Первосвятитель также осудил участие официальных делегаций Константинопольской и Элладской Церквей в Амстердамской ассамблее и подробно описал «отчаянное положение», в котором теперь находится «многострадальная Сербская Церковь»: «Может быть, под влиянием политических перемен в отношениях с Советским Союзом или вследствие некоторых других причин положение в нашей Церкви чувствительно ухудшилось. Епархиальные архиереи были поставлены в невозможность обращаться к пастве хотя с каким-либо печатным произведением. Нам в Св. Синоде была предоставлена возможность в праздники Рождества и Воскресения Христова обращаться в каждый из них с кратким посланием. В последнее время это стало для нас невозможным. Интересно упомянуть, что “Благовест”, периодическое издание здешней римско-католической архиепископии, регулярно каждый месяц печатается в той самой типографии, где и наш “Вестник”, который едва мог быть опубликован всего в трех выпусках. Третирование, дурное обращение и аресты наших архиереев и священников совершаются постоянно по всей нашей стране. Храмы разрушаются, оскверняются и закрываются. Имущество, насколько уж минимально оставлено оно Церкви аграрною реформою, однако, притесняется и отнимается. Богослужения и обряды нарушаются и запрещаются. Открыто угрожается, что этот Союз [православного священников] возьмет управление Сербской Церковью, которое будет организовано по духу нового времени и в котором, как говорят, епископы считаются излишними и ненужными. Сейчас власти приказывают, чтобы на нашем теологическом факультете был введен, как обязательный предмет, диалектический материализм по атеистической идеологии Маркса и Ленина! Кратко говоря, существующий режим хочет любой ценой нашу Православную Церковь превратить в слепое и послушное свое орудие. Не считаясь с тем, что такая политика наносит огромный ущерб не только Церкви, но и самому государству, наши нынешние светские власти хотят осуществить свое намерение совершенно удушить веру и Церковь»[377].
В заключение святитель Гавриил указал, что вынужден скрывать правду от иностранных журналистов, и лишь Московскому Патриарху с полной доверительностью излагает действительную ситуацию. С этим письмом Сербского Патриарха были ознакомлены высшие советские руководители – И.В. Сталин, В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов и Г.М. Маленков.
Следует отметить, что к концу 1940-х гг. религиозные организации оказались изолированы от участия в общественной жизни Югославии, и в тоже время были созданы условия для прямого вмешательства властей в жизнь и деятельность Церкви. Хотя Церковь была отделена от государства, оно активно вмешивалось в церковные дела: гражданские власти изымали церковные метрические книги, нередко аннулировали освященные Церковью браки, запрещали религиозное воспитание в школах, перевели пенсионные фонды для священников и их вдов в Министерство труда, упразднили социальную помощь духовенству, в некоторых районах мешали или даже запрещали священникам исполнять их служение и т. д.
Власти подавляли приходскую жизнь, в конце 1940-х гг. началась новая, связанная с холодной войной и конфликтом Сталин – Тито, волна репрессий духовенства. Так, например, в январе 1948 г. был арестован упоминавшийся Патриархом Гавриилом в беседах с профессором С.В. Троицким и Г.Г. Карповым православный епископ Хвостанский Варнава (Настич). 1 марта того же года епископ оказался осужден Окружным судом в Сараево на десять лет тюрьмы[378]. К концу 1949 г. были арестованы и заключены в тюрьмы свыше ста православных священников, например, 27 декабря агенты УДБ схватили известного белградского протоиерея Иовановича. В числе других в 1949 г. оказались арестованы и осуждены несколько служивших в Югославии русских священников[379].
В июне 1949 г. Святейший Патриарх Гавриил и Синод направили И.Б. Тито меморандум, в котором были изложены наиболее вопиющие факты притеснения Православной Церкви: аресты священнослужителей, разрушение церквей и т. п. В ответном письме Тито известил Патриарха о создании специальной правительственной комиссии для расследования указанных фактов. Однако через несколько дней на Сербского Патриарха было оказано давление со стороны руководства комиссии, чтобы он признал изложенные в меморандуме факты не соответствующими действительности. В дальнейшем Синод получил из канцелярии Тито уведомление, в котором указывалось, что при расследовании на месте факты притеснения Православной Церкви не подтвердились[380].
Святейший Патриарх Гавриил рассказал об этих событиях посетившему его 29 сентября 1949 г. для передачи новых номеров «Журнала Московской Патриархии» первому секретарю советского посольства А.М. Зубову. Первосвятитель также сообщил новые факты тяжелого положения Церкви: «…Несколько недель тому назад Патриархия вынуждена была уплатить 600 тыс. динар налога. Кроме того, налогами облагаются все епархии, отдельные церкви и священнослужители. Что же касается Союза православных священников… то он пользуется полной поддержкой правительства, с ведома которого он действует. Союз. является отделением УДБ в рамках Православной Церкви»[381].
