Рассказывает Анна Карповна Пензина из села Изосимовка Ковылкинского района республики Мордовия
Моя мама и ее сестра Анна остались сиротами
Мой дед погиб в Первую мировую, бабушка умерла молодой от болезни. Моя мама и ее сестра Анна остались сиротами. Двоюродный брат взял девочек-сирот на воспитание. По достижении ими восемнадцати лет он выдал девушек замуж, не спрашивая их согласия. Моя тетя Анна впервые увидела своего будущего супруга, Якова Семеновича Зарубина, в храме на венчании.
Мужа Анны посадили в тюрьму, как сына кулака
Это были тяжелые двадцатые годы. Мужа Анны Якова посадили в тюрьму, как сына кулака, вскоре после свадьбы. Одно событие помогло ему пережить тяготы заключения в Пензенской области. Якова посадили в переполненную заключенными камеру с деревянными нарами и холодным бетонным полом. Но ему нары все-таки достались. А вот мужчине, которого затолкнули в камеру позже, нет.
Анна Карповна Пензина
Яков оказался единственным человеком в камере, который пожалел новенького и потеснился, пустив его на свои нары. Спустя какое-то время его соседа не только оправдали, но и поставили начальником лагеря. Он не забыл добра Якова. Посылал его на более легкие работы, одежду выдавал получше, потеплее.
Супруге его на воле приходилось несладко. В селе был организован комитет бедноты (комбед), члены которого ходили по домам в любое время суток и отбирали все, что попадалось под руки. Комбедовцы вытаскивали даже еду из печки и забирали всю одежду, кроме той, в которую были люди одеты, поэтому все односельчане спали в одежде. Однажды ночью Анне выстрелили в окно, потом пробили окно железным прутом. Слава Богу, никого не зацепило, но страху натерпелись.
Родилась я за неделю до начала Великой Отечественной войны
Моя мама Мария была выдана замуж за Карпа Петровича Ильина. Родилась я в деревне Кичатово за неделю до начала Великой Отечественной войны, третьим ребенком в семье. Отец умер в госпитале от ран в 1942 году, и мама осталась одна с тремя детьми без помощников.
Мой дядя Яков отсидел свой срок и вернулся в деревню. В 1941-м его, как и моего папу, забрали на фронт. Но, в отличие от отца, дядя Яков вернулся домой живым: в 1943-м после двух ранений его комиссовали. Детей у тети Анны не было. Поэтому они с дядей уговорили мою маму отдать им меня, сказав, что я все равно не выживу, если останусь в родной семье. Мама оставляла нас на целый день одних, сама работала на колхозном поле. Домой возвращалась поздно. Меня находила уснувшей либо под кроватью, либо под столом. Выбора у нее не было.
В возрасте двух лет меня отдали в соседнее село
Так, в возрасте около двух лет, меня отдали в соседнее село Волгапино к моей родной тете Анне. Там я голода не знала. Все-таки мои приемные родители работали вдвоем. Со всей улицы с фронта вернулись двое мужчин. Правда, Якова раны беспокоили очень долго, особенно после летних работ: косьбы и уборки урожая.
Меня также оставляли на весь день одну. Однажды зимой я вышла в коридор, а назад зайти не смогла. На мой плач пришла соседка, но пройти в коридор ей не удалось: дверь на замке. Так она подлезла под сени, выломала доску с пола, забралась ко мне и впустила в избу, иначе бы я замерзла.
Мои приемные родители были очень добрыми
Мои приемные родители были очень добрыми, между собой никогда не ругались. Тетя строго следила за хозяйством, я никогда не смела ее ослушаться или, еще хуже, перечить ей. Потом, после замужества, когда жили со свекровью и свекром в течение девяти лет, тоже не могла и помыслить что-то противное старшим.
Сейчас времена круто изменились: нынешние дети чуть ли не в драку лезут с родителями, если что против их воли.
Пшеничный хлеб в обмен на хлеб из лебеды
Через дом от нас жила многодетная семья, отец погиб на фронте. Я им носила пшеничный хлеб в обмен на хлеб из лебеды, травы-сорняка. Он такой зеленоватый, на вкус сладковатый. Мне он нравился. Еще они ели хлеб из желудей, такой страшный, темный, похожий на глину.
Очень не хватало сладкого. Чай с сахаром пили один раз в неделю, после бани. Помню, одной из сестер этой семьи сшили платье из мешковины: в мешке проделали дырки для головы и рук. Она так радовалась обнове!
