Во время проведения второго заседания архиепископ Анастасий (Грибановский) обратился к собравшимся со словом, в котором рассказал о состоявшемся в Москве обновленческом «Втором Поместном Всероссийском Соборе», участники которого характеризовались им как лица, «действующие в полном согласии с советскими властями». Сообщив о неканоничном решении обновленческого Собора относительно извержения из сана Святейшего Патриарха Тихона, архиепископ Анастасий назвал Предстоятеля Русской Церкви символом христианского мужества и храбрости в отражении сил ада, направленных против Церкви Христовой. По мнению архиепископа, Всеправославное собрание выполнит свой долг только в том случае, если проявит решительность в оценке московских событий. Призывая участников конгресса не оставаться равнодушными к судьбе Патриарха Тихона, владыка Анастасий предложил отвергнуть решения обновленческого Собора и как можно скорее опубликовать от лица Комитета Православных Церквей официальное заявление с выражением поддержки Патриарху Тихону.
В ответ на обращение архиепископа Анастасия Патриарх Мелетий заявил о том, что серьезность озвученной проблемы не позволяет проявлять спешку в принятии соответствующего заявления. По его мнению, необходимо было не только осудить произошедшее в Москве, но и добиться ощутимых практических результатов, для чего необходимо обладание полнотой информации. Выразив надежду на получение необходимых сведений от представителя Константинопольского Патриархата в Москве, Патриарх Мелетий предложил перенести сроки принятия резолюции по ситуации в Русской Церкви. Участники конгресса выразили свое согласие с этой позицией[113].
Главное внимание на совещании уделялось календарной реформе. В результате дискуссии было решено рекомендовать временно принять «новоюлианский» календарь профессора М. Миланковича (неподвижные церковные праздники отмечались по григорианскому календарю, а праздники Пасхального цикла – по юлианскому). На пятом заседании 23 мая выступил бывший епископ Оксфордский Чарльз Гор, отметивший значимость календарной реформы в процессе сближения между Англиканской и Православной Церквами. В свою очередь Патриарх Мелетий констатировал готовность православной стороны к принятию нового календаря и просил епископа Чарльза уведомить об этом архиепископа Кентерберийского.
Владыка Анастасий выступил в качестве руководителя оппозиции против предложенных Константинопольским Патриархом радикальных реформ: кроме изменения календаря на совещании рассматривались вопросы о второбрачии священников, женатом епископате, отказе от подвижного круга церковных праздников, седмичного распорядка дней, сокращении богослужения, ослаблении постов, разрешении клирикам ходить в мирской одежде, стричь волосы и брить бороды и т. д. Обсуждался также вопрос о возможности объединения с Англиканской Церковью. В результате выступлений архиепископа Анастасия от проведения значительной части намеченных преобразований отказались[114].
На первом же заседании, 10 мая, владыка Анастасий заявил, что не имеет «определенных инструкций по календарному вопросу от русских карловацких иерархов». На четвертом заседании, после завершения выступления Константинопольского Патриарха, архиепископ Анастасий указал на возможные негативные последствия, которые породит календарная реформа. Изменение системы времяисчисления приведет к соблазнам в Поместных Церквах, считал архиепископ, но в наибольшей степени эта проблема затронет Иерусалимскую Православную Церковь, которую русский православный народ привык воспринимать как защитницу и хранительницу православных традиций. В этом случае владыка Анастасий подразумевал возможные смущения православных паломников, увязывавших схождение Благодатного огня на Гробе Господнем с исчислением дня празднования Пасхи по юлианскому календарю. Архиепископ также отметил возможные совпадения дней празднования христианской и иудейской Пасхи в случае перевода Пасхалии на новый календарный стиль[115].
Когда на шестом заседании обсуждался вопрос второбрачия духовенства, вопреки мнению большинства участников заседания, архиепископ Анастасий выступил с заявлением о том, что допущение второбрачия для священнослужителей может рассматриваться как нарушение канонического порядка. Архиепископ сообщил о том, что данный вопрос рассматривался на Предсоборном Присутствии 1906 г. и на Всероссийском Поместном Соборе 1917–1918 гг., где после состоявшихся обсуждений решение о второбрачии клириков так и не было принято. По словам владыки, основанием к тому стала убедительная позиция известного православного канониста епископа Далматинско-Истрийского Никодима (Милаша). Архиепископ Александр (Немоловский) заявил о своем полном согласии со словами владыки Анастасия, отражавшими общую позицию Русской Православной Церкви[116].
