВД. В Фюссен 15–18 апреля, помимо штаба генерала, переехало большинство членов КОНР и служащих его учреждений.[887]
Митрополит Серафим (Ляде), епископ Василий (Павловский), игумен Аверкий (Таушев), Г. П. Граббе, а также служащие Архиерейского Синода и члены их семей, захватив часть богослужебной литературы, выехали 17 апреля из Карлсбада поездом, в отдельном вагоне, но из-за бомбардировок смогли добраться только до маленькой австрийской станции Кухель в Северном Тироле, Здесь они дождались прихода американских войск, а затем переехали к митрополиту Анастасию в Фюссен.[888]
Единственное вооруженное и боеспособное соединение власовских частей — 1-я дивизия (в которой служило несколько военных священников, состоявших в юрисдикции РПЦЗ) в конце войны повернула свою оружие против немцев. 6–8 мая она пришла на помощь восставшим чехам, и в боях с эсесовскими частями на улицах Праги потеряла убитыми свыше 300 и ранеными около 600 человек. 5 мая А. А. Власов подписал воззвание, в котором говорилось: «Братья чехи и русские!.. Наступил момент, когда человечество должно избавиться от национал-социалистической Германии. Призываю всех верных сынов чешского и русского народов к совместной борьбе… Национал-социалистическая клика привела к гибели миллионы людей, принесла бесправие и рабство не меньше, чем принес нашей Родине — России большевизм. Только борьба избавит нас от этих врагов человечества. Да здравствует свобода! Да здравствует единение в борьбе против врагов человечества — национал-социалистической Германии и большевизма».[889]
8 мая Германия капитулировала, и через несколько дней власовские части были взяты в плен. При этом все служившие в них военные священники избежали ареста. 1-я дивизия была распущена приказом командира от 12 мая 1945 г., большая часть ее состава оказалась захвачена СМЕРШем на территории Чехословакии или выдана американцами советской стороне, но духовенство в дивизии тогда уже отсутствовало. А. А. Власов был арестован в штабной колонне сотрудниками СМЕРШа 12 мая.[890]
Начальник школы пропагандистов РОА полковник Пшеничный в начале мая 1945 г. распустил ее и предложил настоятелю походной церкви школы в замке Гисхюбель священнику Д. Константинову со всем причтом вывезти церковное имущество и двигаться на запад, навстречу американской армии. Вскоре о. Димитрий вместе с о. Николаем П. и псаломщиком, взяв часть имущества, пешком двинулись из Гисхюбеля в Мариенбад. Там о. Д. Константинов нашел жившую при местном русском храме св. кн. Владимира большую группу эвакуированных с территории СССР священнослужителей с двумя архиереями. На Пасху в Мариенбад вошли американские войска. Многие представители духовенства выразили желание репатриироваться в СССР, в том числе о. Николай и псаломщик из Гисхюбеля, а о. Димитрий Константинов, чтобы избежать выдачи, ушел из Чехословакии в Баварию (в дальнейшем он служил в США в юрисдикции Американской Православной Церкви).[891]
В Баварию переселились и почти все иерархи Белорусской Православной Церкви. Однако некоторые вывезенные немцами с оккупированных территорий СССР в Чехию православные архиереи, в основном состоявшие ранее в юрисдикции Московского Патриархата, все же дождались прихода советских войск.
