пришлось им трястись за его судьбу.
Конечно, часто матушка говорила прямо, отвечала на вопросы, давала духовные советы и благословения, обличала, наставляла на путь истинный. С ней было удивительно легко. Жизненный путь её руководством казался простым и ясным, сердцем вспоминались слова Спасителя: «Иго моё благо, и время моё легко есть». Все её предсказания сбывались с удивительной точностью.
Участие её в жизни моей семьи было поразительно велико: все мы жили под её благодатным покровом, и я привыкла по всем вопросам обращаться к ней, как духовной матери. Когда мои дети пошли в школу – а это было время хрущёвский гонений – встал вопрос о том, поступать ли им в октябрята и пионеры. Многие священники на это советовали мне поступать как все, но душа моя противилась этому, и я решила спросить у матушки. Она сказала мне: «Анна, ты только не говори на меня (власти и так её всячески притесняли) – но детей своих в октябрята и пионеры не пускай. Пятиконечная звезда – это очень не хороший знак, малая печать – и даже если ткань, сумка или другая любая вещь помечена этим знаком, в дом их не вноси».
По молитвам матушки детям моим удалось избежать ношение этого знака. Когда две мои дочери были ещё маленькими, матушка сказала о них: «Анна, Нине ты приданого не готовь – она замуж не выйдет и будет врачом, а Любе готовь приданное – она выйдет замуж и будет поваром». И что же? Нина, старшая, действительно осталась незамужней и работает врачом-хирургом, вторая дочь, Люба, замужем, имеет двоих детей, и много лет по работе проверяла пищевые объекты, а теперь работает в больнице главной диетсестрой – и, кстати, сама очень хорошо готовит – вот и повар.
Когда я пришла к матушке со старшим сыном, совсем ещё ребёнком. Матушка сказала с грустью: «Анна, много скорби принесёт тебе этот мальчик». Он вырос очень добрым, открытым, способным, но судьба его в семейной и мирской жизни вообще была тяжелейшей, можно сказать, что он не видел на своём веку ни одного счастливого дня, - и я с ним несла его крест вплоть до того момента, когда его жизнь трагически оборвалась в 35 лет – теперь он убиенный Василий.
О среднем же сыне матушка сказала так: в самый день рождения она обратилась к моей сестре – своей послушнице Марии – со словами: «Маня, а у Анны сегодня родился Иоанн». Действительно, по её благословению сына назвали Иоанном, и он по сию пору не женат, ведёт целомудренный образ жизни, помогает в Церкви и духом близок к Господу{38}.
Матушка обнимала своей любовью весь мир. Как-то я сказала ей: «Соседи у нас бедные некрещёные, скандальные, делают нам много зла, а младшая дочка у них больная». На другой день матушка говорит мне: «Анна, сон я видела» - она часто так иносказательно выражала свою прозорливость – «Та девочка хоть и некрещёная, но она несчастная – ты, Анна давай им что-нибудь». Мы стали тайком оставлять для соседей продукты, потому что открыто они бы не приняли – и говорят, что потом, повзрослев, девочка эта покрестилась.
Хорошо и отрадно было жить по матушкиному благословению, но горько приходилось в жизни тем, кто его нарушил. Моей двоюродной сестре Марии матушка говорила: «Тебе, Мария, лучше замуж не выходить – ты по своему складу можешь жить и не замужем – а если не послушаешься, то ждут тебя большие скорби».
Так и случилось: сестра вышла замуж и по сей день несёт тяжелейший крест, терпя бесконечные скорби от мужа и от детей. Матушка для каждого человека провидела именно тот путь, которым ему надлежит идти в жизни, чтобы спастись. Одному благочестивому юноше по имени Фёдор, который был ревностен до того, что ходил босиком, она говорила: «Ты, Фёдор, женись и спасёшься". И даже указала на одну благочестивую девушку, но он всё не слушал – и, наконец, она сказала ему: «Видела я во сне большой дом, и голос мне сказал: «У Фёдора крепость железная, но потом он и иконы забудет». Он на это промолчал, но впоследствии ревность его остыла, он нашёл себе женщину далёкую от веры, взял гармонь и пошёл по широкой дороге, которой идёт весь мир, т.е. на нём истинно сбылась мудрая пословица: «Не дорого начало, а дорог конец».
Часто матушкины пророчества сбывались с поразительной точностью. Одной благочестивой женщине Вере неудачно сделали операцию: оставили камень в желчном протоке, в связи с чем у нёе были частые приступы болей, а так как у неё росла маленькая 12-летняя дочка, она боялась умереть и оставить её сиротой. С этими скорбями и страхами она пришла к матушке, но та сказала ей: «Не бойся. Ты ещё 7 лет проживёшь». Так и случилось – она прожила ещё ровно 7 лет и умерла, когда дочери исполнилось уже 19 лет.
Матушке дано было утешать и ободрять искренне кающихся людей. Так одна женщина пришла к ней со слезами: «Великая я грешница, 2 аборта сделала!» Во искупление этих грехов матушка велела ей 12 раз сходить ночью помолиться на кладбище за каждый аборт, и когда женщина это исполнила, матушка сказала ей: «Видела я сон – идут четверо и несут на жердочках, как знамена, детские рубашки. Спрашиваю их, что это – а они в ответ: «Мать согрешила, а ребёнок не виноват – вот мы и идём его крестить».