К больному с гостинцем
Дядя Яков был рыбаком. Если узнавал, что кто-то в селе заболел, отправлял меня к больному с гостинцем: свежей рыбкой. Мне кажется, даже одного этого штриха достаточно, чтобы понять характер дяди Якова: добрый, милостивый, жертвенный. Он не ожесточился душой после тюрьмы и лагеря, куда его бросили безвинно. И там Господь хранил его за добрый нрав.
Ну-ка, кто тут воровка?
Однажды со мной произошел такой случай: мы с подругой шли мимо чьего-то сада, и я сорвала несколько вишен (у нас вишни не было). Подруга, увидев хозяйку, съябедничала. Та подошла ко мне с собранной вишней в посуде и строго так говорит: «Ну-ка, кто тут воровка?» Я готова была провалиться сквозь землю, глаза опустила, стою, еле дышу. А она продолжает: «Ну-ка, подставляй подол». И высыпает мне в подол всю свою вишню. Оказалось, что когда-то мы им передавали рыбный гостинец.
Крест с купола не смогли снять никакими усилиями
Тетя Анна, как и моя мама, была неграмотной, но знала много молитв. Читала на ночь, перед едой, в праздничные дни. Храм в селе Волгапино был деревянный, очень красивый. Его переоборудовали под склад. Крест с купола не смогли снять никакими усилиями. Обрывалась железная цепь всякий раз, как тащили его трактором. Так и оставили. Только в конце восьмидесятых храм сожгли, потом построили новый, каменный конечно, не такой красивый, как прежний.
Деревенский быт
Деревенский быт был очень невзрачным, скудным. Однокомнатная изба с низкими, без занавесок окнами. Стены бревенчатые, черные от копоти. По углам плесень. У входа печка, в которой готовилась вся еда. Рядом с ней голландка без дверки, служащая для отопления. Топили хворостом. Угля, торфа не было. Все это появилось с 1962 года.
Рядом с печкой стояли скамья и стол для приготовления еды. В красном углу – иконы. Под ними обеденный стол. Рядом широкая, длинная скамья под окном, которая ночью служила кроватью. В последнем углу, вдоль стены, самодельная деревянная кровать. Постелями служили тулупы и фуфайки. Шкафов не было.
Все самодельное
Летом от зари до зари работали в колхозе, на полях. Зимой тетя Анна целыми днями ткала. Ее ткацкий станок занимал почти все свободное место в избе. Работа эта была очень трудной и нудной. Я ей помогала, у тети очень уставала спина.
Осенью собирали коноплю, которую замачивали в водоемах, затем сушили, били палками. Получалось грубое волокно, которое замачивали в золе в чугунах, ставили в печь, затем толкли в ступе. Готовый холст сушили перед домом на траве. Тогда улицы были чистыми, без стекол, без мусора, без колеи. Трава-мурава росла.
Вручную шили одежду. Дядя Яков выделывал овечьи шкуры, плел корзины, короба, лапти – все самодельное. Освещение в доме было от керосиновой лампы, тусклой и вонючей (электричество провели в шестидесятые годы). Мы ходили в лаптях осенью и зимой. Летом босиком. Помню, однажды купили мне здоровенные мужские ботинки. Других не было. Я в них ходила, уставала, очень было неудобно.
В колхозе работали за палочки (трудодни). За них в конце года выдавали немного продуктов и немного денег. Народ жил очень бедно. У некоторых в избах были земляные полы. Дети рождались часто на полях, во время работы. В те годы в колхозах сажали все: картофель, горох, турнепс, коноплю, табак, рожь, пшеницу, овес. Все обрабатывалось вручную и на лошадях.
Народ отмечал церковные праздники
Народ отмечал церковные праздники: Пасху, Рождество, Успение, Троицу. Советские праздники – Новый год, 7 Ноября, 8 Марта – не признавали, их отмечали в школе учителя с учениками где-то с шестидесятых годов.
Зимой собирались в избах. Мужчины пели «Черный ворон», «Не для меня» и другие песни. Пели красиво, душевно. Очень веселые были свадьбы. На столах блины, деруны из тертой картошки, сырые яйца, самогон. Пили в меру. Алкоголиков не было. Про посты знали, соблюдали их не строго, и так питались очень скудно. Мои приемные родители только Великий пост соблюдали.
