В период Второй мировой войны в храме св. Архангела Михаила пели два хора: один под управлением В.Н. Лихачевского (после его смерти регентом этого хора была Лидия Николаевна Мирандова), а второй – под управлением Анатолия Козлова. Преподавателями Закона Божия в сербских средних учебных заведениях Великого Бечкерека работали священник Сергий Федоровский и Николай Соколов. В 1921 г. в городе проживало 302 русских эмигранта, а в 1939 г. – 349[871].
В г. Земуне (ныне часть Белграда) эмигранты из России в 1920 г. получили в свое пользование небольшой сербский храм свв. Архангелов Гавриила и Михаила в городском парке. В первые годы настоятелями служили протоиереи Иоанн Гончаревский и Феодор Синькевич. Псаломщиком и регентом этой церкви с октября 1921 по май 1926 гг. служил бывший офицер Белой армии Алексий Федотович Крыжко. 22 мая 1926 г. он был рукоположен митрополитом Антонием (Храповицким) во диакона, а на следующий день – во иерея. С этого времени и до 1 марта 1930 г. о. Алексий был настоятелем храма свв. Архангелов Гавриила и Михаила[872]. Позднее в земунской церкви служили священник Фрол Жолткевич (в 1932–1937 гг.), протоиерей Петр Голубятников (в 1937–1938 гг.), протоиерей Константин Гладкий, протоиерей Виталий Лепоринский (в 1944–1945 гг.), иеромонах Иларион (Скляр) и протоиерей Михаил Котляревский (до 1972 г.)[873].
В 1931 г. литургию в храме свв. Архангелов Гавриила и Михаила совершил Сербский Патриарх Варнава, произнесший после ее окончания надолго запомнившуюся прихожанам речь: «Дорогие мои братья, Русские!.. Первый раз я служил у вас еще будучи митрополитом, а сегодня, по Божией милости, служу как Патриарх. Мал ваш храм по размерам, но велик по духу, велик по своему значению. Этот храм останется историческим на все времена, пока будет существовать наше государство и наш народ. Этот храм будет памятником того, что в самые трудные времена в жизни русского народа здесь нашли себе приют верные сыны этого народа и горячо молились в нем о спасении своей великой Родины. Храм этот будет свидетельствовать также о том, что в годы наших бедствий вы не оставались одни, но мы, ваши братья, были вместе с вами.»[874].
В 1930-е гг. псаломщиком русского храма в Земуне был сын архиепископа Гермогена (Максимова) С.Г. Максимов, а церковным старостой – И.Я. Лопатин. В период Второй мировой войны в храме служил диакон Алексий Борисов. Хор русской церкви в Земуне под управлением регента Алексея Ивановича Гринькова был одним из лучших в стране, наряду с хором сербского земунского храма Рождества Пресвятой Богородицы под управлением полковника Евгения Прохоровича Маслова. В 1921 г. в городе проживало 672 русских эмигранта, а в 1939 г. – 646[875].
В г. Сремски Карловцы (вблизи Нови Сада) русская колония была небольшой – около 250 человек (на 1921 г.), но выдающейся по своему составу: офицеры штаба главнокомандующего Русской армией генерала П.Н. Врангеля (который проживал здесь с марта 1922 по октябрь 1926 г.), преподаватели Карловацкой гимназии и семинарии, а также архиереи Русской Церкви и служащие Архиерейского Синода. Среди первой группы русских архиереев, которые еще в феврале 1920 г. были расселены по фрушкогорским монастырям вблизи Сремских Карловац, был архиепископ Евлогий (Георгиевский)[876].
В Сремских Карловцах с марта 1921 г. до своего роспуска в сентябре 1922 г. находилось Высшее Русское Церковное Управление за границей, секретарями которого были: юрист Ексакустодиан Иванович Махароблидзе (в конце 1920-х гг. состоявший председателем карловацкой русской колонии) и полковник Тихон Александрович Аметистов. В Сремских Карловцах проходили ежегодные Архиерейские Соборы Русской Православной Церкви Заграницей и до ноября 1938 г. находился ее руководящий орган – Архиерейский Синод во главе с митрополитом Киевским и Галицким Антонием (Храповицким), а после его смерти 10 августа 1936 г. (в Патриаршем дворце Сремских Карловацев), – во главе с митрополитом Кишиневским и Хотинским Анастасием (Грибановским). 20 ноября-3 декабря 1921 и 14–24 августа 1938 г. в городе прошли Первый и Второй Всезарубежные Церковные Соборы. Последний Архиерейский Собор состоялся в Сремских Карловцах 11–18 сентября 1939 г.