В июле 1944 г. в чешский г. Верниград (Фридрихсвальд, Судеты) по распоряжению Ковенского генерал-комиссара был вывезен из Каунаса управляющий Прибалтийским экзархатом Московского Патриархата архиепископ Ковенский Даниил (Юзвьюк) в сопровождении настоятеля Каунасского собора протоиерея Герасима Шореца, настоятеля Вильнюсского монастыря архимандрита Арсения (Шиловского) и еще нескольких клириков. С 20 июля 1944 по 3 февраля 1945 гг. они находились в специальном лагере, где привлекались к общим лагерным работам. Священнослужителям разрешали совершать молебны только в своих комнатах, миряне к ним не допускались.[892]
В октябре большая группа священнослужителей Прибалтийского экзархата, в том числе епископ Рижский Иоанн (Гарклавс) с чудотворной Тихвинской иконой Божией Матери, была перевезена немцами из латвийского г. Лиепая через Польшу и Германию (Шнайдемюлле) в чешский г. Яблонец (Габлонц, Судеты), куда прибыла 22 октября.[893]
Этот переезд так описал в своих показаниях на допросах в советском суде в 1949 г. настоятель Алексеевской церкви г. Лиепая протоиерей Петр Кудринский: «В октябре 1944 г. в Алексеевскую церковь прибыл еп. Гарклавс. Он привез из Тихвина икону „Божия Матерь Тихвинская“, которая была помещена в Алексеевскую церковь. В октябре 1944 г. меня и отца Иоанна (Гарклавса) немцы посадили на пароход и вывезли в Чехословакию. Отец Иоанна вывез из Алексеевской церкви: ковер, сосуды никелевые, позолоченные и иконы»[894]. С февраля 1945 г. рядом с ними — в чешском селе Любокай стал проживать и архиепископ Даниил (Юзвьюк) со своей группой духовенства.
В Яблонце эвакуированные православные священнослужители получили возможность совершать богослужения в пустующем старокатолическом храме. Приемный сын епископа Иоанна о. Сергий Гарклавс позднее вспоминал: «Прихожан было много: из Яблонца и окрестностей приходили рабочие, вывезенные немцами из различных стран, — греки, румыны, болгары, русские. Как-то под Рождество владыка пообещал, что мы привезем на богослужение чудотворную икону. По снегу, на санях и довезли. Как счастливы были люди!»[895]
Вскоре после прихода в середине мая 1945 г. в город советских войск оба архиерея от имени всего подведомственного им в Яблонце духовенства написали письма Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Патриарху Алексию с просьбой оказать содействие в возвращении в СССР. Так епископ Иоанн в своем докладе Предстоятелю Русской Церкви от 20 мая писал: «Находясь в беженских условиях в Германии, мы, сохраняя верность Матери Церкви, не вступали в каноническое и молитвенное общение с епископами и духовенством других юрисдикций, что и было причиной того, что нам не давали возможности совершать открытые богослужения в храмах, лагерях и проч. общественных местах. Если с большим трудом мне и удалось добиться разрешения совершать богослужения в Габлонцском старокатолическом храме, то ради латышей, да и то негласно. Приветствуя Ваше Святейшество с принятием высокого жребия патриаршего служения и победным окончанием русским народом войны, пребываю преданным слугой Вашего Святейшества». Епископ сообщил, что вместе с ним проживают протоиереи Петр Кудринский, Николай Перехвальский, Иоанн Легкий, Николай Веглайс, Иоанн Бауман, Николай Лапекин, священник Петр Михайлов, протодиакон Михаил Яковлев, семь иподиаконов и церковнослужителей с семьями.[896]
Это письмо было передано в советскую военную комендатуру, но ответа от Патриарха не последовало. В результате, среди священников начались колебания о целесообразности возвращения на Родину, вызванные опасением репрессий, и в конце августа 1945 г. часть проживавших в Яблонце священнослужителей во главе с епископом Иоанном, взявшим с собой Тихвинскую икону, бежала в Мюнхен, в американскую зону оккупации Германии.[897] 31 августа Владыка Иоанн вместе с чудотворной иконой прибыл в лагерь «перемещенных лиц» вблизи баварского города Амберга, где проживал несколько лет до своего переезда в США.
Узнав о побеге группы священнослужителей, советское посольство в Чехословакии предприняло попытку вернуть беглецов и икону. В октябре 1945 г. оставшийся в Яблонце, а затем переехавший в Прагу, протоиерей Петр Кудринский по распоряжению приехавшего из Москвы архиепископа Фотия (Топиро) и с санкции советского посольства был послан в Мюнхен с целью убедить возглавлявшего Русскую Православную Церковь за границей митрополита Анастасия (Грибановского) перейти в юрисдикцию Московского Патриархата, а также «убедить епископа Иоанна Гарклавса возвратиться на Родину и забрать Тихвинскую чудотворную икону Божией Матери». Отцу Петру предписывалось, получив икону, временно поместить ее в русскую Успенской церкви Праги до особых распоряжений Патриархии. Трижды пытался о. Петр Кудринский выехать в американскую зону оккупации через различные пропускные пункты, но везде получал отказ со стороны американцев.