Первое время после окончания войны действия части священнослужителей Черногории носили явно выраженный сепаратистский характер. За подобными акциями стояла коммунистическая партия страны (КПЮ), планировавшая добиться разделения Сербской Православной Церкви, что соответствовало идее строительства государства на федеративных принципах согласно решениям II конгресса Антифашистского вече освобождения народов Югославии. Согласно решениям конгресса и тезисам КПЮ, черногорцы являлись самостоятельной национальностью, имеющей право и на свою отдельную Церковь[1214].
В тот период состояние Православной Церкви в Черногории было очень тяжелым. Как уже говорилось, значительное число священников погибло от рук коммунистов или от рук оккупантов. Часть духовенства, оставшегося в республике и вошедшего в состав прокоммунистического Союза священников Черногории и Бока-Которского залива во главе с о. Петаром Капичичем, 14–15 июня 1945 г. провела свое собрание без благословения правящего митрополита. На нем было принято постановление, содержавшее ряд радикальных требований: 1) «организация Православной Церкви в Югославии таким образом, чтобы все православные, независимо от их национальности, были равноправны»; 2) отказ принять митрополита Иосифа в качестве администратора митрополии «по причине его якобы антинародной деятельности и ввиду того, что они считают, что он был им навязан. Поэтому на должность администратора они требуют назначить епископа Тимокского г-на Емилиана»; 3) поскольку в митрополии нет ни архиерейского заместителя, ни церковного суда, «создать свой временный Союз священников, который как раз и предложил бы кандидатуру архиерейского заместителя, чтобы тот в согласии с администратором, воскресил церковную жизнь в Черногории и установил искренние отношения с местными государственными властями»; 4) от имени Союза священников «взять на себя инициативу по созыву собрания православного духовенства Югославии по вопросу создания Центрального союза священников, целью которого было бы скорейшее урегулирование положения Православной Церкви в нашей стране и отношений между Федеративной Югославией и нашей Православной Церковью, так как. позиция Священного Синода не отвечает интересам народа и Святой Церкви, через которую не должны проводиться никакие великосербские шовинистические идеи»; 5) «провести демократическое церковное переустройство путем внесения изменений в Закон и Устав Сербской Православной Церкви с целью предоставления народу и духовенству права прямого участия в выборах всех церковных представителей»[1215].
На должность архиерейского заместителя собрание предложило о. Милана Михаиловича, члена церковного суда в отставке, отметив, что «до его назначения «вся корреспонденция Священного Синода с епархией Черногорско-Приморской должна проходить через Правление духовенства»[1216].
В своем ответе на эту резолюцию Синод полностью опроверг все приведенные в ней доводы и изложил обстоятельства того, как Церковь в Черногории оказалась в сложившейся ситуации. Он подчеркнул, что после получения информации о том, что митрополит Иоанникий «покинул свою епархию», назначил администратором епархии митрополита Иосифа, «который со своей стороны и на основании полученных от церковных и светских лиц, знавших о происходящих там событиях, объяснений незамедлительно назначил архиерейского заместителя, сформировал Церковный суд, о чем сообщил его членам»[1217]. Были опровергнуты и все другие обвинения.
Не желая обострять обстановку, Синод в качестве некоего оправдания позиции части духовенства отмечал: «Определенная часть священнослужителей наших в Черногории, оказавшись в одиночестве после ухода своего епархиального архиерея и части местного духовенства, и, не ознакомившись предварительно с работой и намерениями Священного Архиерейского Синода, присоединилась к известной акции, которая полностью противоречит существующим каноническим и законным принципам нашей Святой Церкви, и присвоила себе чужие права и обязанности, которые не принадлежат ей, преступив своей вышеупомянутой резолюцией границы дозволенного и самовластно взяв на себя решение о положении Православной Церкви в Югославии и епархии в Черногории, не считаясь ни с главой Церкви Его Святейшеством Патриархом, ни со Священным Архиерейским Собором, который является единственным надлежащим органом по этим вопросам». Далее следовал совет упомянутому духовенству «не употреблять и не тратить свои силы на взаимные распри, а единодушно направить их во благо нашей Церкви, своего народа и государства»[1218].
