В сербских духовных семинариях, так же как и в Белградском университете, было много русских студентов. При этом важное значение имело то, что они привнесли с собой в семинарии традицию студенческих кружков. Так, например, протоиерей Нил Малахов в 1928 г. основал в Карловацкой семинарии религиозно-философское общество, к которому принадлежали все профессора и учащиеся двух последних классов[952].
Русские преподаватели были создателями и руководителями целого ряда других кружков и обществ в духовных семинариях. Много эмигрантов из России работали преподавателями Закона Божия в сербских гимназиях и других средних учебных заведениях: протоиерей Михаил Булгаков – в Великой Кикинде, протоиерей Владимир Голунский – в Белой Церкви и Вршаце, священник Сергий Федоровский – в Великом Бечкереке и Сомборе, иеродиакон Иоанн (Котов) – в Вршаце, Николай Капустин – в Сомборе, Николай Соколов – в Великом Бечкереке и Сомборе и др.
В Королевстве сербов, хорватов и словенцев зародилось русское студенческое христианское движение (РСХД), распространившееся затем по всему зарубежью. Его начало было связано с деятельностью возникшего осенью 1921 г. по инициативе Н.М. Зернова и Н.Н. Афанасьева небольшого религиозно-философского кружка св. ап. Иоанна Богослова русских студентов богословского факультета Белградского университета. С самого начала в кружке сложилось два течения, «одно интересовалось вопросами аскетики и молитвы, другое было обращено на строительство православной культуры и на миссионерские задачи христианства»[953].
В кружок св. ап. Иоанна Богослова входили будущие известные деятели русского церковного зарубежья: свт. архиепископ Иоанн (Максимович), архиепископ Серафим (Иванов), архиепископ Леонтий (Барташевич), епископ Кассиан (Безобразов), архимандрит Киприан (Керн), епископ Григорий (Граббе), священномученик иерей Николай Клепинин, архимандрит Савва (Шимкевич), протоиерей Иоанн Троянов, церковный историк П.С. Лопухин, будущая монахиня Покровского монастыря под Парижем А.В. Оболенская и многие другие. На собраниях кружка обсуждались научно-богословские, религиозно-философские, церковно-практические и духовно-нравственные проблемы. На этих заседаниях бывал митрополит Антоний (Храповицкий), ставший духовным руководителем многих членов кружка, выступали с докладами архиепископ Полтавский Феофан (Быстров), епископ Челябинский Гавриил (Чепур), профессора В.В. Зеньковский, Н.Н. Глубоковский, знаменитый сербский богослов епископ Николай (Велимирович). Вскоре у участников кружка возникли связи с представителями международной Христианской студенческой федерации, богословами Англиканской Церкви (епископ Чарльз Гор и др.)[954].
Одним из самых деятельных участников кружка был преподаватель философии В.В. Зеньковский. Члены кружка так вспоминали о нем: «Скорее некрасивый, в золотых очках из-за большой близорукости, он излучал теплую уютность и благожелательность. Он был готов терпеливо выслушать каждого и легко соглашался с собеседником, находя искренне положительные стороны в различных мнениях по спорным вопросам. Но это не делало его аморфным, он знал, как руководить другими, и пользовался авторитетом в церковно-общественных кругах. У него был подлинный интерес и симпатия к людям, с ним было легко делиться своей жизнью. Он мог объединять, примирять и вдохновлять»[955]. Знакомство с белградским кружком будущий протоиерей Василий Зеньковский связывал с началом нового периода в своей жизни, отмечая: «Я на всю жизнь полюбил молодежь и религиозную работу с ней»[956].
Члены кружка св. ап. Иоанна Богослова публиковали журнал «Странник». Почти сразу в деятельности кружка возникло два течения: одни больше интересовались вопросами аскетики и молитвы, другие – православной культурой и миссионерскими задачами. Эта разносторонность была полезной, так как давала участникам материал для дискуссий и обмена идей[957]. И в целом этот кружок оказал благоприятное воздействие как на сохранение русских богословских и духовных традиций в новой среде, так и на взаимопроникновение этих традиций и сербской духовной культуры. Кроме того, действовал русский религиозно-философский кружок в Земуне, где проживали многие преподаватели и студенты богословского факультета Белградского университета.
