Особо следует отметить активную помощь русским эмигрантам выдающегося богослова митрополита Варненского и Преславского Симеона (1840–1937). По его инициативе еще в июле 1919 г. в Варне был организован благотворительный комитет – первая болгарская организация, созданная специально для помощи русским беженцам. Для религиозных нужд русской общины в Варне владыка передал храм св. Анастасии, а стоявший рядом церковный дом – для первой в Болгарии русской гимназии, возникшей в 1920 г. по инициативе ее будущего директора С.Н. Кононовича. Это здание получило название «Русский дом» и стало центром культурно-просветительной деятельности эмигрантов в Варне. С благословения митрополита Симеона был устроен сиротский приют и организован русский детский сад, владыка и лично постоянно оказывал нуждавшимся эмигрантам материальную помощь. Настоятель храма св. Анастасии протоиерей Иоанн Слюнин так выразил владыке чувства благодарности своих прихожан: «Для нас – русских, в Болгарии родной нашедших себе братский приют в гонениях наших, ангелом-утешителем, защитником, покровителем и благодетелем, – милосердием и волей Господней, являетесь Вы, Ваше Высокопреосвященство»[1148].
17 июня 1922 г. Болгарский Синод распорядился возносить за богослужениями молитвы за русский народ и Русскую Православную Церковь, а в 1923 г. отправил болгарскому правительству и ряду влиятельных международных организаций послание с просьбой содействовать прекращению гонений на христиан в советской России и освобождению Патриарха Тихона из-под ареста[1149].
Вскоре после начала новой волны гонений на Русскую Православную Церковь в СССР, 9 марта 1930 г. в Софии состоялся митинг протеста. Утром во всех храмах города прошли богослужения, литургии, панихиды о замученных и молебствования о спасении России; митрополит Софийский Стефан служил и проповедовал в кафедральном Александро-Невском соборе. Затем в театре «Рояль» прошел митинг, в котором приняли участие священнослужители, представители болгарской общественности, политических партий, национально-патриотических организаций: «Родна защита, Союз офицеров запаса, «Кубрат», «Юнаки» и др. Русская колония активно участвовала в митинге во главе с епископом Серафимом (Соболевым) и председателем Святорусского братства князем Ухтомским. Участники митинга отметили массовые гонения на Церковь и верующих, разрушения храмов в СССР и призвали правительства и глав Церквей прекратить сношения с советской властью. Также было решено создать в Болгарии Комитет по борьбе с религиозными преследованиями (правда, о его деятельности практически ничего не известно)[1150].
В 1934 г. Болгарская Православная Церковь помогла русским общинам и монастырям в стране пережить очень тяжелое потрясение. Пришедшее к власти 19 мая 1934 г. так называемое беспартийное правительство Кимона Георгиева решило установить дипломатические отношения с СССР, однако в ходе предварительных конфиденциальных переговоров советская сторона потребовала передать ей все русское церковное имущество в Болгарии. Прогнозируя такую возможность, Болгарский Синод еще 30 марта 1934 г. по просьбе архиепископа Серафима (Соболева) назначил специальную комиссию, которая занялась юридическим положением этого имущества. Высказанные владыкой Серафимом Синоду опасения о возможности закрытия русских церквей после передачи их зданий СССР были небезосновательны, так как после установления дипломатических отношений Австрии с Советским Союзом русская церковь в Вене была превращена в Музей атеизма. Чтобы эта судьба не постигла русские храмы в Болгарии, Синод обратился за содействием в Министерство иностранных и религиозных дел (по просьбе владыки Серафима от 22 июня 1934 г.), к болгарскому правительству также поступили соответствующие письменные обращения Софийского митрополита Стефана и Союза ветеранов Освободительной Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. и самого архиепископа Серафима (Соболева). Под давлением церковной общественности болгарское правительство выдвинуло одним из условий нормализации отношений с СССР сохранение прежнего статуса русского церковного имущества в стране, что вызвало своеобразный шок у членов советского правительства.
В результате долгих и трудных переговоров было достигнуто компромиссное решение, зафиксированное в протоколе от 5 августа 1934 г. (уже после установления 23 июля дипломатических отношений): храм-памятник на Шипке и Александро-Невский Ямбольский монастырь будут подарены болгарскому народу при условии, что там будет осуществляться исключительно болгарское управление, без всякого участия русских эмигрантов; софийская же церковь свт. Николая временно останется в ведении дипломатического представительства СССР, пока советский посол не решит практические вопросы, связанные с отделением здания церкви от представительства и обеспечением безопасности советских дипломатов.
