.
Косово и Метохия (в церковном отношении Рашко-Призренская епархия) были разделены на три оккупационные зоны: немецкую, болгарскую и самую большую итальянскую. Оккупационные силы итальянцев насчитывали около 25 тыс. человек, и им вместе с вооруженными формированиями албанцев долгое время удавалось подавлять партизанское движение. Итальянские власти допустили создание местных албанских органов управления, в частности так называемого Косовского комитета, где даже были свои министры. Это способствовало усилению антисербских гонений. Только из итальянской зоны Косово было выселено 40 тыс. колонистов 1930-х гг., хотя именно итальянцы пытались ограничить гонения на сербов. Из самой маленькой – болгарской зоны изгнали 25 тыс. Даже из немецкой зоны оккупации края (с административным центром в Косовской Митровице), хотя она и относилась к Сербии, проводившие там проалбанскую политику местные власти выселили более 3 тыс. сербов[1235].
24-25 апреля 1942 г. в Косовской Митровице и Рашке состоялись конференции с участием оккупационных властей и албанских националистов, где говорилось о 100 тыс. покинувших Косово сербах (по данным современных историков, их было к тому времени 68–69 тыс.), 856 сожженных домах и обсуждался вопрос о возможности возвращения в край 20 тыс. беженцев. Однако конференции не дали результатов – изгнание сербов продолжалось[1236].
Приехав в конце июня 1942 г. в Косово, М. Круйе на встрече с руководителями местных албанцев заявил: «Необходимо стремиться к тому, чтобы по возможности скорее ликвидировать сербское население в Косово и Метохии… Всех сербских старожилов следует объявить колонистами и в этом качестве через албанские и итальянские органы власти отправить в концлагеря в Албанию, а сербских переселенцев – уничтожить». Хотя это указание в основном выполнено не было, после выступления Круйе последовала волна убийств сербов и их заключения в албанские и итальянские концлагеря (на острове Устика вблизи Сицилии, в Понцу под Неаполем и в Падуе)[1237]. Так, например, в конце июня 1942 г. произошел погром вблизи Приштины. В Призрене тюрьма была устроена в здании католической семинарии, где многие заключенные сербы умерли от побоев. Известно также, что перевозимые на одном из итальянских кораблей в Триест 600 косовских сербов были утоплены в Адриатическом море[1238].
В сербской печати появились сообщения и о том, что был убит один из авторитетных деятелей Русской Православной Церкви Заграницей, бывший более 20 лет келейником председателя Архиерейского Синода митрополита Антония (Храповицкого) и настоятелем русской синодальной церкви в Сремских Карловцах архимандрит Феодосий (в миру Федор Мельник, 1890–1957), якобы сожженный албанскими националистами вместе с монастырем св. кн. Стефана Дечанского, где он служил духовником 4-классной монастырской школы. К счастью, это оказалось ошибкой. Родился будущий архимандрит 8 февраля 1890 г. на юге России в благочестивой семье. Уже в юности он поступил послушником в Киево-Печерскую лавру, но не успел принять постриг до начала Первой мировой войны. Ф. Мельник оказался призван в российскую армию, воевал на германском фронте и за исключительную храбрость был награжден Георгиевскими крестами 2-й, 3-й и 4-й степени и георгиевскими медалями. После войны он вернулся обратно в Киево-Печерскую лавру, а когда митрополит Антоний был назначен в Киев, о. Феодосий стал его келейником и с тех пор сопровождал владыку во всех скитаниях, которые закончились в Югославии. 26 августа 1932 г. он был возведен в сан архимандрита и возглавил русский приход в Сремских Карловцах – при домовой церкви в митрополичьих покоях. После смерти Первоиерарха РПЦЗ архимандрит Феодосий в 1936 г. перешел в юрисдикцию Сербской Церкви и нашел убежище в Дечанах.[1239]
Мужской монастырь Дечаны во имя Христа Пантократора (Высоко-Дечанская лавра) находился в ущелье реки Бистрицы вблизи границы с Албанией и считался одной из главных сербских святынь, так как там хранились мощи св. кн. Стефана. Следует упомянуть, что сербский митрополит Михаил (Иоаннович) в январе 1903 г. передал этот монастырь под опеку расположенной на Афоне русской келлии свт. Иоанна Златоуста Хиландарского монастыря. Настоятель этой келлии иеросхимонах Кирилл сначала сам возглавил новое братство Дечанской Лавры, затем в монастырь отправился наместник келлии иеромонах Арсений с 28 представителями афонской братии. Таким образом, в лавре сербские насельники составили менее одной десятой части – всего 2–3 человека. Благодаря опытному русскому братству, через короткое время монастырь начал процветать. Усилиями игумена Арсения был построен новый корпус келлий, названный «руски конак». Но в 1914 г. началась Первая мировая война, и после отступления сербских войск на остров Корфу австрийские власти интернировали всех русских монахов лавры. После окончания войны и образования Королевства сербов, хорватов и словенцев, вернувшихся из плена монахов разослали по разным обителям страны[1240].
