[845]. Скончался Я.И. Шпилевой в Сремской Митровице в 1978 г.
Один из самых известных в Югославии русских хормейстеров и духовных композиторов Алексей Васильевич Гриньков после начала Второй мировой войны и захвата Земуна прогерманским Независимым государством Хорватия продолжил жить в этом городе. Его спасло то, что Гриньков до и во время войны руководил хорватским певческим обществом «Томислав». На протяжении всех лет оккупации и в первые годы после освобождения Земуна Гриньков был директором городского музыкального училища. В этом училище Алексей Васильевич преподавал теорию музыки, сольфеджио и управлял хором учеников, наряду с другими русскими преподавателями: Георгием Юреневым, Елизаветой Родзянко-Ветер (дочь последнего председателя Государственной думы), Антониной Хростицкой, Иваном Кукуенко и Александром Слатиным.
В 1941 г. из русского монастыря Туман на Дунае в Земун бежали от постоянных нападений игумен Лука (Родионов) и около 10 монахов. Вместе с ними бежали из монастыря Нимник около 40 монахинь, во главе с игуменией Параскевой. После окончания войны игумен Лука объединил оба монастыря под общим названием «Братство Честного Креста» и попросил А.В. Гринькова создать хор монахинь. Алексей Васильевич в короткий срок создал замечательный женский хор, исполнявший самые сложные русские церковные песнопения в его аранжировке. Благодаря высоким сопрано монахинь Амвросии, Февронии и Анисии и великолепным контральто монахинь Домнины и Евгении А.В. Гринькову удавалось получать звучание весьма широкого диапазона. Хор просуществовал до 1950 г., когда игумена Луку выслали из страны, а монахини переехали в старинную обитель Манасия.
Ухудшение отношений между СССР и Югославией в 1948 г., как и руководство Гриньковым музыкальным училищем во время оккупации, привели к тому, что в ноябре 1948 г. он был уволен с поста директора и лишен места преподавателя училища. Однако музыкальная деятельность Алексея Васильевича продолжилась и в социалистической Югославии. С осени 1948 г. он состоял регентом любительских хоров ряда культурно-художественных обществ в Земуне. Преданный делу Церкви, Алексей Васильевич Гриньков до своей кончины в 1966 г. управлял и смешанным русско-сербским хором при храме св. Архангела Гавриила. Последним регентом русского церковного прихода в Земуне (до 1972 г.) была вдова Гринькова Ольга Гринькова[846].
Известный регент и церковный педагог Степан Георгиевич Гущин, преподававший в военные годы пение в Белградской Духовной семинарии св. Саввы, осенью 1944 г. был арестован новыми югославскими органами власти, отправлен в лагерь в Вршац, где передан советской армии. Его супруга художница Вера Пузанова пыталась передать ему еду через окно камеры, но была схвачена и расстреляна. После допроса, проведенного прибывшими в лагерь органами НКВД, С.Г. Гущин был освобожден. Он возвратился в Белград и продолжил свое служение, в частности, в 1945–1947 гг. состоял регентом нескольких хоров культурно-артистических обществ – «Рабочий», «Доктор Сима Милошевич», медицинского факультета, «Водопровод», «Пролетарий». Декретом Министерства просвещения в октябре 1947 г. С.Г. Гущин был направлен в Ниш преподавателем пения в низшее музыкальное училище, а в 1949 г. назначен преподавателем и директором средней музыкальной школы. Помимо работы в школе он руководил хоровыми коллективами «Абрашевич», «Станко Паунович», «Светозар Маркович», хором Радио и хором при Национальном оперном театре. Степан Георгиевич избирался председателем Нишских филиалов Союза музыкальных педагогов Сербии и Союза музыкальных деятелей Сербии. Особенно много сил он прилагал при проведении ежегодного фестиваля Югославские певческие празднества в Нише. После выхода на пенсию, в 1959 г., С.Г. Гущин был приглашен в Лесковац для устройства музыкальной жизни этого города, а в 1961 г. Степан Георгиевич стал преподавателем русского языка и литературы в пединститутах Ниша и Вранье. В 1968 г. С.Г. Гущину было присвоено звание почетного члена Союза музыкальных деятелей Сербии. До последних дней своей жизни он был регентом хора соборного православного храма в Нише[847].
Особенно много русских регентов в послевоенный период трудилось в храмах Нови Сада. В частности, церковным хором русского прихода свт. Василия Великого управляли Екатерина Федоровна Мазараки (1888–1965) и Григорий Моисеевич Пальчик (1899–1979). Регентами же в сербских храмах состояли: Петр Моисевич Таран (1892-?) – в хоре при храме Успения Пресвятой Богородицы, Б.П. Арсеньев, Б.М. Моисеев и Н.Ф. Букин, о которых следует сказать особо.