Запомнились слова молитв, которые читала моя неграмотная тетя, не знавшая русского языка. Пасхальный тропарь «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав» она читала как «воробей живот даровав». Тропарь Николаю Чудотворцу: «…сего ради стяжал еси смирением высокая, нищетою богатая…» она читала как «стержень Вася смирения высокая». Путая слова, молились! Вот вера! А смысл-то они понимали! А мы понимаем слова, но не молимся. Оскудение веры.
Как-то люди по-доброму веселились
В детстве меня всегда будили рано – в шесть часов. Приходилось носить воду из колодца, из родника, который находился очень далеко от села, сено с лугов таскали вязанками на спине. Белье, помню, полоскать носили на речку Мокша, зимой тоже. Работали все очень много.
Но праздничные и воскресные дни соблюдали, хотя бы до обеда. Было намного веселее, чем сейчас. На Троицу, помню, всюду звук гармошки, песни, пляски. Молодежи было очень много, часто игрались свадьбы. Пьяных нигде не было, драк я не видела. Как-то люди по-доброму веселились.
В школе нательные крестики не разрешали
В школе занятия в основном велись на нашем родном языке, мордовском. В дальнейшем были немалые трудности из-за плохого знания русского. У нас была семилетка, и поэтому восьмой, девятый, десятый классы пришлось заканчивать в другом селе, в районном центре Рыбкино, в девяти километрах от нас. Ходили пешком – осенью и весной ежедневно, а зимой один раз в неделю, но с продуктами на шесть дней. Жили мы в интернате, готовили сами на голландках по очереди, поэтому вставали рано. На школьных праздниках часто показывали номера со спортивными пирамидами.
В школе я училась как все. Была пионеркой, за что тетя Анна меня сильно ругала. Позже комсомолкой. В партию не вступала. Крестик стала носить позже, и то в кармане. В школе нательные крестики не разрешали и снимали.
Молитвенная помощь матери сыну
Многим жителям села Волгапино был известен случай молитвенной помощи матери сыну. Во время войны одна женщина получила с фронта две похоронки подряд: на мужа и старшего сына. У нее оставался единственный, младший сын, тоже на фронте, к тому моменту вестей от него уже не было. Она стала молиться о нем ночами.
Оказывается, сын был в плену и смог сбежать. Ночью бежал, а днем прятался. Однажды залез в стог сена, чтобы отсидеться до темноты. Но в сумерках пришли туда две немецкие парочки и обнаружили его. Парни, военные, хотели его застрелить или сдать, но девушки смогли их отговорить, и его отпустили. Потом он скрывался в колодце, немцы туда приходили за водой, но его не заметили.
Когда он вернулся к своим, его не посадили в сталинский лагерь как изменника, видимо, смогли скрыть от властей, что он был в плену. Таким образом, юноша выжил в самых безвыходных ситуациях, без ран вернулся домой и здравствует по сей день. Это Семен Зарубин, проживает в настоящее время в городе Ковылкино.
«Прозорливый поп»
У сестры Якова муж был священником: Потапкин Дмитрий Данилович из деревни Керетино. У него еще два брата, Никифор и Иван, тоже служили священниками. Отца Дмитрия в тридцатые годы увезли на «черном вороне». С тех пор о нем вестей не было. Отец Никифор служил в селе Каменки Ельниковского района до конца своей жизни. Родная сестра Якова была очень набожной, наизусть знала много молитв и песнопений.
Меня возили крестить к батюшке Якову за девять километров, в село Рыбкино. Отец Яков сейчас прославлен как местночтимый святой. Он много претерпел за веру: местные блюстители порядка часто избивали его за служение священника – он служил молебны, литургию у себя в доме, так как церковь в их селе разобрали. У него окормлялись монахини из окрестных сел, которые ранее подвизались в Кимляйском женском монастыре.
Постройки этого монастыря власти передали сельхозартели села Сутягино, располагавшегося далеко от Кимляя, так как крестьяне Волгапина и Кимляя отказались поднимать руку на обитель, выросшую на их глазах и при их участии. Позже оставшиеся после разрушения корпуса монастыря были приспособлены под детский дом, причем эти корпуса были полностью разграблены.
Отца Якова звали «содай поп», что в переводе с мордовского означает «прозорливый поп». Он многих обличал за неправедные действия. Усердно, слезно молился. Предсказал свою кончину. Почил в 1953 году. В его доме было множество икон, духовных книг, которые после его смерти разобрали его духовные чада, в частности из села Изосимовка (в пятнадцати километрах от села Рыбкино), где я сейчас и живу. У нас же были только иконы в красном углу.
