Рассказывает отец Андрей Демин, священник Казанской женской обители села Колюпанова Алексинского района Тульской области
Господь призвал – и душа ответила на призыв
На месте нашего монастыря когда-то был обычный сельский приходской храм. Тут подвизалась блаженная Евфросиния Колюпановская, которая и предсказала основание монастыря. Она прожила долгую жизнь – девяносто семь лет (1758–1855), большую часть жизни юродствовала.
Много блаженных было на Руси. Почему они избирали такой трудный подвиг? Почему княжна Евдокия из именитой семьи Вяземских, окончившая Смольный институт и пожалованная во фрейлины Екатерины II, решила вдруг полностью изменить свою жизнь? Оставить пышные наряды и вкусные яства, комфорт и увеселения и стать нищей бездомной скиталицей? Сие – тайна между блаженной и Господом. Он призвал – и ее душа ответила на призыв. Видимо, жить во дворце и подвизаться, танцевать на балах и после них молиться представлялось ей невозможным.
Изящными руками придворной дамы блаженная доила коров на монастырском скотном дворе. Вместо сладкой музыки – чтение Псалтири. Вместо изысканных блюд – кусок хлеба: единственное, что она брала из монастырской трапезной. Вместо нарядных платьев и украшений – вериги (под одеждой она носила железную цепь с большим медным крестом). Всегда ходила босиком, даже зимой.
Бывшая княжна Вяземская теперь «дура Евфросинья»
Жизнь – молитва. Душа и Бог. Молитвенный подвиг надежно прикрывался смирением юродства, бывшая княжна Вяземская теперь «дура Евфросинья». Под этим вымышленным именем отрекомендовал ее митрополит Платон (Левшин) в сопроводительном письме игумении Серпуховского Владычного Введенского монастыря.
Юродствуя, держала прямо в келье кошек и собак: Милку, Розку, Барбоску, выпроваживая их на улицу только в день Причастия. Из рук кормила огромного ворона. От животных в келье стоял тяжелый запах. Когда блаженную спросили, как она это терпит, ответила: «Это мне заменяет духи, которых так много я употребляла при дворе».
Как-то озорники кинули блаженной в окно пучок зажженной соломы. Она тушила пожар и получила сильные ожоги. Лежала больная, не в силах подняться с убогой постели. И тогда ворон спас жизнь хозяйке, принося ей в клюве ягоды и крошки пищи.
Священник Андрей Демин и О. Л. Рожнева
Жила в монастырях, испытала гонения – не всегда подвиг блаженных понятен окружающим. В село Колюпаново Евфросиния переселилась по приглашению одной из своих почитательниц – помещицы Натальи Алексеевны Протопоповой – и прожила в нем последние десять лет своей жизни.
Все окрестности Алексинского уезда помнят святые молитвы блаженной. Особенно много она молилась в безлюдном овраге рядом с Колюпаново, где собственными руками выкопала колодец и умоляла Господа благословить его воду даром исцеления душ и телес страждущих.
Тело блаженной погребли под полом трапезной деревянной Казанской церкви. Над могилой поставили гробницу с чугунной надгробной плитой. На плите по благословению митрополита Филарета (Дроздова) были выбиты слова: «Евфросиния неведомая. Буяя мира избра Бог, да премудрыя посрамит».
Мощи блаженной Евфросинии сейчас почивают в храме, а паломники, поклонившись блаженной, обычно купаются в святом источнике, где и по сей день совершаются многочисленные исцеления.
Я же сам сюда приехал – это меня и спасает
До меня в этом отдаленном сельском монастыре постоянного священника не было. А вот я служу здесь уже одиннадцать лет.
Сам сюда приехал – это меня и спасает. И еще: рукоположили-то меня в диаконы на блаженную Евфросинию. А в иереи – на Казанскую. Вот и служу. С 1807 года и до революции здесь служили всего четыре священника. Думаю, это правильно. Была такая традиция: где рукоположили – там и помереть должен. Самый первый батюшка, отец Павел Просперов, духовник блаженной, служил здесь сорок пять лет. Ему мать Евфросиния ключ от своих вериг отдала перед смертью.
