скими служащими, возместить убытки причту, закрыть мешавший проведению богослужений канализационный люк, вернуть срезанные электрические провода и т. д.[1357].
Только в 1930 г., после долгой и упорной борьбы, причту и прихожанам удалось добиться частичного удовлетворения своих требований. Несколько лет церковь и кладбище оставались без должного внимания, так как протоиерей Павел Крахмалев, вынужденный временно покинуть приход, проживал в Югославии и Австрии. В дальнейшем церковь была отгорожена стеной от госпиталя и окормляла русских, проживавших в Пирее[1358].
Вернувшись в Афины, о. Павел приложил значительные усилия, чтобы привести в порядок Свято-Ольгинскую церковь и кладбище. В 1930 г. он обратился к русской колонии с посланием, в котором писал: «В 1904 г. в Пирее был открыт русский храм, обслуживающий русскую больницу и команды русских судов. Ныне храм обслуживает немногочисленных оставшихся в Пирее русских, большей частью нуждающихся инвалидов последней войны. В общем, храм в настоящее время имеет 17 человек прихожан и находится в весьма тяжелом материальном положении. Притч бедствует, храм требует ремонта, не производившегося с момента его освящения, т. е. с 1904 г. В таком же тяжелом положении находится и русское кладбище, где уже погребено свыше 700 человек»[1359]. Обращение получило отклик, и деньги на ремонт были собраны.
1 ноября 1930 г. протоиерей Павел Крахмалев обратился к настоятелю Свято-Пантелеимоновского монастыря игумену Мисаилу с просьбой выслать несколько десятков бумажных иконок для прибывших недавно с Кавказа на греческом пароходе русских эмигрантов и членов Русского национального кружка молодежи в Афинах, что было сделано[1360]. Отец Павел и в дальнейшем поддерживал связь с русскими святогорцами. Так, 19 октября 1935 г. он отправил игумену Мисаилу телеграмму, в которой поздравил его с 50-летним юбилеем служения в священном сане от себя лично и от «рассеянной повсюду военно-морской моей паствы»[1361]. Вероятно, возведенный к 1935 г. в сан протопресвитера, так как он подписал упомянутую телеграмму в этом сане, о. Павел Крахмалев служил настоятелем Свято-Ольгинской церкви вплоть до своей кончины в 1949 г. По воспоминаниям российских эмигрантов, он был очень хорошим священником – нередко сам нуждался и голодал, но деньги с беженцев за требы не брал[1362].
В 1920-1940-х гг. Свято-Троицкой афинской общине значительную помощь оказывали последний императорский посланник в Греции Е.П. Демидов, князь Сан-Донато и его жена – уполномоченная Российского общества Красного Креста С.И. Демидова. Со Свято-Троицким храмом был тесно связан и созданный в 1927 г. «Союз русских эмигрантов в Греции», призванный упорядочить и облегчить жизнь выходцев из России, и в том же году официально признанный Афинской архиепископией. Этот союз возглавляла сначала княгиня С.И. Демидова, а затем – графиня И.П. Шереметьева, также руководившая в 1940-1950-е гг. церковным сестричеством.
С образованием в 1924 г. СССР и его официального признания 1 июня того же года Грецией в Афинах была закрыта прежняя Российская миссия и открыто дипломатическое представительство СССР. Являясь дядей принца Королевства сербов, хорватов и словенцев Павла Карагеоргиевича, Е.П. Демидов был назначен почетным консулом Югославии в Афинах и продолжил помогать местной русской колонии. По соглашению Е.П. Демидова и правления «Союза русских православных христиан в Греции», было решено обратиться к сербскому посланнику с просьбой принять российскую посольскую церковь под покровительство королевства. Эта просьба была поддержана, и правительство Королевства сербов, хорватов и словенцев выделило на нужды храма 1200 французских франков в месяц. В дальнейшем, однако, выяснилось, что греческие власти признали храм собственностью советского правительства, подлежащей возвращению ему по первому требованию. До наступления этого момента греческое правительство считало себя хранителем этой церкви, как имущества иностранного государства. Таким образом, русская община в Афинах была официально отделена от посольства и вошла в состав Афинской архиепископии со статусом парекклисиона (прихода без полных юридических прав); вместо «Союза русских православных христиан в Греции» был образован приходской совет (в ведение которого перешел СвятоТроицкий храм), немедленно признанный Элладской Церковью[1363].
В ноябре 1924 г. архиепископ Афинский Хризостом формально согласовал с правлением «Союза русских православных христиан в Греции» временное назначение настоятелем храма о. Георгия Карибова (Карипидиса), приехавшего с Кавказа и служившего в этой церкви протоиерея греческого происхождения (+ 1939; погребен на Русском кладбище в Пирее). Однако в дальнейшем данный священнослужитель был утвержден настоятелем Свято-Троицкой церкви без всякого согласования с представителями русской общины. Ожидавший этого назначения российский протоиерей М. Шаравский, отец Георгиевского кавалера военного летчика С.М. Шаравского, остался без места[1364].