Тетя Анна тайно организовала нам венчание
Когда я вышла замуж, тетя Анна тайно организовала нам венчание в селе Каменки. Муж мой был партийным. Моих детей, их трое, возили на поезде в соседний район для крещения. Хотя они были все младенцы, в первом храме их не приняли, сказали: «Их пора женить, а вы их крестить собираетесь». Потом пошли в другой, хотя там батюшка куда-то торопился, но нас принял и всех деток наших окрестил. Взял немного денег, сказав, чтобы мы поели сами. А мы, крестная моих детей и я, были действительно очень измученные и голодные.
Правда восторжествовала
Первую свою молитву «Живый в помощи Вышняго» я получила в рукописном виде по почте из Москвы. Моего мужа и двух его братьев оклеветали и обвинили в убийстве. Было заведено судебное дело, которое длилось целый год. Вот тогда родная тетя моей свекрови, которая воспитывалась в Кимляйском женском монастыре, и прислала мне это письмо с молитвой.
Правда восторжествовала. Лжесвидетели были арестованы. Другие участники покинули деревню Бранчеевка из-за стыда.
Благодарили Бога, что все живы
О вере мало чего знали. Больше выполняли обряды. Накануне Пасхи мой муж кадил дом, двор, всех членов семьи. Потом встречали Пасху, зажигали лампадку, три свечки. На стол ставили хлеб, соль и воду. Всей семьей молились: «Господи, помилуй». Это все, что я знала.
Затем перечисляли имена живых. После чего муж посыпал хлеб солью, отрезал кусок, запивал водой, отдавал мне, я – детям по порядку. Потом так же за упокой. Благодарили Бога, что все живы, и просили Его, чтобы также встретить следующую Пасху. Яйца красили всегда. С утра дети приходили христосоваться.
Сильно веровать нужно старым людям, а нам это ни к чему
Недалеко от нас жили две богомольные старушки. Придешь, бывало, к одной, а она плачет и говорит: «Эх, Яковлевна, если бы ты знала, как все было, как Христос за нас страдал…» А я не понимала, думала, что нас это не касается. Что так сильно веровать нужно старым людям, а нам это ни к чему.
И сделалась молитва моим спасением
Потом муж сильно запил. Кто-то подсказал, что надо «Богородицу» по сорок раз читать с земными поклонами. Я стала так делать. А после каждой молитвы просила слезно своими словами. О чудо! Промежутки между запоями увеличились, муж стал менее агрессивный. И сделалась молитва моим спасением. Очень переживала, если мужа долго не было. Просила Богородицу, и муж буквально через несколько минут приходил. Потом вдруг подумала: а что я посты не соблюдаю? Богородицу прошу, а сама не постничаю.
Первый храм открылся в девяностых годах в селе Большая Азясь. Сразу туда поехали. Первые книги – молитвослов, «Люди и демоны» священника Родиона. Сразу после прочтения этой книги я сожгла игральные карты и все гороскопы.
То ли на земле, то ли на небе нахожусь
Первая паломническая поездка была в Дивеево в 1996 году. Так мне там понравилось, что действительно я не понимала: то ли на земле, то ли на небе нахожусь. Потом очень долго вспоминала эту первую поездку. Если что-то случалось неприятное, мысленно переносилась в дивеевский храм Святой Троицы и успокаивалась. И конечно, мечтала попасть туда еще раз. Господь исполнил мое желание. Очень радовалась возможности приобрести духовную литературу, иконки. Глядя на меня, стали втягиваться в духовную жизнь моя близкая подруга, В. И. Артамонова, и моя дочь.
Троицкий собор Серафимо-Дивеевского монастыря
И вдруг почувствовала легкость, боль из сердца исчезла
Однажды Господь посетил меня таким образом. Увидев, что муж вновь пьян (а это означало начало двухнедельного запоя, потом недельного выхода из него, еще более тяжелого, чем сам запой), я сильно заскорбела. Потом вдруг решила: дай-ка помолюсь за себя (обычно за него), чтобы успокоиться. Усердно просила Бога.
И вдруг почувствовала легкость, боль из сердца исчезла, выхожу из комнаты счастливая! Следом выходит из другой комнаты проспавшийся муж, смотрит на меня и удивляется: что это со мной? А я ему так ласково: «Кушать будешь?» И ему стало радостно, улыбается. Вот она, благодать Божия. Чудеса какие творит.
