Здание подворья сильно пострадало от охватившего значительную часть Салоник пожара 5 августа 1917 г., когда сгорели три тысячи домов и 70 тысяч людей остались без крова. В это время в городском порту оказалось судно Руссика под командованием о. Лазаря, на котором спаслась часть местных жителей с вещами. В здании подворья сгорел верхний этаж с церковью, но остальные два этажа удалось отстоять от огня, и братия смогла жить там. Насельники также спасли иконы, церковную утварь и кассу[1372].
Восстанавливать здание подворья из обители были посланы 14 мастеров-иноков под руководством монаха Феофила. Возглавлял восстановительные работы ранее около семи лет исполнявший послушание в Салониках иеросхимонах Андрей (Жеков), который быстро справился с этой задачей, за что был награжден золотым наперсным крестом. 9 января 1918 г. Салоникский митрополит Геннадий в ответ на письмо игумена Мисаила от 20 декабря 1917 г. разрешил совершать в подворской церкви богослужения, а 10 февраля 1918 г. лично освятил воссозданный на верхнем этаже домовый храм св. вмч. Пантелеимона Целителя, свт. Николая Чудотворца и св. вмч. Димитрия Солунского[1373].
Однако в 1919 г. Руссик лишился подворья. После пожара 1917 г. греческое правительство решило отстроить пострадавшую часть Салоник по европейскому плану и, в связи с этим, провести отчуждение некоторых частных владений. 18 июля 1919 г. доверенное лицо монастыря, иеромонах Феодор, сообщил игумену Мисаилу, что согласно новому плану города здание подворья подлежит сносу, и власти дали пятидневный срок на его очистку. Монастырь подал заявление российскому консулу об отсрочке исполнения этого указания на три месяца, но с помощью Салоникского митрополита срок выезда продлили лишь на несколько дней. За это время о. Феодор некоторые вещи отправил на метохи Каламария и Кассандра, а другие распродал, продал он за небольшую сумму (37 тысяч франков) на слом и само здание подворья. Фактически подворье перестало существовать 1 августа 1919 г.[1374] 16 апреля 1922 г. иеромонах Адриан (Сафонов) по поручению монастыря продал и участок земли, на котором находилось подворье.
После прекращения всех связей с Россией в результате революции 1917 г. расположенные на Халкидиках три метоха Свято-Пантелеимоновского монастыря – Кассандра, Каламария и Сики стали основным поставщиком продовольствия в обитель. На них постоянно трудилось значительное количество братии, в частности в начале 1918 г. на Кассандре – 9 человек и на Каламарии – 7 человек, а в конце 1922 г. на всех трех метохах пребыло 26 иноков. Экономом метоха Каламария до 12 февраля 1923 г. был монах Анания (Вахтин), которого сменил монах Артемий (Бражкин). В октябре 1923 г. по телеграфной просьбе насельников Каламарийского метоха, страдавших от отсутствия дождя, братия Руссика совершила молебен, чтобы Господь послал «дождь мирный». Несмотря на нехватку строительных материалов, проводилось восстановление обветшавших построек. Так, например, 21 ноября 1924 г. на Каламарии была покрыта черепицей старинная башня (пирг), восточная стена которой обрушилась на три этажа[1375].
Однако эта деятельность продолжалась недолго. Уже в 1923 г. у греческого правительства появились планы реквизировать метохи афонских монастырей в Халкидиках для размещения там беженцев-греков из Малой Азии. 8 октября 1923 г. уполномоченный Руссика иеродиакон Терентий написал премьер-министру Греции ходатайство об оставлении монастырю метоха Каламария, на котором предполагалось поселить 25 семей беженцев, так как он представляет собой «единственное средство содержания 500 братьев»[1376].
Афонский Кинот, в свою очередь, в 1923–1924 гг. несколько раз созывал чрезвычайные двойные собрания для обсуждения вопроса об угрозе метохам и подачи общих ходатайств в различные правительственные инстанции, но это не помогло. 2 сентября 1924 г. Кинот известил монастыри о том, что Министерство земледелия потребовало передачи метохов за плату или в аренду правительству[1377]. В этот день на Афон для переговоров с Протатом приехал сам министр земледелия А. Мелонас. Первоначально он заявил, что метохи славянских монастырей останутся неприкосновенными (согласно Севрскому и Лозаннскому договорам), однако антипросопы-греки высказали протест, ввиду такой «несправедливости», хотя их монастыри имели в несколько раз больше метохов и других земельных владений в различных частях Греции. После обсуждения ситуации братией все 20 афонских монастырей заявили, что не могут ни продать, ни сдать в аренду метохи, так как согласно канонам они не подлежат отчуждению. Однако правительство не восприняло эти доводы. В результате в последние месяцы 1924 г. были реквизированы 60 монастырских метохов и в следующем году еще 30[1378].
