СР, но ответа не последовало. Сейчас местные старожилы называют это место «Горой, где стоял русский памятник». В декабре 2012 г. во время стамбульской встречи премьер-министра Турции Эрдогана и президента Российской Федерации В.В. Путина было подписано соглашение, согласно которому турецкая сторона соглашалась на воссоздание храма-памятника. При этом в России на основе принципа взаимности планировалось отреставрировать могилу турецких солдат. 5 февраля 2013 г. на заседании Московского областного отделения Российского Императорского православного палестинского общества была создана рабочая группа, которая занялась изучением проблемы, подготовкой концепции и оформлением необходимой документации. В марте 2013 г. турецкие власти официально дали разрешение Императорскому православному палестинскому обществу восстановить мемориальный храм св. вмч. Георгия Победоносца. Однако из-за последующего временного осложнения отношений Российской Федерации с Турцией (в связи со сбитым в 2015 г. истребителем) этого не произошло.
В настоящее время регулярные богослужения на церковнославянском языке совершаются по воскресеньям и праздничным дням только в храме бывшего подворья Андреевского скита и церкви подворья Свято-Пантелеимоновского монастыря. Основными прихожанами этих общин являются проживающие в Стамбуле и приехавшие на берега Босфора на работу православные из бывших республик СССР, а также паломники со всех уголков мира. При этом все больше укрепляются и расширяются связи с Россией. Таким образом, русская церковная жизнь в Константинополе постепенно возрождается.
2. Общины Московского Патриархата в Югославии
В Югославии, после отъезда Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей из Белграда, далеко не все представители российской церковной эмиграции покинули страну. В конце 1944 – начале 1945 гг. в период освобождения страны от немецкой оккупации в ней имелось 11 русских общин, две монашеские обители (мужская и женская), епископ Митрофан (Абрамов, скончавшийся 13 января 1945 г.), 15 монахов, 32 монахини и около 20 священников; число прихожан превышало 8 тысяч человек. К этому времени значительная часть русских эмигрантов, спасаясь от коммунистов, уже выехала в Западную Европу (не менее трети, по сведениям В.А. Маевского, 3,5 тысячи только из Белграда)[723].
Значительная часть русских священнослужителей осталась, не желая покидать свою паству. Так, протоиерей Владимир Родзянко в 1979 г. в одном из писем вспоминал: «При наступлении Красной Армии мой владыка, епископ Ириней, напомнив мне житие св. Поликарпа Смирнского, сказал, что он лично от своей паствы никуда не уйдет (даже если это ему будет стоить жизни, что фактически и случилось!) и то же советовал сделать и мне. Я остался с паствой. Фактически это означало осуществление на деле, а не только в теории, полного евхаристического общения с Русской Церковью в России и ее епископами»[724]. В своих не так давно опубликованных воспоминаниях о. Владимир привел другие интересные подробности: «Осенью 1944 г. я получил письмо от матери. Она сообщила, что они собираются уезжать. Просят принять решение. За мной приехал один русский эмигрант. Десять дней ждали все прихожане: уеду или нет. Но я не наемник, а пастырь. Остался со своей паствой». В то время священник служил в церкви с. Станишиче и своими решительными действиями фактически обеспечил сдачу немцами села без боя[725].
В целом же события войны и их последствия крайне негативно сказались на судьбе русской диаспоры в Югославии. Почти все эмигрантские учреждения и общества были уничтожены, мужчины в возрасте от 18 до 60 лет большей частью погибли и т. п. Позднее, во второй половине 1940-х – начале 1950-х гг. (до и во время советско-югославского конфликта), страну покинули четыре пятых еще оставшихся в Югославии русских эмигрантов, при этом первоначально почти все уезжали в Советский Союз. Так, в 1944–1952 гг. из Югославии было репатриировано 26 268 советских граждан, в том числе до 1947 г. – 26 023[726]. С 1948 г. лишь 10 % покидавших страну русских эмигрантов уезжали в СССР, а 90 % – в другие, главным образом, западные страны[727].
Накануне своего отъезда из Югославии 7 сентября 1944 г. Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей издал указ о возложении на настоятеля Свято-Троицкой церкви протоиерея Иоанна Сокаля, как на старшего из оставшихся в Белграде священнослужителей, возглавления Епископского Совета и управления русскими церковными общинами в Югославии на правах благочинного. Через несколько дней, 12 сентября Сербский Синод письменно запросил о. Иоанна, на каких канонических основаниях и в каких условиях предполагается дальнейшее существование Русской Церкви на территории Югославии. Получив этот запрос, протоиерей И. Сокаль 18 сентября созвал общее собрание Епископского Совета и приходского совета Троицкой церкви Белграда, на котором единогласно была принята резолюция: «Обратиться с просьбой к Св. Архиерейскому Синоду Сербской Православной Церкви, чтобы он принял Русскую Церковь в Югославии под свое покровительство и чтобы назначил одного из архиереев для дел, требующих епископской санкции»[728].