Трижды была на грани смерти
Слава Богу за все! Господь ведет меня по жизни буквально за руку. А в самые трудные моменты берет на руки. Трижды была на грани смерти. Два раза в детстве и один раз в 2001 году. Выздоравливала без больниц. Сколько раз падала. Бывало, ведешь быка с привязи, а он тебе ноги обмотает и дернет, и со всего роста валишься на землю. Ушибы, боль, а переломов нет. Бывало, картошку копаешь осенью, после родов, и никаких воспалений.
После родов декретный отпуск был около двух месяцев. Помню, во время перемен бегала домой покормить ребенка. У меня трое детей. Пока я на работе, с ними свекровь. Заочно училась, часто приходилось готовиться к сессии ночами: одной рукой качаю зыбку, другой пишу. Днем прилечь не было возможности.
В деревне все держали много скотины – корова одна или две, поросята, куры – и еще летом огромный огород и сенокос. Подъем всегда не позже пяти, а то и в три. На сенокос приходилось ездить очень далеко, рядом травы не было, все съедала домашняя и колхозная скотина, да и власти запрещали косить.
Я крестик носила в кармане, мужу вшила в воротник
Я работала в школе. Помню, как у нас в школе разбирали все случаи появления в урнах крашеной скорлупы от пасхальных яиц. Однажды во время медосмотра увидели крестик на шее у мальчика. Вызывали родителей, беседовали. Все свалили на бабушку, мол, она надела. Я крестик носила в кармане, мужу вшила в воротник. И была уверена, что люди все верующие, только скрывают веру из-за страха перед властями. И детям всегда говорила, что врут те, кто говорит, что Бога нет, – тайно все веруют.
Вот как смалодушничала
Неприятный случай был в моей жизни. В начале восьмидесятых написали в министерство образования жалобу, что у меня в доме есть иконы. Директор школы сообщил мне об этом, велел их убрать. Прибежала вся в слезах, завернула иконы в чистые полотенца и спрятала. Сама прошу прощения у Бога. Вот как смалодушничала. А проверяющие домой и не приходили.
Директриса школы пришла к вере через великие скорби
В девяностых в журнале «Начальная школа» появились первые коротенькие молитвы. Я рассказала директрисе (на тот момент была уже другая), она выразила категорический протест против обучения детей молитвам, упрекнув меня в том, что посещаю храм. Много позже она тоже пришла к вере через великие скорби.
Я не узнала тех мест
Как все сейчас изменилось, все заросло травой, деревьями, коси сколько хочешь (причем у всех бензокосилки), только некому, и скотину мало кто держит. Мужчин в деревнях по пальцам можно пересчитать, да и те практически все страдают алкоголизмом.
Этим летом съездили в деревню Бранчеевка, где мы прожили девять лет у родителей мужа. Я не узнала тех мест – там дикий лес. В дом с трудом пробрались, жилых домов осталось около десяти. Хотя там сейчас и газ, и водопровод, и асфальтированная дорога до села, и телефонная связь, почва очень плодородная, чернозем. В селе Волгапино чуть побольше жителей, но тоже вымирает потихоньку.
Открыли Кимляйский Александро-Невский монастырь
В 1997 году открыли Кимляйский Александро-Невский монастырь, только он теперь мужской, в пяти километрах от нас. Какой праздник был – день его посещения! Все мои болезни уходили после причастия, на душе радость. В 2004-м построили в нашем селе Изосимовка храм Космы и Дамиана. Бывало, в Кимляй за пять километров пешком ходила, а сейчас в свой, за один километр, порой не дойду.
С Богом лучше, надежнее и умирать не так страшно
Если сравнить две вехи в моей жизни – половину советскую и другую, меньшую половину, церковную, – то могу сказать, что в атеистическое время люди были нравственно выше, намного чище. Пусть темные, отсталые с их «воробьем», «стержень Васей», но сильные духом, телом.
Сейчас открылся бескрайний мир веры. С Богом лучше, надежнее, и умирать не так страшно. Только очень жаль, что в храме нашем немноголюдно, порой вовсе пусто, мужчин почти нет. Получается, трудности на пользу.
Помоги нам всем, Господи!
Слава Богу! Есть телеканал «Союз». Познакомились с замечательными батюшками. Священники – это особые люди, у них особенные лица, взгляд, речь. Порой смотришь на них как на ангелов, как на Самого Господа Иисуса Христа. Если бы не они, то мы так ничего и не поняли бы в непознанном мире веры. Спаси их всех, Господи! Конечно же, сейчас стали что-то знать, но выполнять не всегда хватает решимости. Помоги нам всем, Господи!