На самом деле ситуация оказалась далеко не столь однозначной. В конце сентября 1948 г. всем униатским священникам было предложено от имени Министерства культов подписать обязательство делегировать представителей своих приходов на специальную конференцию, которая должна была выразить свое согласие на возвращение греко-католиков Румынии «в лоно Православной Церкви». Из 430 священников, обещавших прислать своих делегатов, в Клуж прибыли лишь 36, из которых униатами являлись 10 (остальные, вероятно, уже перешли в Православие). Эти лица, доставленные 3 октября под охраной в Бухарест, и поставили свои подписи под актом Синода о переходе румынских греко-католиков в Православие[614].
21 октября уния была официально упразднена на большом церковном собрании в г. Альба-Юлия в присутствии 20 тыс. верующих, членов Синода, Патриарха Юстиниана и примерно тысячи священников, в том числе делегатов всех греко-католических епархий. Это вызвало протест папского нунция в Румынии, но правительство отвергло все претензии в официальном ответе, опубликованном 24 октября 1948 г., в котором нота протеста расценивалась, как «провокационный акт, направленный против румынского государства и народа»[615]. 1 декабря правительство издало указ о роспуске Греко-католической церкви и передаче большей части ее имущества Румынской Православной Церкви. В ночь с 29 на 30 декабря 1948 г. были арестованы все шесть греко-католических епископов, пять из которых впоследствии скончались в тюрьме, шестого – епископа Клуж-Герлы Юлиу Хоссу – в 1964 г. выпустили из тюрьмы, заключив под домашний арест в монастырь, где он в 1971 г. умер. Их заменили несколько рукоположенных во епископов воссоединенных униатских священников, первый из которых, о. Теофил Хериняну, был хиротонисан летом 1949 г.
Впрочем, репрессии также не помогли полностью добиться желаемых результатов. Так, в сообщении настоятеля русского храма в Бухаресте о. П. Статова в мае 1949 г. отмечалось: «Румынская Церковь повела борьбу с униатами, но не достигла положительных результатов. Все униатские церкви превращены в православные, на униатские приходы назначено православное духовенство – румыны. Третья часть униатского духовенства перешла в православие. Остальные разбежались или отказались служить, но продолжают вести антидемократическую пропаганду, находя материальную и моральную поддержку у части униатского населения»[616].
Между тем в письме Московскому Патриарху Алексию от 22 июня 1949 г. владыка Юстиниан писал только об успехах проведенной акции воссоединения, отмечая: «Мы надеемся, что с Божией помощью наша Церковь добьется возвращения к ней ее сынов, ранее обманутых иноверцами и сектантами, – этих верных слуг англо-американского империализма в нашей стране». Румынский Патриарх сообщил, что с этой целью к 1 июля около 1400 православных священников закончат специальные миссионерские курсы при трех богословских институтах Румынского Патриархата. Некоторые из лекций, прочитанных на этих курсах, уже были напечатаны в журнале «Богословские труды»[617].
Следует отметить, что инициированное государственной властью воссоединение униатов оказалось непрочным, после падения в декабре 1989 г. режима Чаушеску значительная часть населения Трансильвании вернулась в унию, и 14 марта 1990 г. Папа Иоанн Павел II восстановил иерархию Церкви, назначив епископов всех пяти греко-католических епархий.
В отличие от униатов, румынские православные старостильники первоначально не подвергались гонениям со стороны новой власти. После окончания войны в Румынии даже возобновилось строительство старостильных храмов. В период относительной церковной свободы 1945–1952 гг. почти все взорванные ранее церкви, как и развалины монастыря Добру, были восстановлены. В 1947–1948 гг. иеромонаху Гликерию (Тэнасе) удалось основать большой мужской монастырь Слэтиора, ставший духовным центром Румынской Старостильной Церкви, и два женских монастыря: Брадатель Нямец и Брадатель Сочава. Стремясь несколько ослабить Румынский Патриархат, коммунистические власти заставили его вернуть старостильникам отнятые у них ранее иконы, колокола и другие церковные принадлежности. Правда, в 1952 г. вновь начались гонения, в частности, 2 февраля этого года были арестованы и приговорены к заключению большинство насельников монастыря Слэтиора, в том числе о. Гликерий. Иноки были отправлены на строительство так называемого «канала смерти» Дунай – Черное море и в другие лагеря, где четверо из них погибли[618].