Реквизиция затронула и все три метоха Руссика. 12 сентября 1924 г. братия послала министру земледелия заявление о своем протесте против планируемого занятия Каламарии, 6 октября игумен Мисаил отправил письмо премьер-министру Греции с просьбой оставить монастырю его метохи[1379]. Однако все было напрасно. 2 ноября Кинотом была получена правительственная телеграмма – в 15-дневный срок очистить метохи для поселения беженцев, и уже 19 ноября на Каламарию была привезена их первая партия, занявшая почти все помещения. Первоначально оставили несколько келий для монахов, но позднее и их выселили. 26 ноября 1924 г. монастырское судно вывезло из Каламарии в обитель хозяйственные вещи, солому и небольшие остатки зерна. В конце 1924 – начале 1925 гг. также оказались реквизированы два других метоха Руссика и метох Свято-Андреевского скита Нузлы[1380].
В ноябре 1925 г. игумен Мисаил написал в Министерство земледелия о более тяжелом положении Свято-Пантелеимоновского монастыря, по сравнению с греческими монастырями Святой Горы, имеющими леса и масличники, которые согласно правительственному распоряжению не были реквизированы, кроме того, на основании распоряжения министерства от 12 октября 1925 г. этим монастырям была уступлена арендная плата с пастбищ отчужденных метохов. Игумен также сообщал, что небольшие ливады Руссика на полуострове Сики (Ситонии), площадью 150 стрем еще никем не заняты, так как из-за частой затопляемости не могут использоваться для проживания, и просил оставить их монастырю, а также позволить брать арендную плату с пастухов на бывшем метохе Кассандра[1381].
Эту просьбу удовлетворили лишь частично. Земледельческое бюро Халкидик 29 июля 1926 г. известило Руссик, что Главное переселенческое правление Македонии постановило временно возвратить монастырю пастбище отчужденного метоха на полуострове Сики. В ноябре 1927 г. игумен Мисаил отправил письмо генеральному секретарю Лиги Наций Э. Дрюммону, в котором сообщал о тяжелом материальном положении братии монастыря в связи с реквизицией его метохов, проведенной вопреки подписанным Грецией международным договорам. Общая стоимость утраченного в этой связи обителью имущества тогда оценивалась в 285,6 тысяч фунтов стерлингов[1382].
В том же году греческое правительство решило компенсировать потери афонских монастырей от реквизиции метохов и разместить соответствующие суммы на специальных счетах в Национальном банке, причем обители могли тратить на свои нужды только проценты с этих сумм, сами же внесенные деньги снимать было нельзя. В 1928–1929 гг. топографическая команда обмерила территорию реквизированных метохов Руссика, и они были оценены: Каламария – в 1 107 552 драхмы, Кассандра – в 582 950 драхм и Сики – в 63 тысяч драхм[1383]. В последующие годы греческое правительство почти регулярно (кроме военных периодов) выплачивало Свято-Пантелеимоновскому монастырю и Свято-Андреевскому скиту определенные денежные компенсации за метохи.
На северной окраине Салоник – в квартале Харилау, со времени Первой мировой войны находился бывший военный госпитальный городок войск Антанты, где в 1920-1960-х гг. проживали российские беженцы. После окончания Первой мировой войны строения городка были приобретены греческой Первой строительной компанией Харилау, которая по договоренности с французским командованием (к которому обратилась с просьбой о помощи королева Ольга Константиновна) обязалась сдавать часть бараков русским беженцам в аренду на льготных условиях – 4 тысячи драхм за барак. Эмигранты из России начали пребывать в Салоники в 1920 г. (первая партия составила полторы тысячи человек) и были размещены в уже пустовавшем лагере, который с тех пор стали называть русским. Официально лагерь русских беженцев в Харилау был организован в конце 1920 г. по инициативе российского военного агента и уполномоченного Российского общества Красного Креста; ранее, еще до начала массовой эвакуации, в некоторых бараках проживали привезенные весной 1920 г. больные из частей армии А.И. Деникина[1384].
Прибывшие в Салоники русские эмигранты создали многочисленные общества и союзы: Общество единения русских эмигрантов в Салониках, Донская казачья станица, Кубанская казачья станица, Союз русских офицеров в Салониках, Союз георгиевских кавалеров и участников первого Кубанского похода, Союз увечных воинов в Салониках, Союз эллинов-офицеров бывшей армии в Греции, Союз стариков салоникского лагеря, Общество офицеров Генерального штаба, Монархическое общество, Студенческий союз, Клуб христианской молодежи, Союз русских студентов, Союз лиц с высшим образованием и т. д. В марте 1921 г. в Харилау числилось полторы тысячи беженцев, из них – 944 эвакуированных военнослужащих, разместившихся в 49 бараках. К концу 1921 г. в лагере находились 1149 человек. Нездоровый малярийный климат Салоник, а также отсутствие работы вынуждали многих эмигрантов уехать как в другие страны, так и в различные регионы Греции. В лагере остались в основном пожилые, инвалиды, женщины и те, кто мог работать в Салониках. Руководство лагерной жизнью первоначально осуществляла русская администрация: комендант лагеря, его заместитель, начальник канцелярии и др., но в 1925 г. согласно приказу генерал-губернатора Македонии русские беженцы должны были подчиняться только греческим законам и властям