[304]. Протоиереи Димитрий Цветков, Сергий Савинский и Стефан Марков удостоились орденов «Братство и единство», а владыке Сергию позднее был вручен еще один югославский орден – «Святой Славы».
13 апреля, в соответствии с данными епископу Сергию полномочиями, причт и общины двух русских храмов сербской столицы (Свято-Троицкого и Иверского) были приняты в каноническое и евхаристическое общение с Московской Патриархией. В связи с этим митрополит Иосиф поставил перед делегацией вопрос о предоставлении Сербской Церкви в столице СССР храма и жилого помещения для 2–3 священников, ссылаясь на то, что до революции в Москве было сербское подворье. Проблема передачи находившейся на территории отошедшего к Советскому Союзу Закарпатья Мукачевской епархии Московскому Патриархату в ходе визита делегации решена не была (со ссылкой на отсутствие Патриарха Гавриила), но эта поездка подготовила принятие в октябре 1945 г. соответствующего решения Синода Сербской Церкви[305].
Значительная часть сербских иерархов была в целом разочарована пребыванием русской делегации в Белграде. Вместо ожидаемой поддержки они столкнулись с некоторыми невыполнимыми требованиями и поучениями. Епископ Сергий повел себя явно нетактично и категорично отказался содействовать урегулированию отношений между руководством Сербской Церкви и правительством, о чем его просили члены Синода[306].
По-видимому, не желая обострять отношения с русской делегацией, митрополит Иосиф 18 апреля от имени Синода, в ответ на письменный запрос от 16 апреля, все же передал епископу Сергию письмо с изложением позиции Сербской Церкви по отношению к Ватикану: «…Сербская Православная Церковь находится в состоянии обороны, как и до сих пор, так как она не располагает другими средствами и возможностями в борьбе с Ватиканом. В совместной же акции всех Православных Церквей против Ватикана, в которой всегда готова сотрудничать, наша Церковь считает, что первым шагом к тому будет работа по лишению Ватикана какого бы то ни было политического значения. Теперь же, когда отдельные части Западной Югославии одна за другою начинают освобождаться от вражеского ига, Священный Архиерейский Синод старается, чтобы как можно скорее дать возможность вернуться остальным нашим архиереям и православному сербскому духовенству на прежние места службы в тех краях, и дал им необходимые инструкции о том, как надо приступить к возвращению в лоно православия всех тех сербов, которые были насильственно переведены в римо-католичество»[307].
Таким образом, далеко не все поставленные в Москве перед поездкой цели были достигнуты. В своем итоговом отчете Г.Г. Карпову от 28 апреля 1945 г. епископ Сергий писал: «Пребывание нашей делегации в Югославии имеет огромное церковное и политическое значение. Народ и духовенство нас везде торжественно приветствовали. Епископат Сербской Церкви в большинстве реакционный. Мне очень грустно констатировать свое бессилие в выполнении задания Московской Патриархии и Вашего. Я их не смог выполнить точно по отношению эмигрантской иерархии. Я столкнулся с организованным сопротивлением Синода Сербской Церкви в целом, при абсолютной “диктатуре” митр. Иосифа. Особа Патриарха Гавриила лишь служит удобной мишенью, когда надо сослаться на отсутствие полномочий Синода и отказать»[308].
Статья С. Савинского о пребывании делегации Русской Православной Церкви в Белграде под названием «15 дней в Югославии» в дальнейшем была опубликована в «Журнале Московской Патриархии»[309]. 30 апреля Г.Г. Карпов направил И.В. Сталину и Л.П. Берии докладную записку о результатах поездки церковной делегации в Югославию и предложением предоставить один из недействующих храмов Москвы Синоду Сербской Церкви при условии выполнения им требования Патриарха Алексия осудить карловчан[310].
Следует отметить, что требуемый разрыв евхаристического общения с Русской Православной Церковью за границей Сербская Церковь совершила лишь условно, с оговорками, которые впоследствии позволяли сербским иерархам сослужить с архиереями РПЦЗ[311]. Евхаристическое общение Сербского Патриархата с Русской Православной Церковью за границей не прекратилось и после переезда ее Архиерейского Синода в 1950 г. из Западной Германии в США. Так, например, проживавший до начала 1950-х гг. в Югославии протоиерей Владимир Родзянко 3 февраля 1979 г. писал секретарю Синодальной канцелярии РПЦЗ о. Георгию Граббе: «Сербская Церковь, в частности, Святейший Патриарх Варнава и мой епископ Ириней (передавший мне весь свой архив по этому вопросу и не раз со мной беседовавший на эту тему) сознательно и убежденно не прерывали евхаристического общения ни с одной частью Русской Церкви как в самой России, так и за границей. Как Вам известно, и сейчас Сербская Церковь, несмотря на разные попытки заставить ее изменить свою позицию, не считает Русскую Зарубежную Церковь “раскольничьей”, а Русскую Церковь в России “падшей”»[312].