Когда я только пришел в храм, все иконы благоухали
Когда ты новоначальный – Господь очень близок. Все желания исполняет. Помню, только начинал в храм ходить, стою и мечтаю: вот бы в алтарь заглянуть. Выходит диакон и просит меня записки в алтаре почитать.
Еще вспоминается: когда я только пришел в храм – все иконы благоухали. Я даже и не удивлялся – думал, что так и должно быть. Как иначе? Наверняка свечницы их натирают какой-то ароматной мазью. Один раз специально подождал, пока протрут, – и сразу нюхать. А от стекла – запах тряпки прелой. Только тогда понял, что не в мази ароматной дело…
Так вот, когда я был новоначальным, жил в Москве. Окончил вуз, работал в фирме, работал администратором на телевидении. А потом вся мирская суета осталась позади. И случилось это благодаря двум людям, которые оказали на меня самое большое влияние. Это архимандрит Даниил (Сарычев) и старица схимонахиня Феодосия (Косоротихина).
Зима, пурга, ветер, а свечка горит, не гаснет
Архимандрит Даниил был человеком удивительным. Прожил почти сто лет. В юности был иподиаконом у патриарха Тихона, а в старости принимал участие в обретении его мощей. Все эпохи соединил. По его молитвам многие находили себя в жизни, исцелялись от болезней… Уже став священником, я поехал как-то к нему на могилку. Хотел панихиду послужить. Спички забыл. Думаю: как буду кадило разжигать? Зима, пурга, ветер. Подхожу к могиле – все заметено снегом. И свечка горит. Кто ее мог зажечь? Следов никаких нет. И ветер эту свечу не задувает. Разжег кадило, отслужил панихиду… Такое чудо на могилке у старца.
Схимонахиня Феодосия жила в поселке Октябрьском, рядом с городом Скопин. Из-за производственной травмы она впала в кому и пробыла в таком состоянии двадцать лет. Выйдя из комы, жила только молитвой и стяжала многочисленные дары. К ней многие ездили за советом, даже епископы. Всегда вспоминаю ее с теплотой. Она благословила мне поехать из Москвы в Тулу учиться в духовной семинарии.
Нужно просто делать свое дело, а Господь даст силы
Самое трудное для меня в служении – борьба с самим собой. Царство Божие нудится. Искушений везде много. Я дважды хотел уйти из женского монастыря. Первый раз плечо выбил, второй – руку сломал. Больше попыток не допускаю. Нужно просто делать свое дело, а Господь даст силы. Если сам себя трясти не будешь – Господь это сделает! У кого-то ноги болят, у меня вот спина болит – слава Богу!
«Что за чудеса у вас творятся?!»
Здешний источник славится многочисленными исцелениями… Я еще не был рукоположен, книжки в храме продавал. Приехали люди с больной девушкой. Зима, на инвалидной коляске не проедешь, и родственники внесли ее в храм на стульчике. Она до восемнадцати лет ходить не могла. Помолились, ушли на источник, унесли больную на стуле. Я стою с книжками. Через некоторое время вся родня вбегает в притвор, начинают по храму бегать и кричать: «Что нам сделать?! Что мы должны теперь для монастыря сделать?!» А следом девушка в храм заходит. На своих ногах.
Был еще такой случай. У женщины опухоль мозга. Неоперабельная. Ей врачи давали жизни не больше двух месяцев. Приехали, помолились, в источнике искупались. Она даже не смогла погрузиться полностью по своей болезни – умылась только. Назад поехали – машина перевернулась. Как оказалось позднее, это было промыслительно. Все живы-здоровы, ни у кого никаких ушибов особенных, а больная ударилась сильно головой. Гематома. Испугались, тут же повезли ее в больницу, сделали снимок, а она здорова. Никакой опухоли нет. Врачи эти к нам тут же приехали: «Что за чудеса у вас творятся?!»
Святая блаженная мати Евфросиние, моли Бога о нас!
Господь знает, как Своих спасти
Рассказывает монахиня Лидия (Державина), вдова протоиерея Иоанна Державина, мать одиннадцати детей. Все ее дети связали свою жизнь с Церковью: трое сыновей – священники, все дочери – матушки
Война послужила очищением для народа
Войну Господь дал, чтобы люди вернулись к Богу. И на самом деле оно так и произошло. Когда началась война, Сталин вспомнил, что народ силен именно в вере, и обратился к народу «братья и сестры», как раньше, а не «товарищи», как было принято у коммунистов.