Но это уже не смогло уничтожить Румынскую Старостильную Церковь, более того, у нее вскоре появилась своя иерархия. 21 мая 1955 г. к старостильникам вернулся владыка Галактион (Кордун), ставший к тому времени митрополитом. О своем решении владыка сообщил Румынской Патриархии, а также Московскому Патриарху Алексию и Болгарскому Патриарху Кириллу. Хотя митрополит Галактион был запрещен в служении Патриархом Никодимом (а в ноябре 1955 г. арестован), однако не подчинился этому указу и положил начало старостильной иерархии. 16 ноября 1956 г. он вместе с двумя другими архиереями – епископами Евлогием и Мефодием (рукоположенными владыкой ранее) – тайно рукоположил во епископа архимандрита Гликерия, а через некоторое время возвел его в сан митрополита[619]. К 1990 гг. Румынская Старостильная Церковь имела более 100 приходов с таким же количеством священников, более 10 монашеских общин с 500 насельниками и около 500 тыс. мирян[620].
Особые отношения, отличавшиеся от других стран социалистического лагеря, сложились у Румынской Православной Церкви с государственными органами власти. Конечно, коммунистическое правительство Румынии стремилось жестко контролировать всю церковную жизнь, приведя к власти готовый сотрудничать с ним епископат. Кроме того, с середины 1940-х гг. Церковь постепенно отстранялась от участия в жизни государства, было прекращено преподавание Закона Божия в школах, свернуто церковное служение в больницах, домах престарелых и армии. Архиереи перестали быть сенаторами и лишились права непосредственного политического влияния на жизнь страны. Многие епархиальные издания оказались закрыты, некоторые духовные учебные заведения, монастыри и скиты ликвидированы, прекратилась катехизация молодежи.
Начиная с 1945 г., ряд православных священников был арестован и брошен в тюрьмы, сослан на строительство Дунайско-Черноморского канала или на уборку камыша в устье Дуная, депортирован в Бараган или даже расстрелян. Всего из примерно 10 тысяч священников и монахов около 1800 были подвергнуты аресту и заключению. Среди арестованных были известные профессора-богословы: Димитру Станилое, Никифор Крайник, Иоанн Савин, Ливиу Мунтяну, Теодор Попеску, Константин Томеску, Иларион Фелеа, Ион Георгеску. Следует отметить также архимандритов Бенедикта (Гиуша), Василе (Василаче), Софиана (Богиу), священников Георге Калчу Думитрясу, Василе Тепордиу и других. Около 200 осужденных священнослужителей умерли в тюрьме или в лагерях принудительного труда, уцелевших освободили только в 1964 г. Было разрушено определенное количество церквей и монастырей, только в Бухаресте уничтожили более 20 церковных зданий (монастыри Цитросени, Вакарести, Спиреа Нова Извор, Еней и др.)[621].
И все-таки Православная Церковь не подвергалась таким жестоким массовым гонениям, как религиозные организации в других социалистических странах, а румынская модель церковно-государственных отношений имела свои специфические особенности и заметно отличалась от советской. Поэтому нельзя согласиться с утверждением французской исследовательницы О. Жийе, что после Второй мировой войны замысел официального Бухареста сводился к созданию «румынского сергианства»[622], или мнением некоторых российских историков о том, что после избрания Патриархом Юстиниана произошло «окончательное внедрение» советской модели церковно-государственных отношений[623].
Румынская Православная Церковь в определенном смысле стала составной частью коммунистического государства, вписалась в национальную модель социализма, а не выпала из нее как «пережиток» прошлого. Юридически Церковь даже не была отделена от государства. Институциональная зависимость Румынской Церкви от государства была больше, чем в СССР (даже часть зарплаты священнослужителям платили государственные органы), но ее положение в обществе – более стабильным и устойчивым. Румынские коммунисты действовали в отношении Церкви гораздо прагматичнее, чем в СССР. В обмен на политическое сотрудничество и лояльность они очень быстро отказались от попыток вести антирелигиозную пропаганду, а масштабным антирелигиозным гонениям как способу ограничения деятельности «церковников» предпочли включение Церкви в систему государственных институтов в сочетании с единичными репрессиями и активным использованием спецслужб для контроля за поведением духовенства и мирян[624].
Юридические преобразования государственно-церковных отношений в Румынии начались весной 1948 г. 13 апреля Великое национальное собрание приняло конституцию Румынской народной республики, в которой провозглашались принципы свободы совести и вероисповедания. Однако уже ст. 27 этой конституции накладывала некоторые ограничения: «Никакая религиозная община, исповедание или конгрегация не имеют права открывать или содержать общеобразовательные учреждения; они имеют право открывать только специальные школы для подготовки своего духовенства под контролем государства. Румынская Православная Церковь автокефальна и является единой в своей организации. Порядок организации и деятельности религиозных культов устанавливается законом»