Преподаватель сербской гимназии в Нови Саде Д.В. Скрынченко в своем дневнике так описал атмосферу одного из подобных Соборов: «14/27 августа 1932 г. в Сремских Карловцах открылись заседания Архиерейского Собора. К открытию Собора кроме блаженнейшего митрополита Антония прибыли архиепископы: Анастасий Кишиневский и Хотинский, наблюдающий над делами Русской миссии в Иерусалиме, Серафим Финляндский и Выборгский, управляющий Русскими православными приходами в Западной Европе, Гермоген Екатеринославский и Новомосковский, Гавриил Челябинский и Троицкий, Феофан Курский и Обоянский, Тихон Берлинский и Германский, епископы: Дамиан Царицынский, Серафим Богучарский, Николай Лондонский и архимандрит Виктор, прибывший из Китая в качестве представителя архиепископа Китайского и Пекинского. Позднее прибыли епископы Сан-Францисский Тихон и Венский Серафим. Епископы, не имевшие возможности прибыть, прислали свои отзывы по вопросам, стоявшим на повестке.
Перед началом Собора в 9,5 часов утра 14/27 августа в домовой церкви Патриаршего дворца в Сремских Карловцах был отслужен молебен с призыванием Святого Духа. Молебен служил блаженнейший митрополит Антоний в сослужении архимандрита Виктора и игумена Феодосия. Затем все иерархи перешли в зал для заседаний, где были оглашены многочисленные приветствия Собору. Особенно обратили на себя внимание приветствия белградского Братства имени преп. Серафима Саровского и общества «Русское согласие», с большим подъемом прочитанные П.С. Лопухиным и генералом Н.В. Ногаевым. От имени Собора была послана приветственная телеграмма Его Величеству Королю Александру, на которую получен Милостивый ответ. К Святейшему патриарху Варнаве от Собора ездили Преосвященные епископы Богучарский Серафим и Берлинский Тихон. Они передали Его Святейшеству приветствия от имени Собора и благодарили за гостеприимство, которые он оказывает русским иерархам, прибывшим из всех стран мира… Архиерейский Собор интенсивно работал в течение недели и вынес много важных постановлений, направленных на упорядочение церковной жизни в разных епархиях… Заседания Собора проходили в спокойной деловой обстановке. Собор как начался молитвой, так и окончился»[877].
Важную роль в руководстве РПЦЗ имела Синодальная канцелярия, первым начальником (управляющим делами) которой был Ексакустодиан Иванович Махароблидзе («Кустя»), а с 12 августа 1931 г. – граф Георгий (Юрий) Павлович Граббе, некоторое время являвшийся и личным секретарем митрополита Антония (Храповицкого). Уже в 1941 г. Синодальная канцелярия так объясняла это изменение: «.увольнение Е.И. Махароблидзе произошло. вследствие крайне небрежного ведения им делопроизводства и синодальной денежной отчетности (чем создавались большие затруднения для работы Архиерейского Синода и нанесен был ему большой материальный ущерб), а также вследствие непредставления им отчета по изданию “Церковных ведомостей”.»[878].
Библиотекарь сербской Патриаршей библиотеки и историк Владислав Альбинович Маевский в своей книге так характеризует начальников Синодальной канцелярии: «Неустройство ее не вызывалось бедностью, а только лишь небрежением. Эта канцелярия писала и получала бумаги со всего зарубежья, мирно почившие – вместе со старыми газетами и журналами – на запыленных полках запущенного архива, в котором трудно было разобраться. За двадцать пять лет эмиграции не организовала справочного бюро; живой связи с рассеянием не наладила и никакой информации дать не могла. После ухода в 1931 г. образованного, многоопытного и способного правителя канцелярии Махароблидзе во главе ее стал совсем молодой человек, без житейского и административного опыта…
Махароблидзе небрежно обращался с архиереями, неохотно шел навстречу их денежным требованиям и, в конце концов, был устранен, когда представился случай обвинить его в бесхозяйственности. Заменить его было некому. В Белграде в это время проживал старый граф Граббе, который собирался с семьей уезжать в Польшу (на Волынь), где ему было возвращено имение. При нем находился единственный сын, поступивший на богословский факультет Белградского университета. Семья Граббе находилась в родственных отношениях с Хомяковыми, и старый граф почитал себя в некотором роде идейным наследником Алексея Степановича Хомякова, известного светского богослова. Поэтому и он в свободное время занимался богословскими вопросами, был членом Московского Собора 1918 года и близко знал митрополита Антония. Его сына Юрия митрополит временно и пригласил на службу в Ср. Карловцы…
Этот молодой человек считал себя носителем ортодоксальной православной мысли; был он строгим легитимистом, признавал великого князя Кирилла Владимировича императором и главной своей деятельностью считал борьбу с митрополитом Евлогием. Всему этому митрополит Антоний не придавал особого значения, равнодушно слушая, что ему докладывал молодой граф, и так же равнодушно подписывая все, что ему подносил на подпись… Возле графа Ю.П. Граббе неизменно находился его духовный руководитель, Лопухин, имевший большое влияние и на архимандрита Феодосия, который по своему разумению вел личную переписку митрополита. Лопухин принадлежал к семье, занимавшей высокое чиновное положение; человек не глупый, владевший пером, достаточно лицемерный и смиренномудрый»[879]