Война послужила очищением для народа. Конечно, потери большие были, но все-таки Господь даровал нам победу. Потому что война началась в день памяти всех русских святых, а русских святых у нас к тому времени было уже очень, очень много, хотя многих еще не прославили. Ведь сколько новомучеников было до войны! И они не оставили молитвами свою Родину, молились за нее. Они молились на небе, а тут на земле стали открываться храмы, и они были наполнены людьми. Все молились о победе. Церковь сыграла большую роль в объединении народа и вдохновлении его на молитву о победе.
Могли расстрелять прямо на месте, но Господь хранил
Победу-то одержали, но все равно продолжались гонения на Церковь, особенно при Хрущеве в шестидесятые годы. Например, храм, где нас крестили, где я венчалась, при Хрущеве разобрали на дрова, сожгли, фундамент один остался. Очень сильная была богоборческая кампания.
Многим священникам предлагали отречься. И к моему мужу тоже приезжал из Самары кагэбэшник, он на уазике был, а у моего мужа, отца Иоанна, – мотоцикл. Это было, когда мы служили в Ташле. Он сказал отцу Иоанну: «Следуй за мной», – и поехали они в лес. Мой муж, так как сам служил в органах МВД (проходил срочную службу), хорошо знал политику советского правительства. Он понял, что его зовут туда не просто так.
Там отцу Иоанну сотрудник КГБ стал предлагать оставить сан. Говорил, что он человек эрудированный, может институт окончить, может быть на руководящей должности, что проповеди говорить умеет, способности у него такие большие. Отец Иоанн, конечно, отказался. Он потом рассказывал, что не был уверен, что вернется домой из этого леса, – тогда могли расстрелять прямо на месте, но Господь хранил.
Протоиерей Иоанн Державин и матушка Лидия с детьми
Были священники, очень мало, конечно, таких, но были единицы, которые отказывались от сана. Такую кампанию проводили, чтобы соблазнить тем самым верующих, сказать: вот, смотрите, и священники отказываются от сана. Говорят, что они обманывали, но люди верующие не поддавались – это действовало только на маловерных. Господь же сказал, что Церковь «не одолеют врата адовы», а богоборческие кампании всю историю ведутся, с первых веков до нынешнего дня.
Все равно в сердце люди веровали
В Ленинграде после войны очень трудно жили люди, были очереди за сахаром, мукой, в 1946-м, 1948-м, 1950-м. Жили тогда в коммунальных квартирах. Так вот, политика государства была такова – одному соседу говорили: ты следи вон за тем соседом, он что-то ненадежный, мало ли что скажет, все нам докладывай. «Ненадежному» говорили: следи за тем (которому сказали следить), говоря подобные же обвинения в его адрес.
Было развито доносительство и шпионство друг за другом, поэтому даже в очереди боялись что-либо сказать, шепотом все говорили. Или во сне что-то про Сталина плохое приснилось, и, если это доносилось до властей, могли посадить. Люди знали это, поэтому боялись и говорить.
Но в сердце людей вера была, веру русский народ сохранил, как говорили: белые платочки спасли Церковь. Мужчины боялись церковный порог переступить, потому что была слежка; если крестился сам или крестил детей, могли уволить с работы или выгнать из партии. Люди крестились по ночам, приезжали к священнику домой и крестились. У нас был знакомый священник, который крестил детей секретаря обкома партии. Все равно в сердце люди веровали, но не все решались на исповедование своей веры.
Как праздновали церковные праздники при советской власти
Яйца красили дома все. В основном все. Куличи пекли. В Питере, например, в магазинах продавали кексы «Весенние» – куличи, только с другим названием. На Пасху молодежь не пускали в храм, кордоны комсомольцев ставили и не пускали.
Монахиня Лидия (Державина)
Когда нужно было провести выборы, советское руководство устраивало их или на первой неделе Великого поста, в Неделю Торжества Православия, или на Троицу.
Однажды выборы случились на Троицу. Моего мужа вызвали в сельский совет и говорят:
– Вы на Троицу не служите.