10-17 сентября 1925 г. в Королевстве сербов, хорватов и словенцев прошел упоминавшийся 3-й съезд РСХД, участие в котором принял митрополит Антоний (Храповицкий), так написавший об этом съезде 18 сентября иеромонаху Амвросию (Курганову): «Последнюю седмицу от четверга 28 авг. до четверга 4 сент. [по старому стилю] я провел в Хоповском женском монастыре на студенческой конференции, на которую съехалось 100 слушателей и 6 профессоров. Заседали и слушали рефераты целыми днями и ежедневно служили литургию и всенощную; юношество поразило меня своим умилением и благоговением. Можно ли было ожидать таких картин после революции? А ведь были все выборные от русских студенческих кружков с целой Европы. Напоследок все исповедовались и причащались. Глубоковский прибыл на последние 2 дня из Швеции и тоже в восторге от всего виденного и слышанного; на последние 3–4 дня привезли Курскую чудотворную икону, и тогда религиозный восторг молодых людей соединился с радостными слезами»[958]. Помимо Н.Н. Глубоковского в съезде участвовали и другие известные русские богословы: протоиерей Сергий Булгаков, С.Л. Франк, В.В. Зенбковский, Л.А. Зандер, С.В. Троицкий, Г.Г. Кульман.
Впоследствии активная поддержка митрополитом Антонием РСХД, связанного с обществом ИМКА – Христианским союзом молодых людей (YMCA – Yong Men’s Christian Association) – межконфессиональной (преимущественно протестантской) организацией с центром в США, привела к острому конфликту между Первоиерархом Русской Православной Церкви Заграницей и архиепископом Полтавским Феофаном (Быстровым). В конце 1925 г. кружок студентов богословского факультета Белградского университета был преобразован в Свято-Серафимовское общество, в котором возникло два течения. Представители одного больше интересовались вопросами аскетики и молитвы, а сторонники другого – православной культурой и миссионерскими задачами христианства. Однако центр русского христианского студенческого движения к тому времени уже переместился в Париж.
30 июня 1926 г. Архиерейский Собор Зарубежной Русской Церкви, заслушав доклад архиепископа Феофана (Быстрова) об Американском союзе христианской молодежи, постановил: «1) относительно американских интерконфессиональных организаций YMCA и YWCA (Союз христианской молодежи и Всемирная христианская студенческая федерация) подтвердить постановление Русского Всезаграничного Церковного Собора 1921 г. в Сремских Карловцах: признать эти организации явно масонскими и антихристианскими, и потому 2) не разрешать членам Православной Церкви организовываться в кружки под руководством этих и подобных им неправославных и нецерковных организаций и быть в среде их влияния». Впрочем, обсудив в тот же день обращение Съезда бюро РСХД в Западной Европе на имя Собора с выражением преданности и просьбой о духовном руководительстве движением, Архиерейский Собор постановил: «Благословить и взять под свое покровительство и руководство все православные студенческие кружки, которые в своем уставе официально и определенно называют себя православными, устраивают свою внутреннюю и внешнюю жизнь в полном согласии с началами Святой Православной Церкви, находятся в непременной зависимости и под руководством Православной иерархии или лиц, облеченных ее доверием, и без ее благословения ничего существенного и значительного не делают»[959].
Через месяц, 22 июля, митрополит Антоний отправил секретарю РСХД диакону Л. Липеровскому объяснительное письмо по поводу решения Архиерейского Собора о запрещении своим чадам находиться в организации ИМКЛ: «.областной православный Собор, объединяющий лично и через письменные отзывы 32 архиереев в трех частях света, не мог дать официально своего благословения никакому учреждению, кроме тех, которые именуют себя православными; но он не воспретил своим пасомым состоять членами общества YMCA, а не одобрил только их пребывания под его духовным руководством, как учреждения, хотя и христианского, но интерконфессионального; но службы же в этом обществе в качестве его чиновников Собор не воспретил, как не воспретил участия в его издательствах, в коих и я принимал участие, так как никакой противоправославной пропаганды я не встречал за последние 4–5 лет ни в изданиях Общества, ни в субсидируемом им Парижском богословском институте, ни в отношении его к русским молодым людям. Что касается до отзыва Собора о самом обществе YMCA, то естественно оно явилось повторением отзыва такого же Собора 1921 г.; с тех пор произошла значительная эволюция в Обществе, но Собору настолько малоизвестная, что я, зная о последней, не мог навязать своего убеждения собратьям-архиереям, к Собору коих Вы обратились с запросом о благословении; надеясь, что Ваша разрастающаяся и врастающая в жизнь Православной Церкви деятельность ко времени дальнейших Соборов расположит их к полному доверию и сочувствию Вашему движению»[960].
Публикация этого письма в газете «Возрождение» вызвала протест архиепископа Феофана, которому вскоре пришлось уйти из Архиерейского Синода. Однако большого развития в Югославии русское христианское студенческое движение все-таки не получило. В сентябре 1927 г. братство прп. Серафима Саровского известило руководство РСХД о своем решении выйти из движения