Если в Словении русских эмигрантов и вообще православных проживало относительно немного, то в Далмации ситуация была иной. Здесь помимо многочисленных сербских имелись и русские общины. Настоятель одной из них архимандрит Игнатий (Озеров) 15 сентября 1941 г. писал из г. Прчино митрополиту Анастасию (Грибановскому), что не имел связи с Белградом после начала войны. Находившийся в Прчино русский инвалидный дом очень бедствовал из-за нехватки продовольствия, и лишь в последнее время положение немного улучшилось.
Местное православное духовенство первоначально оказалось в довольно тяжелой ситуации, одно время ему даже запрещали передвигаться без особого разрешения. Сам архимандрит Игнатий находился под домашним арестом, но затем был освобожден. В этой связи он спрашивал владыку Анастасия о целесообразности установления связи с настоятелем русской церкви в Риме архимандритом Симеоном. В ответном письме митрополит Анастасий выразил радость, что о. Игнатий со своей паствой относительно благополучно пережил тяжелое время, и посоветовал списаться с о. Симеоном[1162].
Много русских эмигрантов поселилось в начале 1920-х гг. в районе Бока-Которского залива. Один из городов этого побережья – Херцегнови даже считался в то время вторым по численности после Белграда русским центром в стране. В дальнейшем, правда, большинство эмигрантов переехало в другие районы Югославии. Однако в городе сохранилось русское кладбище и уже значительно позднее – в 1990-е гг. в Херцегнови была устроена русская церковь св. Георгия. В 1930-е гг. колония русских в г. Которе насчитывала лишь около 70 человек, но они имели свой храм свт. Николая Чудотворца, где звонили колокола, вывезенные одним из белых генералов из России. С началом итальянской оккупации большая часть русских эмигрантов в районе Бока-Которского залива потеряла работу и заработок[1163].
В г. Дубровнике в 1920-е гг. проживало около 700, а в 1930-е гг. – 300 эмигрантов из России, они создали отличный хор, два русских театра и Русский дом, в котором находились общежитие для бедных, зал для собраний и общественная столовая. Духовным центром колонии была построенная в 1920-е гг. православная церковь, основную часть прихожан которой составляли черногорцы, но в ее устройстве самое активное участие приняли и русские эмигранты (в городе имелось еще два православных храма: Благовещения и кладбищенская церковь Архангела Михаила).
Русские общины в Далмации сохранились до конца Второй Мировой войны и исчезли в основном во второй половине 1940-х гг. в результате массового выезда русских эмигрантов из Югославии и репрессивной политики утвердившегося в стране режима И. Б. Тито.
Большую часть военного времени в Далмации, где проживали 120, 2 тыс. православных, не было правящих архиереев. Известный церковно-общественный деятель викарный епископ Пакрачской епархии владыка Сремский Валериан (Прибичевич) умер в Сплите в монастыре св. Саввы 10 июля 1941 г.[1164], и все приходы на побережье некоторое время окормлял епископ Далматинский Ириней (Джорджевич), официально занимавший эту кафедру в 1931–1952 гг.
В письме Заместителя Сербского Патриарха митрополита Иосифа от 17 июля 1942 г. говорилось, что итальянские гражданские власти платили пособия епископу Иринею, 21 служившему и 2 находившимся на пенсии священникам, а также 8 вдовам священнослужителей. В их число входили три священника, бежавших с территории, отошедшей к Хорватии, и получивших в Далмации новые приходы[1165]. О помощи итальянцев пострадавшим от хорватов священникам Сербской Церкви в середине октября 1941 г. докладывал и немецкий посланник в Загребе Зигфрид Каше[1166].
В то же время владыка Ириней вызывал сильные подозрения у оккупационных властей в связи с тем, что в марте 1941 г. он резко выступал против присоединения Югославии к пакту Рим-Берлин-Токио и активно поддержал антигерманский переворот 27 марта. СД уже в апреле 1941 г. считало, что епископ является «британским агентом». В январе 1942 г. майор СС Х. Рексхайзен сказал о нем известному сербскому политику Д. Льотичу, «что Ириней – убежденный масон и имеет тесные связи с Великобританией»[1167].
В результате 8 ноября 1941 г. епископ был арестован в Шибенике и отправлен в Италию, затем более двух лет содержался в заключении в местечке Рипон вблизи Флоренции, где его физически не мучили, но длительное время безуспешно пытались заставить участвовать в создании или подписать акт признания автокефальной Хорватской Православной Церкви. После ареста еп. Иринея пострадало и здание Епархиального Управления, его архив был сожжен, а обезглавленная Далматинская епархия осталась без руководящих церковных органов[1168].