Особенно тесные отношения с Сербской Церковью в 1970-1990-е гг. существовали у члена Архиерейского Синода Русской Православной Церкви за границей архиепископа Берлинского и Германского Марка, получившего духовное образование в Белградской духовной академии, ученика архимандрита Юстина (Поповича), поддерживавшего теплые отношения с другими учениками знаменитого богослова – митрополитом Черногорским Амфилохием (Радовичем), епископами Иринеем (Буловичем), Афанасием (Евтичем) и Артемием (Радосавльевичем).
29 июля 1945 г. Святейший Патриарх Алексий написал послание митрополиту Иосифу, в котором приглашал представителя Сербской Церкви – епископа Владимира (Раича) прибыть в Москву для обсуждения подробностей перехода Мукачевско-Пряшевской епархии в юрисдикцию Русской Православной Церкви. В послании также содержалась просьба снабдить епископа Владимира, ранее управлявшего этой епархией, соответствующим актом, разрешающим ее переход в юрисдикцию Московского Патриархата[313].
В соответствии с состоявшимся в середине октября 1945 г. решением Синода Сербской Православной Церкви митрополит Иосиф написал Святейшему Патриарху Алексию о согласии на переход Мукачевской епархии в юрисдикцию Русской Церкви, отмечая: «Исполнив до конца свою христианскую и церковную миссию в этой епархии, наша Святая Православная Сербская Церковь принимает во внимание крупные исторические события, которые в последнее время наступили в пределах Мукачевской епархии. Поэтому Священный Арх. Синод снова взял в рассмотрение просьбу Вашего Святейшества, чтобы как можно скорее свершилось присоединение этой епархии [к] Русск[ой] Правосл[авной] Церкви»[314].
Вскоре епископ Мукачевско-Пряшевский Владимир (Раич) приехал в Москву, где передал дела по управлению епархии Московской Патриархии. Акт передачи состоялся 22 октября на заседании Священного Синода Русской Православной Церкви под председательством Святейшего Патриарха Алексия I. После прочтения письма председателя Сербского Синода митрополита Иосифа епископ Владимир заявил и о своем личном согласии. 23 октября епископом Ужгородским и Мукачевским был назначен бывший епископ Уманский Нестор (Сидорук)[315].
Владыка Владимир (Раич) также встретился с председателем Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карповым для обсуждения вопросов об открытии подворья Сербской Церкви в Москве и о возможности обучения сербских студентов в Московской духовной академии. В начале ноября епископ Владимир переслал Святейшему Патриарху Алексию свою статью «Мои впечатления от пребывания в Москве», которая была частично опубликована в «Журнале Московской Патриархии»[316]. 9 декабря он также выступил перед прихожанами русской Свято-Троицкой церкви в Белграде, рассказав о своих «очень благоприятных для Московской Патриархии» впечатлениях[317].
4 октября 1945 г. сербский Американско-Канадский епископ Дионисий (Маливоевич) получил от приехавшего в США представителя Московской Патриархии, архиепископа Ярославского и Ростовского Алексия (Сергеева) письмо с предложением личной встречи для проведения совместного богослужения и обсуждения ряда церковных вопросов. Владыка принял это предложение с условием, что он предварительно опубликует открытое письмо Московскому Патриарху Алексию, освещающее положение Сербской Церкви в Югославии. 12 октября это письмо было написано и 19 октября появилось в прессе.
Напомнив в нем о страшных потерях во время войны, владыка Дионисий заявил, что нынешний политический режим в Югославии «нанес удар Православной Церкви и оставшемуся ее имуществу». В частности, коммунисты, уничтожая единство и целостность Сербской Церкви, пытаются расчленить ее на провинциальные автокефальные части: македонскую, черногорскую, хорватскую и пр. Владыка Дионисий также выступил против награждения Патриархом Алексием наперсными крестами некоторых сербских священников, «минуя Святейший Синод в Белграде, а через политические органы Тито». В этой инициативе епископ видел «не только попытку вмешательства во внутренние дела этой независимой Православной Церкви, а даже подчинения ее себе». Далее епископ Дионисий протестовал против терминов «реакционеры» и «фашисты», якобы применяемого Патриархом Алексием к некоторым сербским епископам и священникам, «которые защищались против полицейского режима и режима террора, осуществляемого ныне в Югославии»: «Ни один священник, ни один епископ Сербский не посмели так писать или говорить о Русской Церкви и ее иерархах, когда они были преследуемы в прошедшие годы». Владыка также просил заступиться за гонимую Сербскую Церковь, якобы арестованного митрополита Иосифа и не признавать самопровозглашенную Македонскую Православную Церковь