– Почему?
– Потому что выборы, иначе народ весь в церковь пойдет, на выборы не пойдут.
– Я не могу не служить, потому что я присягу давал служить, я обязан служить.
– А вот не служите.
– Ну, если вы мне напишете письменное указание о том, что вы запрещаете мне служить на Троицу, я тогда не буду служить, поеду с вашим документом в Москву к уполномоченному Куроедову.
– Мы не можем такое указание написать.
– Тогда и я не могу не служить.
– Ну, вы тогда к шести утра закончите службу.
А отец Иоанн не боялся их совсем, говорит им: «Его высокопреподобие изволит вставать только в восемь часов утра».
В общем, ничего они не добились.
Коровы в Церковь не ходят
В советское время были большие налоги у Церкви, по-моему, даже до восьмидесяти процентов. Конечно, многие сельские священнослужители держали скотину, особенно те, у кого семьи большие. Но при советской власти много скотины и нельзя было держать. После войны было время, когда брали налоги молоком, маслом, яйцами. Всю скотину переписывали и потом брали в соответствии с тем, сколько у тебя скотины. Вот так и отучили от труда, сейчас можно сколько хочешь скота держать, но уже никто и не хочет… Хотя сейчас особенно важно все свое в пищу употреблять, химии много…
Однажды, когда в селе началась болезнь скота, ящур, были приняты меры по ограничению распространения болезни, карантин. Это коснулось и Церкви. Правящий архиерей под давлением властей запретил священникам давать прихожанам целовать крест, запретил причащать из одной лжицы верующих, было предписано также запретить целовать иконы – чтобы не разносился ящур.
Протоиерей Иоанн получил это распоряжение и сжег его в печке и как служил, так и служил. Говорит: коровы в Церковь не ходят.
Владыка потом приехал к нему и спросил:
– Как ты мое указание выполнил?
– Да я его в печку бросил.
– Правильно сделал.
В общем, сложные были времена, очень сложные…
Как за ночь дежурства милиционер поседел
Приехали мы в 1959 году в Самару, до того в Самаре «стояние Зои» было. Это же явное чудо, оно укрепило веру людей, а власти запрещали даже говорить об этом чуде. У нас в деревне бабушка жила, у нее племянник в милиции тогда работал, и его послали охранять этот дом. Его, конечно, спрашивали об этом, но он дал подписку о неразглашении, с них со всех требовали. Перед матерью он снял фуражку и сказал: вот, смотри, что со мной за ночь дежурства стало. За ночь он поседел.
Семьдесят лет пропаганды безбожия стерли ориентиры
После празднования 1000-летия Крещения Руси стало постепенно происходить возвращение к вере. Люди пошли в храм, даже члены правительства стали посещать пасхальные и рождественские богослужения. Но, конечно, семьдесят лет пропаганды безбожия стерли ориентиры, люди не знали, на что равняться, до того им обещали и обещали светлое будущее, коммунизм. Получилась пустота, молодежи стало трудно найти ориентиры. По сути, до сих пор эта проблема существует. Сейчас еще появились и распространились всякие секты со своими лекциями, экстрасенсы, колдуны, и поэтому люди, конечно, очень многие абсолютно дезориентированы.
У Достоевского есть такая мысль: если Бога нет, то делай все что хочешь. Но в СССР нравственность была. Например, могли выгнать из партии за измену жене и женитьбу на другой. А сейчас такого нет.
Я всегда говорила, что нашим детям было легче, они точно знали: вот это Церковь, а вот это коммунизм, то есть безбожие. А сейчас все перемешали – и добро и зло, границы все стираются в сознании: что грешно, а что нет, что было плохим, сейчас считают хорошим. Сейчас очень сложно…
Господь знает, как Своих спасти
У многих современных русских людей среди их родственников есть священномученики, которые пострадали за веру. Бывает, человек вырос в безбожной семье, но Господь как-то обратил, и вот человек верующим стал, а потом оказывается, у него в роду есть священномученик. Церковь земная и небесная молитвенно связаны.
Матушка Лидия у могилы мужа, протоиерея Иоанна Державина
Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) говорил: «Ничего не бойтесь, кроме греха, а Господь знает, как Своих спасти».