В дальнейших заседаниях конгресса архиепископ Анастасий (Грибановский) участия не принимал и не подписал ни одного его определения. В современной российской историографии существует мнение о том, что «архиепископ Анастасий, приняв участие только в четырех заседаниях из десяти, покинул собрание в знак протеста»[117]. Однако владыка Анастасий покинул Константинополь после активнейшего участия в шестом заседании для того, что принять участие в работе Русского Зарубежного Архиерейского Собора. Как известно, Собор открылся 31 мая 1923 г. в г. Сремски Карловцы (Королевство сербов, хорватов и словенцев)[118]. В отличие от владыки Анастасия архиепископ Александр, также отстаивая позицию Русской Церкви (хотя и не так активно), принял участие в работе конгресса до конца.
На седьмом заседании, 30 мая, владыка Александр в своем меморандуме заявил о несогласии с представителями Сербской и Румынской Церквей по вопросу допущения второго брака для духовенства и сослался на авторитет Всероссийского Поместного Собора 1917–1918 гг., не санкционировавшего пересмотр сложившихся канонических норм. По мнению архиепископа, ревизию церковного законодательства в области брачного права духовенства мог провести только Вселенский Собор. После завершения выступления архиепископа Александра слово взял Патриарх Константинопольский Мелетий. Не согласившись с позицией русского иерарха, он заявил о том, что решение о допущении второбрачия для клириков должно носить канонический характер, а не быть проявлением икономии (т. е. ослаблением действия канонов). Владыка Александр высказал свое несогласие и с предполагавшимся разрешением на вступление в брак клириков уже после их хиротонии. В конце седьмого заседания архиепископ призвал собравшихся осознать катастрофическое положение Русской Православной Церкви в советском государстве, не позволившее ей принять полноценное участие в конгрессе и основательно изложить собственную позицию по обсуждаемым вопросам[119].
На девятом заседании, 5 июня, состоялось принятие решения о проведении реформы православного церковного календаря. При этом, согласно определению конгресса, предполагался перевод на новый стиль как неподвижных праздников православного месяцесловия, так в перспективе и подвижного Пасхального цикла. К составлению новых Пасхальных таблиц предполагалось привлечь обсерватории Афин, Белграда, Бухареста и Пулкова (под Петроградом). Также констатировалась потенциальная допустимость установления празднования Пасхи в качестве неподвижного праздника в том случае, если этот день будет иметь научное подтверждение.
Затем участники конгресса утвердили постановления о дозволении второго брака для вдовых священников и диаконов, о допущении практики вступления в брак клириков после хиротонии (за исключением монашествующих), о проведении в 1925 г. празднования 1600-летия I Вселенского Собора, о нижней границе возраста рукополагаемых в сан диакона – 21 год, в сан пресвитера – 24 года, в сан епископа – 30 лет и для постригаемых в монашество – 25 лет, о дозволении клирикам стрижения волос и ношения светской одежды за пределами храмов, о сохранении канонических определений относительно препятствий к браку и дозволении Соборам Поместных Церквей проявлять икономию в данном вопросе, о допущении практики переноса празднований святых с будних дней на ближайшие воскресные дни, о необходимости ориентации на 64-е Апостольское правило, предполагающее пост только в Великую Четыредесятницу, среду и пятницу[120].
Эти определения носили временный характер и могли быть применяемы в церковной практике до принятия решений по данным вопросам Всеправославным Собором, при этом Константинопольской Патриархии поручили взять на себя инициативу по его созыву. Архиепископ Александр поставил свою подпись под всеми определениями, хотя ранее против принятия некоторых из них открыто возражал. Видимо, русский архиерей решил пойти на определенные временные уступки, чтобы добиться главных целей – объявления неканоничными решений Второго обновленческого Собора в Москве, отклонения претензий Константинопольского Патриархата на подчинение ему всей православной диаспоры, а также наиболее пререкаемых «реформ» вроде женатого епископата.
Патриарх Мелетий на том же девятом заседании предложил к обсуждению вопрос юрисдикционной принадлежности православной диаспоры. Инициирование обсуждения вопроса о признании за Константинопольским Патриархатом прав на возглавление православной диаспоры преследовало цель легитимации на всеправославном уровне изданного 1 марта 1922 г. упоминавшегося соответствующего Томоса. Без достаточных оснований апеллируя к 28-му правилу IV Вселенского Собора, Мелетий IV доказывал исключительное право Константинопольского Патриархата на духовное возглавление всех православных епархий, находившихся за пределами гра