На должность администратора Черногорско-Приморской митрополии, несмотря на конфликт, был утвержден митрополит Иосиф. В этом качестве Владыка направил весной 1946 г. духовенству послание, в котором описал состояние, в котором пребывала Церковь, и указал на отпадение части духовенства от нее. Всех, «уклонившихся от своей законной церковной власти», он призвал «вернуться назад под крыло Святой Церкви», «тех, кто бросил свою священническую службу и свои священнические места, – покаяться и вернуться к Святому Алтарю, на котором они поклялись в вечной службе», «чтобы все вместе после стольких дней этой тяжелой войны, приведшей весь сербский народ и Церковь нашу в тяжелейшее состояние, мы направились к новой для нас духовной жизни во славу Божию, во благо нашего народа и Святого Православия». В заключении митрополит отмечал: «Тех же, кто в течение двух месяцев не прислушаются к этому нашему архиерейскому призыву, оставляем, чтобы они разобрались со своей священнической совестью и понесли последствия своего непослушания, которые должны настигнуть их в интересах порядка и дисциплины, авторитета Церкви и ее правильной жизни»[1219].
После возвращения в ноябре 1946 г. Патриарха Гавриила к управлению Сербской Церковью сепаратистская деятельность духовенства Черногории практически прекратилась. Вскоре оно получило своего епархиального архиерея: на заседании Священного Архиерейского Собора в 1947 г. на должность митрополита Черногорско-Приморского был избран викарный епископ Моравицкий Арсений (Брадваревич)[1220]. В настоящее время митрополия, несмотря на провозглашение в 2006 г. независимого государства Черногория, по-прежнему входит в состав Сербской Православной Церкви.
4. Албанская Православная Церковь
Большую часть периода Второй мировой войны территорию Албании оккупировали итальянские войска. Хотя около 70 % населения этой страны составляли мусульмане, там имелось довольно значительное количество православных верующих, прежде всего в южных, граничащих с Грецией, районах Албании. Крупные православные общины существовали и в городах центральной части Албании, в том числе в столице – Тиране. После провозглашения в 1912 г. независимости страны от Османской империи возникло движение за самостоятельность албанских православных общин от Константинопольского Патриархата[1221].
В начале 1930-х гг. председатель Архиерейского Синода РПЦЗ митрополит Антоний (Храповицкий) первым из зарубежных церковных иерархов, несомненно, с согласия Сербской Патриархии, признал автокефалию Албанской Церкви. Сербский Патриарх официально воздерживался от признания и общения с ее иерархами, однако всячески содействовал предоставлению автокефалии со стороны Константинопольского Патриарха[1222].
В 1934 г. начались соответствующие длительные переговоры с Фанаром, и, наконец, синодальным Томосом Константинопольского Патриархата от 12 апреля 1937 г. была признана автокефалия Албанской Православной Церкви. Архиепископом Тираны и всей Албании в 1937 г. стал бывший член Синода Патриархата епископ Христофор (Киси). В Константинополе (Стамбуле) были поставлены епископы и на другие кафедры: Евлогий – на Корчинскую, Агафангел – на Бератскую и Пантелеимон (Котоко) – на Гирокастринскую[1223].
К началу Второй мировой войны в Албанской Православной Церкви насчитывалось 250 тыс. верующих (21 % населения), 354 храма и 300 часовен, 370 приходских священников и 28 монастырей; в г. Корчи в 1938 г. была открыта духовная семинария. Высшее духовное образование албанские теологи обычно получали в учебном заведении Константинопольского Патриархата на острове Халки. На албанский язык были переведены лишь служебник и требник, Минеи же использовались в Церкви на греческом языке; в Северной Албании литургию обычно совершали на церковнославянском языке[1224].
В Тиране с середины 1920-х гг. существовала русская православная церковь, в которой в частности 24 февраля 1939 г. митрополит Виссарион (Джувани) отслужил панихиду по русскому полковнику и албанскому капитану Г.Ф. Серину[1225]. К этому времени в албанской армии еще служили 19 русских, в том числе четыре офицера: полковник Улагай, поручики Белевский, Сукачев и ротмистр Красенский (все они вскоре – после оккупации страны – поступили на итальянскую службу)[1226].
7-10 апреля 1939 г. Албания была после недолгих боев оккупирована фашистской Италией и включена в состав Итальянской империи, 12 апреля в Тиране состоялось провозглашение «личной унии» между двумя странами. Король А. Зогу бежал в Грецию. Якобы во имя освобождения «братьев-чамов» (албанского меньшинства в области Эпир) албанские части в 1940–1941 гг. принимали участие в войне с Грецией в составе итальянской армии.