По предложению Советского Союза эта часть протокола была засекречена до установления дипломатических отношений СССР с Югославией, так как советское правительство не отказалось от претензий на русские церкви на территории Югославии. 15 сентября 1934 г. Никольский посольский храм был передан советским полпредом Ф.Ф. Раскольниковым во временное пользование болгарскому государству в лице Министерства иностранных дел, а 18 декабря того же года министерство передало церковь со всем ее имуществом Софийской митрополии. С этого момента храм на 12 лет перестал быть русским. 6 июля 1940 г. был составлен протокол о предоставлении Никольской церкви во временное пользование болгарскому правительству на 15 лет, и в конце того же года ее передали Софийскому университету св. Климента Охридского в качестве университетского храма[1151].
Архиепископ Серафим был выселен из квартиры при посольстве и в последующие годы снимал небольшую квартиру по адресу: ул. Велико Тырново, д. 30. При этом владыка еще почти год управлял храмом Рождества Христова на Шипке и Александро-Невским Ямбольским монастырем. Только летом 1935 г. Ф.Ф. Раскольников выступил против того, что архиепископ продолжает служить в этом храме и в монастыре, нарушая договор. Хотя Болгарский Синод не возражал против подобного служения русского духовенства, бороться против заключенных правительством договоренностей он не мог[1152].
Идея болгарских дипломатов о передаче русских храмов в ведение болгарских церковных властей была крайне негативно встречена русской эмиграцией в целом и духовенством в частности. Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Антоний (Храповицкий) и Архиерейский Синод РПЦЗ в своих письмах к болгарским церковным и гражданским властям (от 12 ноября 1934 г. и др.) пытались доказать, что речь идет о церковной, а не о государственной собственности[1153]. Архиепископ Серафим, который с трудом пережил тяжелый внутренний кризис, обратился в Болгарский Синод с просьбой о заступничестве, но ничего сделать уже было нельзя. Архиепископ Дамиан также болезненно воспринял случившееся – 6 октября 1935 г. он с возмущением писал Архиерейскому Собору РПЦЗ, что в Болгарии не приняты меры «к сохранению русского достояния за народом и Церковью»[1154].
Болгарская Церковь смогла лишь смягчить последствия случившегося. Митрополит Стефан предоставил русской общине Софии древний болгарский Никольский храм на ул. Царя Калояна (в самом центре города), куда перешел причт посольской церкви: протоиереи Николай Владимирский, Георгий Голубцов, один из ближайших помощников владыки Серафима, ранее служивший в Белой армии протоиерей князь Андрей Ливен (его бывшие имения находились в окрестностях подмосковного г. Воскресенска), а также упомянутые замечательный хор и многочисленное церковное братство. Уже в новом храме община в 1935 г. торжественно встретила прибывшую из Югославии чудотворную Курско-Коренную икону Божией Матери «Знамение»[1155].
Весной 1936 г. русским монахам из Ямбольского монастыря митрополит Стефан предоставил в пользование здание Какалянского монастыря св. Архангела Михаила вблизи Софии, здесь поселилось 10 насельников, а настоятелем до 1944 г. служил архимандрит Серафим (Соболев). Передавая этот монастырь, Болгарский Синод выдвинул условие, что в обитель будут принимать не только русских, но и болгар «с целью иметь их как рассадник истинного иночества для болгарских монастырей». Вместо храма Рождества Христова на Шипке Священный Синод в 1935 г. официально передал русской общине в Варне в пользование древний византийский храм св. Афанасия Великого[1156]. В 1937 г. в Варне начали действовать курсы по борьбе с безбожием, которые возглавил протоиерей Иоанн Слюнин.
К этому времени численность русской эмиграции в Болгарии в результате возвращения на Родину (в первой половине 1920-х гг. в СССР вернулось около 11 тысяч), переезда в другие страны и естественной убыли заметно сократилась: в 1926 г. их насчитывалось 28 340, в 1928 г. – 25 942, в 1929 г. – 24 513, а в 1938–1939 гг., по данным различных болгарских историков, – от 15 500 до 18 200. Правда, в письме Министерства иностранных дел и исповеданий от 23 августа 1934 г. военному министру говорилось, что из 35 тысяч русских беженцев (в начале 1920-х гг.) в стране осталось еще 25 тысяч. А в 1940 г., по официальной статистике, в Болгарии проживало 18 397 русских[1157].
Несмотря на уменьшение паствы, церковная жизнь не замирала. Более 100 русских священников и диаконов служили в приходах Болгарского Экзархата, только в Пловдивской епархии их до 1944 г. было около 35, и подавляющее большинство высоко оценивалось в рапортах архиерейских наместников