В заключении расскажу ещё об одном, может быть, самом удивительном для меня лично случае матушкиной прозорливости. Когда мы с сестрой были ещё совсем молодыми - мне 25 лет, а сестре - 22 года, я как-то пришла зимой к матушке, и она отправила меня на печку погреться, сестре же сказала: «А ты, Манюшка, бери бумагу, и запиши подробно, как одевать умершую монахиню, а то, когда ты умрёшь, Аннушка растеряется и что-нибудь перепутает». Сестра, не придав этому значение, всё записала и книжечку эту убрала. Шли годы. Все мы и думать забыли об этом случае, тем более что сестра была и по возрасту моложе и здоровьем крепче меня. После матушкиной смерти она попыталась было жить и молиться в домике, который построил ей наш отец, смирившийся уже с тем, что всем земным женихам предпочла она Жениха Небесного. Но в один прекрасный день домик отчего-то загорелся – и сгорел буквально дотла. Сестра моя, как праведный Иов на гноище, только повторяла: «Бог дал, Бог и взял – слава Богу, за всё!»
Сочтя это знаком свыше, она вспомнила слова покойной матушки: «Видела я сон, что есть в Печорах Псковских столп от земли до неба, а из-под него течёт источник». И решила прибегнуть к этому столпу: известному старцу схиигумену Савве (Остапенко). Когда она приехала в Печоры, старец, увидевший её впервые, сказал: «Хватит тебе молчать – поступай в Пюхтицкий монастырь, и там окончишь свою жизнь». Сестра приняла вскоре постриг с именем Магдалины, а затем старец Савва, ставший нашим духовным отцом, благословил и меня со всей семьёй переехать в Эстонию и поселиться близ Пюхтицы. В 1988 году сестра заболела раком молочной железы и в 1990 году скончалась на моих руках. Перед смертью лицо сестры просияло, она приложила палец к губам и прошептала: «Тише, тише – матушка пришла!» - так что всех присутствующих объял благоговейный трепет – и с этими словами предала дух свой Господу... Одевать её игумения благословила вместе с монахинями и меня – вот, и сбылось предсказание матушки Марии, сделанное за 30 с лишним лет до этого, а записка, написанная под её диктовку рукой сестры, цела у меня и сейчас.
Незадолго до смерти матушка послала как-то сестру в Тамбов заказать оградку для своей будущей могилы с расчётом на двоих. С матушкой осталась моя старшая дочь Нина – и вот вечером матушка сокрушённо говорит ей: Зачем же я велела Мане заказать оградку на двоих – она ведь со мной не будет лежать, а вдруг мне кого-нибудь положат?» Действительно, монахиня Магдалина, её послушница, упокоилась на кладбище Пюхтицкого монастыря, - но к матушке до сих пор никого не положили – лежит она на тихом деревенском кладбище одна.
В самый час её смерти Мария Ефимовна в Москве увидела её наяву в образе юной девушки и как-то безотчётно спросила: «Матушка, а на похороны Ваши мне ехать?» - и в тот же миг раздался звонок в дверь: принесли телеграмму с известием о кончине матушки.
Матушка, при всех её немощах, ещё всю жизнь страдала гипертонией с сильными головными болями, но никогда не жаловалась, понемножку лечилась гомеопатией с помощью Марии Ефимовны, порой сама ставила себе пиявки, а главное – за всё благодарила Бога, и умерла тихо, как уснула – кончина её была воистину успением для вечной жизни.
Враг руками властей хотел и после смерти досадить матушке: приезжали судмедэкспорты, требовали вскрытия, носились с бредовой идеей о том, что богомольцы, мол, подменили покойницу, а в гроб положили чучело – но послушница Мария, человек пламенной веры и большого мужества, с Божией помощью, никого не допустила к телу умершей.
На похороны приезжало много священников, отпевание совершали тайно, ночью, при закрытых дверях.
При жизни власти также ни на день не оставляли матушку в покое: многие её посетители были вынуждены пользоваться конспирацией. Тем не менее, она вела обширную переписку, помогала монастырям, рассылала во все концы страны посылки.
Посещали её многие видные духовные лица. Например, ныне здравствующий старец архимандрит Кирилл (Павлов). Одному из маститых архиереев, архиепископу Краснодарскому и Новороссийскому Исидору{39}, матушка через своего духовного сына о. Филарета дала благословение на монашеский путь и предсказала будущее архипастырское служение.
Но и великим, и малым мира сего она равно уделяла свою молитвенную помощь и теплоту сердца. Её маленькая комнатка поистине вмещала в себя весь мир – а быт её при этом всегда оставался одинаково простым и строгим. Пюхтицкая монахиня Леонтия вспоминает, что ели они с послушницей в постные дни только один раз вечером 2-3 варёные в мундире картофелины. И немного хлеба с водой. Эта монахиня по благословению своей духовной матери неделю прожила у матушки и стала свидетельницей её сокровенного подвига. На её глазах однажды произошло чудо исцеления обездвиженного ребёнка.