Следует упомянуть, что с 1931 г. по 1944 г. в различных приходах Македонии служил участник Первой мировой и гражданской войн протоиерей (будущий протопресвитер) Георгий Трунов (1888–1985). Он занимался миссионерской деятельностью, активно участвовал в сборе средств на постройку в Белграде памятника российским воинам, павшим в годы Первой мировой войны, и во время своего настоятельства в с. Баница Велешского района выстроил каменный храм во имя Вознесения Господня.
В г. Нови Бечее русские эмигранты в начале 1920-х гг. возобновили богослужения в переданном им в пользование старинной (начала XVI в.) монастырской церкви Успения Божией Матери. Она была полностью восстановлена после 200 лет запустения. В 1935 г. литургию в этом храме, переполненном верующими, отслужил архиепископ Харбинский и Маньчжурский Нестор (Анисимов). Сильное впечатление на него произвели два набожных мальчика в алтаре: внук последнего председателя Государственной думы Михаила Владимировича Родзянко и правнук знаменитого писателя графа Льва Николаевича Толстого[903].
В этом же городе в 1920–1933 г. действовал домовый храм при Харьковском девичьем институте (существовавшем в Нови Бечее с 4 марта 1920 г. по 1932 г.), устроителем и первым настоятелем которого был протоиерей Фрол Жолткевич (1884–1975), также преподававший Закон Божий. Затем законоучителем в Харьковском институте служили протоиереи Сергий Ноаров, Георгий Прозоров и архиепископ Челябинский и Троицкий Гавриил (Чепур). Владыка Гавриил являлся известным духовно-музыкальным деятелем, церковным композитором и ученым литургистом, состоял членом Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей. Проживая в монастыре Гргетег, он нередко приезжал в Белград, где читал лекции для членов братства прп. Серафима Саровского. Скончался владыка Гавриил после тяжелой болезни 14 марта 1933 г.[904] В 1921 г. в Нови Бечее проживало 332 русских эмигранта, а в 1939 г. – около 200.
Архиепископ Гавриил (Чепур) также преподавал Закон Божий в Первой русско-сербской девичьей гимназии в г. Великая Кикинда (действовавшей в 1921–1931 гг. в здании бывшей венгерской гимназии), где имелась своя церковь. Ее настоятелями служили протоиереи Владимир Востоков, Иоанн Князев, Вениамин Коробов, иеромонах Иоанн (Максимович) и духовный писатель священник Василий Шустин. Законоучителем в гимназии также был протоиерей Милентий Аркадьевич Шаравский.
С 1929 г. имелась в Великой Кикинде и домовая церковь во имя свв. Кирилла и Мефодия при приюте для престарелых Российского общества Красного Креста в Югославии (существовавшем в 1929–1952 гг.). Первоначально обитателей приюта окормлял священник Василий Шустин. До своего закрытия русский приют несколько раз переезжал из одного здания города в другое. Последнее освящение храма на новом месте состоялось 29 октября 1939 г. при чинодействии Первоиерарха РПЦЗ митрополита Анастасия (Грибановского), протопресвитера Петра Беловидова и настоятеля Кирилло-Мефодиевской церкви архимандрита Никона (Ордовского-Танаевского, 1863–1950), бывшего Тобольского губернатора в 1915–1917 гг. В первой половине 1940-х гг. настоятелем храма служил священник Лев Шепель[905].
Церковь свв. Кирилла и Мефодия была приходской для всей русской колонии города. В 1920-е гг. преподавателем Закона Божия в сербской гимназии Великой Кикинды работал протоиерей Михаил Булгаков. В 1921 г. в городе проживало 207 русских эмигрантов, а в 1939 г. – 326. В городском архиве сохранилась часть документов русского приюта и несколько метрических книг прихода свв. Кирилла и Мефодия за 1931–1936 и 1942–1946 гг.[906]
В г. Вршаце Банатской епархии группа семей русских офицеров основала церковную общину и братство свт. Иоанна Златоуста. Еще в июле 1920 г. в этом городе разместилась эвакуированная из Кишинева санитарная походная больница Гербовецкой общины сестер милосердия Российского общества Красного Креста, позднее ставшая основой для создания городской больницы. С 1921 по 1932 гг. русская домовая церковь во имя свт. Иоанна Златоуста располагалась на квартире полковника Михаила Степановича Стахова (церковного старосты). Алтарные иконы для нее написал известный живописец Георгий Александрович Самонов и сам полковник М.С. Стахов. В 1932 г. вступивший на учрежденную тогда Банатскую кафедру Сербской Церкви епископ Георгий (Летич) предоставил в пользование русскому приходу старый храм Всех Святых у ворот городского православного кладбища[907].
Настоятелями этих русских храмов служили отец Зосима, архимандрит Мелитон, в 1935–1937 гг. – игумен Никон (Ордовский-Танаевский), а в 19371944 гг. служил упоминавшийся протоиерей Владимир Востоков, награжденный решением Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей от 21 июня 1941 г. золотым наперсным крестом[908]. Перед освобождением Вршаца от немецкой оккупации в сентябре 1944 г. о. Владимир покинул Югославию, и богослужения в русской церкви прекратились. Весь период ее существования постоянными членами церковного хора были Сергей Григорьевич и Глафира Ипполитовна Балицкие, Нина Александровна Лукина, Антонина Ивановна Рогаткина и Михаил Степанович Стахов. Следует также упомянуть, что до середины 1930-х гг. хором в сербском соборном храме Вршаца управлял русский регент Владимир Курагин, а в 1936–1941 гг. регентом собора и сербского певческого общества состоял иеродиакон Иоанн (в миру Иван Федорович Котов; 1904–1941), обладавший голосом редкой красоты (тенор). Протоиерей Владимир Голунский и иеродиакон Иоанн (Котов) работали преподавателями Закона Божия в сербских гимназиях Вршаца[909]. В 1921 г. в городе проживало 142 русских эмигранта, а в 1939 г. – 256.