В июне по всей стране прошли собрания рабочих и служащих под лозунгом «бесславной годовщины резолюции Информбюро». Союз православных священников Белграда также принял резолюцию, осуждавшую Коминформбюро, написанную, по свидетельству руководителя союза протоиерея Милана Смилянича, в УДБ. Летом и осенью 1949 г. состоялись конференции Союзов православных священников Сербии, Хорватии, Боснии и Герцеговины, Македонии и Черногории, которые в своих решениях обвиняли СССР и «страны народной демократии» в «незаслуженных нападках» на правительство Югославии, признавали право православных македонцев на автокефалию и отмечали упорное нежелание Архиерейского Собора признать союзы священников каноническими и законными[382].
От Синода тоже стали требовать принятия резолюции в поддержку правительства Тито, однако архиереи отказались. В беседе с Зубовым Святейший Патриарх Гавриил по этому поводу заявил: «…мы знаем… что осудить Информбюро – это значит осудить Россию, Советский Союз, Московскую Патриархию. Мы также знаем, что Сербская православная церковь в течение веков существовала только благодаря помощи Русской Православной Церкви. Все наши церкви были построены при помощи Русской Православной Церкви. На все эти домогательства властей. мы отвечаем, что мы – священнослужители – политикой не занимаемся». Патриарх также категорически отказывался дать интервью иностранным журналистам, которые хотели узнать его отношение к мероприятиям югославского правительства, пояснив Зубову: «… если дам. отрицательные ответы, то меня арестуют, а если я дам положительные ответы, то наследующий день в газетах заявят на весь мир, что я поддерживаю режим Тито»[383].
В начале ноября Святейший Патриарх Алексий написал конфиденциальное письмо Сербскому Патриарху с выражением сочувствия и дружеских чувств, отметив: «В развитие и укрепление принятых всеми нами положений на нашем церковном братском совещании 1948 г. является крайне желательным непосредственное общение между нами, возможно частое братское сотрудничество и живой обмен мнениями по церковным вопросам, в частности, по защите Православия от поползновений иноверного и агрессивного Запада в лице, можно прямо сказать, воинствующего Ватикана. Есть и вопросы, касающиеся непосредственно взаимоотношений между нашими Церквами. Таков, между прочим, давно назревший вопрос о свободных православных приходах, находящихся на территории Венгрии. Мы его решили временно, о чем Вашему Святейшеству сообщаем особо; окончательное же решение последует лишь тогда, когда нам даст Бог возможность встретиться и договориться»[384].
28 декабря А.М. Зубов, посетив Патриарха Гавриила, передал ему письмо святителя Алексия и поздравил с предстоящими праздниками. В состоявшейся беседе Сербский Первосвятитель сказал: «Наше положение очень плохое. Настолько плохое, что этого даже нельзя выразить словами. Мы не только не можем предпринять какие-либо действия, мы даже не можем вслух говорить. Мы всегда смотрели на Россию, как на свою заступницу, и видели в лице ее официальных представителей в Белграде и в Черногории своих покровителей и защитников. Так же мы смотрим и в настоящее время. Сила славянских народов в России. Но обстоятельства сейчас этому не благоприятствуют». Патриарх рассказал о массовых арестах сербского духовенства и отметил, что если священнослужитель не вступает в Союз православных священников, то он «лишается возможности служить в церкви и иметь связь с народом», поэтому в союз вынужденно входят и «хорошие священники, которые не желают того, чтобы церкви были закрыты и превращены в магазины или конюшни». В заключение святитель Гавриил сообщил, что передаст ответное письмо в Москву через русских эмигрантов – о. И. Сокаля или профессора С.В. Троицкого, так как ни он сам, ни его помощники в советское посольство придти не могут, потому что «на следующий же день будут арестованы»[385].
Во второй половине декабря в Белграде состоялся пленум Главного комитета Союза православных священников Югославии, выступая на котором, секретарь комитета священник Ратко Елич призвал духовенство включиться в активную борьбу против «великорусского империализма и стран народной демократии». По его заявлению, в союзы вступило уже 70 % всех православных священников страны. Пленум послал приветственную телеграмму И.Б. Тито, который принял его участников. В состоявшейся беседе руководитель Югославии выразил удовлетворение, что «православные священники первыми указали путь, по которому должно идти духовенство страны», и обещал решить вопрос о социальном обеспечении священников