3 июня 1944 г. Владыка бежал в Рим, только что освобожденный союзниками. Здесь он проявил себя сторонником королевского правительства в эмиграции и Д. Михайловича, в частности уже 3 июня написал протоиерею Милану Мацуре о своей поддержке четников и осуждении И. Б. Тито. 8 июля епископ поздравил от имени проживавших в Риме сербов генерала Михайловича и его «храбрых борцов». В июне 1944 г. епископ Ириней встречался с премьер-министром эмигрантского югославского правительства Иваном Шубашичем, рассчитывавшим использовать его авторитет у сербов западной части Югославии в интересах королевской власти. В середине марта 1945 г. владыка вошел в образованный тогда в Риме Комитет международной помощи югославскому национальному единству. В связи с приходом к власти в Югославии коммунистов на родину епископ Ириней уже не вернулся, с июля 1945 г. он проживал в США, в 1949 г. переехал в Великобританию и скончался в 1952 г. в Кембридже (похоронен в Лондоне)[1169].
На Адриатическое побережье Югославии помимо Италии претендовала и провозгласившая свою независимость Хорватия. Поэтому отношения итальянского и хорватского правительств были непростыми. Территориальная граница была определена заключенным при содействии Германии Римским договором от 18 мая 1941 г., но многие проблемы остались. В будущем предусматривалось провозглашение королем Хорватии члена итальянского королевского дома герцога Сполетто. Еще в середине апреля 1941 г. Павелич предложил ему в Риме корону Хорватии, и хотя герцог ответил согласием, однако в Загребе так и не появился. Итальянцы также хотели связать персональной унией Далмацию и Хорватию, но и эти планы закончились неудачей.
В 1941 г. хорватские радикальные националисты – усташи и в Далмации жестоко преследовали сербов, убивая их или насильно заставляя переходить в католичество. В целом в Далматинской епархии из 109 церквей были уничтожены 23 и 55 повреждены, разрушены два из трех монастырей (Крка, Крупа и Драгович), сильно повреждены 18 приходских домов, уничтожены 24 церковных архива. От рук усташей погибли 22 православных священника и 5 монахов, в частности, в июне – августе 1941 г. были убиты: 2 иеромонаха, 1 протоиерей и 12 иереев.
Однако уже вскоре, опасаясь усиления влияния Хорватии на «своей» территории, итальянцы стали пресекать эти акции и даже поддерживать сербов.
Этой тактики итальянские войска придерживались и в занимаемой ими первые три месяца войны юго-западной части так называемого независимого государства Хорватия (в Герцеговине). Первый подобный случай произошел в районе г. Книна. 21 мая 1941 г. к командиру размещенной там итальянской дивизии пришли три хорватских чиновника во главе с францисканским священником Векославом Шимичем и заявили, что берут в свои руки гражданскую власть в этом регионе. На вопрос итальянского генерала, какую политику они намерены проводить, францисканец ответил: «Как можно быстрее перебить всех сербов». Впоследствии о. В. Шимич не только стал организатором массовых злодеяний в Книне, но и лично убил несколько сербов.
Командир дивизии доложил об этом в Рим, и хотя размещенным в Книне итальянцам не разрешили вмешиваться во внутренние дела Хорватии, они начали неофициально оказывать поддержку взявшимся за оружие сербам. Уже в конце мая, после начала массовых убийств, часть жителей Книна бежала в горы, где создали одну из первых в Хорватии групп вооруженного сопротивления под командованием православного священника из г. Стрмице князя Момчило Джуича, объявившего себя четником. После ухода в горы о. М. Джуич сразу установил связь с итальянскими офицерами, и те вскоре начали снабжать его отряд оружием и продовольствием[1170].
28 августа на праздничном православном богослужении в Книне присутствовали итальянские офицеры, и священник в проповеди отметил, что последние три месяца сербы свободно окормляются в церкви благодаря итальянским властям. 5 октября 1941 г. сам о. Момчило Джуич с разрешения итальянцев совершил в церкви Книна поминание сербов, погибших в борьбе с хорватскими усташами[1171].
В дальнейшем священник М. Джуич получил от Д. Михайловича звание войводы и возглавил одно из самых боеспособных формирований четников – Динарийскую дивизию. После выхода Италии из войны он продолжил борьбу с усташами, а также с коммунистическими партизанами, и в мае 1945 г. увел свою Динарийскую дивизию (10–12 тыс. человек) в Италию.
В конце июня – начале июля итальянские войска в основном ушли из Хорватии в Далмацию, и вслед за ними туда бежало много сербских и еврейских беженцев. В Далмации они чувствовали себя в относительной безопасности. Так, в августе 1941 г. итальянский полк вблизи г. Грачац предотвратил истребление 400 сербов и защитил колонну еврейских беженцев. Английский историк Джонатан Штейнберг в этой связи даже писал: «Союзники Италии, хорваты, постепенно превращались в ее врагов, а ее враги, сербы, постепенно становились союзниками»