В курортном городке Врнячка-Баня в 1921 г. поселились 414 российских эмигрантов, была открыта русская начальная школа. До своего назначения в Русскую Духовную Миссию в Палестине в местном сербском храме Пресвятой Богородицы службы для русской общины совершал епископ Белгородский Аполлинарий (Кошевой; 1874–1933)[910].
В г. Суботица русская община свт. Николая Чудотворца получила в свое пользование храм-часовню на православном кладбище. Ее настоятелем в 1930-е гг. был священник Александр Цуглевич. До начала Второй мировой войны общину также окормляли священники Арсений Филиппович и Александр Беликов (скончавшийся в Суботице в 1973 г.). До своего переезда в 1930 г. в Нови Сад регентом хора в сербском храме Суботицы был русский эмигрант Петр Моисеевич Таран. В 1921 г. в городе проживали 404 русских эмигранта, а в 1939 г. – 685. В период венгерской оккупации Суботицы настоятелем русской церкви служил священник Владимир Родзянко, но в 1944 г. она была разрушена бомбой.
В г. Сомборе русская община также имела в своем пользовании храм-часовню на местном православном кладбище. Эмигранты создали в нем новый иконостас, для которого написали иконы. Русского священника в городе не было, и настоятелем общины служил сербский архимандрит Стефан (Илкич), выпускник Киевской духовной академии, хорошо говоривший по-русски. В 1920-1930-е гг. регентами хора в сербском храме св. Георгия Победоносца в Сомборе были юрист Хрисанф Хрисанфович Зенкевич и Николай Капустин, который также управлял хорами местных сербского певческого общества ремесленников и сербского крестьянского певческого общества. Н. Капустин, священник Сергий Федоровский и Николай Соколов работали преподавателями Закона Божия в сербских средних учебных заведениях Сомбора[911]. В 1921 г. в городе проживали 137 русских эмигрантов, а в 1939 г. – 192.
Кроме упомянутых, были образованы русские церковные общины в Нише, Крагуеваце, Дубровнике, Любляне, Осиеке, Заечаре и некоторых других городах. В местах, где действовали трудовые отряды бывших военнослужащих Белой армии, существовали переносные церкви. В тех же русских колониях, где не имелось храмов, в дни церковных праздников эмигранты приглашали священников из других городов (таким образом, появилась особая категория разъездных батюшек). Там же, где не было и этой возможности, организовывались русские духовные хоры, певшие за богослужением в сербских церквах[912].
В Королевстве сербов, хорватов и словенцев были образованы два самостоятельных русских монастыря: мужской в Мильково и женский в Хопово с 70 монахинями бывшего Леснинского монастыря, переселившихся в 1920 г. в Сербию[913].
Пустовавший древний общежительный монастырь Введения во храм Пресвятой Богородицы в Мильково на Фрушкой горе (вблизи г. Лапово), основанный в начале XV в. св. деспотом Стефаном Высоким, 17 февраля 1926 г. оказался передан русским монахам во главе с бывшим послушником Оптиной пустыни, выпускником Пензенской духовной семинарии и Варшавского университета, воевавшим в Добровольческой армии, иеромонахом Амвросием (в миру Владимиром Зиновьевичем Кургановым, 1894–1933). Монашеский постриг он принял в сербском монастыре Петковица 22 марта 1923 г., в том же году был посвящен в сан иеродиакона, 14 октября 1923 г. – во иеромонаха, в 1928 г. возведен в сан игумена, а в 1932 г. – архимандрита. За короткий срок он превратил обитель в центр русской духовной жизни, хотя формально она находилась в ведении Сербской Патриархии[914].
Отец Амвросий не без успеха стремился возродить дух Оптиной пустыни за пределами России. Если в начале 1926 г. в Мильковском монастыре было лишь 6 насельников: иеромонах и 5 послушников, то летом 1930 г. – 19 человек братии: игумен, 4 иеромонаха, 4 иеродиакона, 6 монахов и 4 послушника, в их числе бывшие валаамские братья: иеромонахи Савватий (Крылов), Феодосий (Волков) и монах Варсава (Теплиничев). В 1933 г. в обители проживало уже 27 насельников, в основном выпускников богословского факультета Белградского университета, в том числе 5 сербов. Многие из них в дальнейшем стали известными деятелями Русской Православной Церкви Заграницей: архиепископ Сан-Францисский святитель Иоанн (Максимович), архиепископы Антоний (Бартошевич), Антоний (Синькевич), Никодим (Нечаев), Антоний (Медведев), епископы Леонтий (Бартошевич), Филипп (Гарднер), архимандриты Киприан (Керн), Савва (Струве), Никандр (Беляков), Феофан (Шишманов), Зосима (Валуев), игумен Лука (Родионов) и др.