Подобным действиям пыталась воспрепятствовать Русская Православная Церковь Заграницей, добивавшаяся включения Свято-Троицкой общины в свой состав. Еще в 1936 г. член Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей епископ Хайларский Димитрий (Вознесенский) составил воззвание, призывавшее прихожан Свято-Троицкой церкви «вернуться на старый стиль» и «просить иерархическую власть, чтобы она отпустила» их. Однако эти попытки закончились неудачей[1365].
Протоиерей Георгий Карибов (Карипидис) служил настоятелем русской афинской церкви около 14 лет с конца 1925 г. до осени 1939 г., следующим ее настоятелем – с 12 октября 1939 по конец 1952 гг. был происходивший из российских (одесских) греков архимандрит Николай (в миру Николай Герасимович Пекаторос, 1899–1996). Он воспитывался под влиянием своего дяди, профессора Санкт-Петербургской духовной академии, был рукоположен во иерея в 1922 г., затем некотое время сослужил священномученику епископу Онуфрию (Гагалюку) в Херсонско-Одесской епархии. В 1929 г. о. Николай эмигрировал в Грецию, где вскоре принял монашеский постриг. В 1930-е гг. он служил в церкви Пресвятой Троицы в Афинах вторым священником, а в 1939 г. был принят в клир Русской Православной Церкви Заграницей[1366]. Некоторое время в Афинах также жил переехавший в 1939 г. в Грецию из Болгарии русский эмигрант протоиерей Пантелеимон Рыбальченко[1367].
Особенно значительный след в духовной жизни Афин оставил приехавший в 1927 г. из СССР в Грецию священник Илья Григорьевич Апостолов (по-гречески: Апостолиди, Апостолидис). Он родился 18 июля 1895 г. в Феодосии (Крым) в русско-греческой семье, окончил Таврическую духовную семинарию и Чугуевское военное училище, участвовал в Первой мировой и Гражданской (в рядах Добровольческой армии) войнах, был духовным сыном архимандрита Амвросия (Плиансидиса), ставшего впоследствии митрополитом Мосхонисионским и новомучеником (убитого турками в 1922 г.), по благословению которого в 1917 г. поступил в Московскую духовную академию, но не смог ее закончить из-за закрытия. Отец Илия был рукоположен во диакона и иерея (в 1922 г.) священномучеником архиепископом Никодимом (Кротовым), сам четыре раза подвергался арестам, затем на три года был отправлен в ссылку, где оказался приговорен к смертной казни. Его спас греческий посол в СССР Панурьяс, добившийся в 1927 г. освобождения о. Илии и репатриации в Грецию. Сначала его отправили служить на греческие приходы в Аркадию (Пелопоннес): в Кинурию и Леонидио, потом пастырь стал служить в туберкулезной больнице в Афинах «Сотирия». В начале 1930-х гг. стараниями о. Илии был возведен храм св. Фомы в афинском районе Гуди (Амбелокипо), где он служил настоятелем до 1952 г., окормляя не только греков, но и русских эмигрантов[1368].
Пастырь много лет являлся духовником великой княгини Елены Владимировны Романовой (внучки российского императора Александра II, 18821957), жены греческого принца Николая – сына короля Георга I и его супруги Ольги Константиновны. В годы Второй мировой и Гражданской войн на территории Греции о. Илия спас большое количество подростков, добившись их освобождения из тюрем[1369]. Позднее (с 1953 г.) о. Илия служил настоятелем русской Свято-Троицкой церкви в Афинах.
В 1928 г., после кончины генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля, при СвятоТроицкой церкви был создан фонд его имени для помощи бедным русским детям. В том же году, после сметри императрицы Марии Федоровны, в память о ней был учрежден фонд ее имени для помощи беднейшим русским прихожанам. На земле, принадлежащей приходу, русская колония содержала бараки, где за небольшую плату сдавались в аренду помещения нуждающимся русским эмигрантам. В 1931 г. при Свято-Троицкой церкви было создано сестричество, почетной покровительницей которого была С.И. Демидова[1370]. Она скончалась в 1953 г. (как уже говорилось, в память об их заслугах Демидовых похоронили у стены Свято-Троицкой церкви, другой причиной такого захоронения была стремление общины сохранить церковный земельный участок от реквизиции).
Особую страницу составляет деятельность русской церковной эмиграции в Северной Греции (Македонии). В Салониках с конца XIX в. существовало подворье русского афонского Свято-Пантелеимоновского монастыря, игравшее важную роль в доставке паломников и различных грузов (прежде всего продовольственных) в обитель. С 1 марта 1917 г. по 1919 г. последним заведующим Салоникского подворья был иеромонах Феодор (в миру Федор Семенович Константинов; 1856–1933), в дальнейшем главный духовник и соборный старец Свято-Пантелеимоновского монастыря, 6 мая 1922 г. принявший постриг в схиму с именем Феодорит