На основании этого постановления о. Иоанн обратился с соответствующей просьбой к Сербскому Синоду. Обсудив каноническое положение Русской Церкви на территории Югославии, Синод принял временное распоряжение, посчитав, что окончательным разрешением этого вопроса займется в дальнейшем Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви. Оставшиеся без своей иерархии Епископский Совет и благочинный Русской Церкви в Югославии были временно взяты под покровительство Сербского Архиерейского Собора. Для дел, требующих архиерейской санкции, был назначен епископ Мукачевско-Пряшевский Владимир (в миру Любомир Раич, окончивший в 1907 г. Московскую духовную академию). 23 сентября Сербский Синод известил о. Иоанна о своем решении[729].
Получив письменное извещение от о. И. Сокаля, находившийся в то время в Вене Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей на своем заседании от 30 сентября принял это решение к сведению[730]. 2 октября Первоиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий (Грибановский) написал Заместителю Сербского Патриарха Гавриила митрополиту Иосифу, что принятое Сербским Синодом распоряжение отвечает тем указаниям, которые он оставил Епископскому Совету на случай перерыва нормальных сношений между ним и русскими общинами в Сербии. Первоиерарх РПЦЗ выразил владыке Иосифу глубокую признательность за заботу о русских приходах, проявившуюся в поручении временного управления ими епископу Владимиру, и отметил: «Неожиданно для нас быстрый отъезд из Белграда и невыясненность в тот момент общей обстановки не дали мне возможности письменно известить Вас об отбытии Синода. Я должен был ограничиться тем, что заехал к Вам проститься, и рад, что имею теперь случай письменно выслать в Вашем лице глубокую благодарность от лица всей нашей Церкви братской Сербской Церкви за то гостеприимство, какое оказывалось нам с 1920 г.»[731].
В состав возглавленного епископом Владимиром Епископского Совета входили протоиерей Иоанн Сокаль (заместитель председателя), протоиерей Виталий Тарасьев, священник Владимир Мошин и профессор В.Ф. Фрадинский (секретарь)[732]. 27 октября 1944 г. Сербский Синод принял постановление о том, что «исключительное положение русского прихода и церковной общины имеет лишь временное значение, пока этот вопрос не регулируется взаимным соглашением между Сербской и Русской Патриархией»[733]. Другим своим постановлением от 14 ноября 1944 г. Сербский Синод отменил действие определения Архиерейского Собора Сербской Церкви от 31 августа 1921 г. о принятии под защиту Зарубежной Русской Церкви с сохранением ее самостоятельной юрисдикции на территории страны[734]. При этом в условиях прихода к власти в Югославии коммунистов Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей вскоре потерял возможность оказывать реальное влияние на церковную ситуацию в стране.
Приход советских войск в восточную часть Югославии многие русские эмигранты встретили с радостью. По свидетельству краеведа Б.Л. Павлова, сразу после освобождения г. Великого Бечкерека (Петровграда) осенью 1944 г. местный русский храм св. Архангела Михаила активно посещали советские солдаты, шедшие через город на фронт: церковь часто была полна до отказа. У многих на шее были ладанки, иконки, кресты; некоторые знали службу и помогали священнику Александру Мирошниченко, находились среди них и певчие. Но после ухода советских частей в храме уже не было такого количества верующих[735].
14 октября 1944 г. советские войска вместе с Народно-освободительной армией Югославии изгнали немецкую армию из Белграда. Академик, протоиерей Владимир Мошин позднее так вспоминал об этих событиях: «…в день Покрова Пресвятой Богородицы и в день второй годовщины моего рукоположения я поехал утром служить литургию в кладбищенской Иверской церкви и уже по пути увидел в городе волнение. На одном переходе стоял грузовик, нагруженный винтовками, которые разбирались группой собравшихся прохожих. Служил я литургию один с псаломщиком и церковным стражем Анисием. По возвращении на Битольской улице среди столпившейся на тротуаре публики встретил проходившую колонну советских танков, которую восторженно приветствовало население. Советские воины – и встречные одиночки, и размещенные по разным центрам города отряды – не проявляли никакого недружелюбия к моей священнической рясе. В первый вечер после освобождения нашего района по нашей улице проводился обход новоустановившимися сербскими властями, которые арестовывали всех подозреваемых в сотрудничестве с немцами, к числу которых относили и русских эмигрантов…»