Накануне нападения Германии и ее союзников на Югославию братия Дечанской лавры насчитывала около 200 человек, в том числе 35 в священном сане (часть из них была русскими эмигрантами); кроме того, в монастыре имелся приют, где содержалось 150 детей-сирот, и 120 человек училось в монастырской школе. Много лет эту школу возглавлял перешедший в юрисдикцию Сербской Православной Церкви русский епископ Сумский (бывший викарий Харьковской епархии) владыка Митрофан (Абрамов). 60 % местного населения, проживавшего в округе обители, составляли албанцы и 40 % – сербы (почти все они были депортированы в период оккупации)[1241].
Вскоре после разгрома югославской армии, с начала апреля I941 г. монастырь стал убежищем для жителей окрестных сел, которые спасались в обители от нападений албанских отрядов. На Пасху мимо лавры без остановки прошла большая немецкая часть, в монастыре же ожидали прибытия итальянских войск, что должно было обеспечить некоторую безопасность. Но ожидание затянулось, а отряды албанцев стали непосредственно угрожать монастырю. В этой ситуации ученики и наставники работавшей до 8 апреля монастырской школы уехали из лавры в Сербию, в том числе директор епископ Митрофан (Абрамов), скончавшийся после принятия схимы с именем Макарий в ноябре
1944 г. в Белграде и похороненный у Иверской часовни, и преподаватель игумен Иоанн (Кухтин Михаил Иванович) – будущий Предстоятель Православной Чехословацкой Церкви в сане митрополита.
О. Иоанн родился 3 октября 1901 г. в станице Каргальской области Войска Донского, в 1915 г. окончил Усть-Медведицкое училище и в 1919 г. – четыре класса Новочеркасской духовной семинарии, служил в Белой армии. В 1920 г. он эмигрировал в Грецию и 1923 г. прибыл в Королевство сербов, хорватов и словенцев. В 1926 г. М.И. Кухтин завершил учение в духовной семинарии в г. Призрене, в 1927 г. принял монашеский постриг, был рукоположен во иеродиакона, а затем во иеромонаха. В 1936 г. он закончил богословский факультет Белградского университета и, еще являясь студентом, был назначен преподавателем школы в Дечанском монастыре. После отъезда из обители, в 1941–1946 гг., о. Иоанн работал законоучителем женской гимназии в сербском г. Нише. В 1946–1948 гг. он служил приходским священником в Хорватии, в 1948–1950 гг. работал преподавателем в Призренской духовной семинарии, хотя еще в 1949 г. был выселен из Призрена под предлогом пограничного статуса города. Наконец, в марте 1950 г. коммунистические власти Югославии выслали о. Иоанна в Болгарию[1242].
Весной 1941 г. Дечаны покинула и большая часть насельников. В обители для ее охраны осталось всего несколько монахов и среди них двое русских: архимандрит Феодосий и престарелый инок Герасим. Отец Феодосий не был убит и вместо покинувшего обитель игумена Дионисия стал исполнять обязанности настоятеля Дечанского монастыря.
В середине апреля 1941 г. группа албанцев попыталась занять обитель, но была отбита, 20 апреля в монастырь пришли немцы и временно оставили там гарнизон из 40 солдат, при этом албанцы все-таки захватили земли и большую часть имущества обители. Вскоре немцы ушли, и казалось, что теперь монахи обречены на гибель, так как монастырь осаждало несколько сотен албанцев, а все вооруженные силы лавры представляли собой сербский отряд из 18 защитников-добровольцев. Но одному из монахов – о. Макарию удалось пробраться через кольцо осады в соседний населенный пункт, находившийся в 18 км от монастыря, где разместился итальянский отряд карабинеров. И в тот момент, когда албанцы уже ворвались в монастырь и всем монахам и защитникам грозила неизбежная гибель, раздался шум моторов и на территории лавры появился итальянский отряд, который обратил албанцев в бегство. Но и после этого положение монастыря оставалось шатким. Итальянская военная администрация собиралась передать всю гражданскую власть албанским руководителям, добивавшимся уничтожения главных сербских монастырей, первой в списке которых значилась Высоко-Дечанская лавра. Албанцы регулярно доносили на монахов, что те помогают партизанам и укрывают их. После этого карабинеры отправлялись в монастырь, где встречали о. Феодосия, умевшего убедить их в невиновности монахов. В сентябре 1941 г. в монастыре проживали лишь пять насельников: архимандрит, иеромонах, иеродиакон и два монаха, а также несколько семейств беженцев – черногорцев и сербов[1243].
Во второй половине 1941 г. лавру в сопровождении многочисленной свиты посетил королевский наместник Албании Ф. Якомини. Он присутствовал на монастырском богослужении, после чего был приглашен в трапезную, стены которой украшали портреты русских первоиерархов и св. прав. Иоанна Кронштадтского. В ходе этого визита должна была решиться судьба лавры. Якомини провел некоторое время в Санкт-Петербурге в качестве офицера военной миссии Италии и знал русский язык. В ходе беседы о. Феодосий познакомил королевского наместника не только с историей монастыря, но и с историей Косова, упомянув о том, что истинными хозяевами этой земли являются сербы и только во времена турецкого владычества началось ее заселение албанцами. Внимательно выслушав рассказ архимандрита, Якомини сказал: «Вот где не ожидал я встретить русских! Верю вам, и во всем этом вижу Промысл Божий. Косовские святыни были в большой опасности, но теперь не беспокойтесь и живите спокойно. Если же местные албанцы посягнут на ваше имущество или жизни, я прикажу карабинерам выжечь все их окрестные села!»