Борис Петрович Арсеньев (1908–1972) в 1920 г. вместе с Донским кадетским корпусом был эвакуирован на греческий остров Лемнос, затем в Египет, а летом 1922 г. переправлен в Королевство сербов, хорватов и словенцев. Он окончил учебу в корпусе в 1930 г. и осенью записался на агрономический факультет Белградского университета. Во время учебы Б.П. Арсеньев подрабатывал игрой в русских эстрадных оркестрах, одновременно изучал композицию и хоровое дирижирование при музыкальном училище, состоял певчим и регентом церковных хоров в Земуне и Белграде, занимался сочинением и аранжировками духовных песнопений.
Война застала его в г. Великая Кикинда служащим на конопляном заводе, в 1949 г. Б.П. Арсеньев с семьей переехал в Нови Сад, где продолжил служение Церкви. Рискуя потерять место государственного служащего, он пел и управлял хорами поочередно в трех православных сербских храмах, а в последние годы жизни регулярно ездил из Нового Сада в Белград петь в единственный в стране действующий русский храм – церковь Пресв. Троицы. Ноты его музыкальных сочинений были переданы в Институт музыкознания при Сербской Академии наук и искусств в Белграде, а также отправлены в Великобританию; в 1970-е гг. некоторые песнопения исполнялись в одном из русских храмов Лондона. Скончался Б.П. Арсеньев в 1972 г. в Нови Саде[848].
Борис Михайлович Моисеев (1896–1974) в Югославии работал железнодорожным чиновником в г. Суботице, а после Второй мировой войны – в Новом Саде. Помимо увлечения живописью и игрой на балалайке, в 1950е – 1960-е гг. он был регентом русско-сербского смешанного хора при Успенском храме в Нови Саде. В конце войны Борис Михайлович с супругой Антониной Феликсовной пережил тяжелый удар судьбы: их единственный сын Юрий, юноша, увлекавшийся скаутизмом, был арестован органами НКВД и пропал без вести. Б.М. Моисеев сочинял духовные песнопения, которые исполнялись возглавляемым им церковным хором. Скончался он в 1974 г. в Нови Саде.
Николай Федорович Букин (1903–1994) еще несовершеннолетним юношей в составе Белой армии принимал участие в боях в Северной Таврии. Осенью 1920 г. он поступил в Донской кадетский корпус и навсегда покинул родину. В студенческие годы в Белграде Николай Федорович подрабатывал чернорабочим; участвовал в общественной жизни казачьего зарубежья, избирался атаманом Общеказачьей студенческой станицы. Оценив его незаурядные певческие данные, бесплатные уроки вокала ему давала чета Бельских – Агриппина Константиновна и Владимир Иванович, председатель Русского музыкального общества в Белграде. Н.Ф. Букин был солистом русского хора Вознесенского храма в Белграде при регенте А.В. Гринькове.
Окончив Белградский университет с дипломом лесного инженера, Николай Федорович состоял на государственной службе и работал во многих районах страны, преимущественно в Боснии. Военные годы он с супругой прожил в банатской деревне Кларии (вблизи границы с Румынией). Как специалиста-лесовода после войны его направили в Нови Сад. Будучи глубоко верующим человеком, Н.Ф. Букин до выхода на пенсию в 1973 г. все же занимал ответственные посты в управлении хозяйством автономного края Воеводина. Обладая прекрасным голосом и хорошо зная церковное пение, Николай Федорович оказался последним русским регентом хора Успенского храма в Нови Саде (до 1982 г.), а в последние годы жизни был консультантом двух молодых сербских хоровых коллективов, в середине 1980-х гг. возродивших в городе традицию хорового пения в православных храмах. Скончался Н.Ф. Букин в 1994 г. в Нови Саде[849]. На нем завершилась целая плеяда замечательных русских регентов в этом городе.
Особой была ситуация в Республике Македония, где часть проживавших там русских священников и монахов осталась служить после окончания Второй мировой войны и фактически вошла в состав неканоничным образом провозгласившей свою самостоятельность Македонской Православной Церкви. Среди них можно назвать несколько бывших насельников русских обителей Афона. Так, например, игумен Ананий (Герасимов) приехал со Святой Горы в Македонию в 1921 г. Здесь отец Ананий был насельником, а затем и духовником нескольких монастырей в Скопленской епархии, и всюду он оставил глубокий след в душе братии и посещавших монастырь паломников. Игумен подвизался в монастыре св. Георгия в с. Делядровци, в монастыре Пресвятой Богородицы вблизи с. Побожье, в монастыре св. Георгия в с. Беляковци, а с 1936 г. в одном из самых больших женских общежительных монастырей Македонии – обители св. Иоакима Осоговского. Отец Ананий был духовником этого монастыря, заботился о молитвенной и духовной жизни инокинь вплоть до своей кончины 1 января 1963 г.
Другой святогорец – игумен Варсонофий (Колыванов) – с 1930-х гг. служил духовником монастыря Пресвятой Богородицы в с. Побожье, где скончался и был похоронен 16 февраля 1955 г. Еще один русский святогорец – монах Серафим – скончался и был погребен в 1960 г. в монастыре свт. Николая Чудотворца в с. Любанци, где провел около 20 лет. Местом погребения его мощей служит колокольня, которую он сам и построил. При этом отцы Варсонофий и Серафим после войны часто подвергались притеснениям со стороны коммунистических властей