Активными участниками партизанской борьбы были награжденный позднее медалью протоиерей г. Поградеца Димитрий Коконеши (три его сына вступили в коммунистическую партию), подвергавшийся гонениям оккупантов священник из г. Скутари Лазарь Попович, протоиерей г. Лесковика Ставро Канджидари и будущий секретарь Священного Синода Нико Чане (в мае 1943 г. он был избран членом народного совета на освобожденной территории). Следует упомянуть также, что два албанских священнослужителя содержались в немецком концлагере Дахау[1273].
После выхода из войны фашистской Италии (8 сентября 1943 г.) Албания была оккупирована германскими войсками, которые использовали против партизан сформированную из албанцев в апреле 1944 г. десятитысячную 21-ю дивизию СС «Скандербег». Немецкие оккупационные власти назначили регентом страны католического священника Антона Харпи, а премьер-министром марионеточного правительства Малита Бушати.
С приходом в Албанию немцев архиепископ Христофор не проявлял большой активности, занимая выжидательную позицию. Он допускал сотрудничество своих ближайших помощников с германским командованием и помогавшими немцам националистическими организациями «Бали комбтар» и «Легалитет», но не осуждал открыто и тех православных священников, которые принимали активное участие в партизанском национально-освободительном движении.
Вскоре после капитуляции Италии в Косово началась новая волна гонений на сербов, продолжавшаяся с октября 1943 по март 1944 гг., последняя же вспышка террора и изгнания пришлась на август 1944 г.; всего за год немецкой оккупации края из него было изгнано 30 тыс. сербов. Албанское правительство в Тиране по соглашению с германским командованием продолжало считать Косово и Метохию своей территорией. Более того, немецкие власти расширили часть края, официально присоединенную к Албании, и его представители вошли в албанский парламент. При этом немцы окончательно передали гражданскую власть в крае местной албанской администрации, которая имела свои милицейские части (подобную политику начали проводить еще итальянцы летом 1943 г.). Всего за годы войны в Косово было убито по разным данным от 6200 до 15 тыс. человек, в основном сербов, сожжено 10 тыс. сербских домов, около 100 тыс. жителей (более трети сербского населения) изгнано из края, на их место из Албании переселили, по различным сведениям, от 8 до 45 тыс. человек[1274].
Значительную роль в Косово играла созданная в 1939 г., после итальянской оккупации Албании, профашистская организация Национальный фронт или «Бали комбтар». Вооруженные формирования балистов (6 тыс. человек) вместе с албанской фашистской жандармерией и милицией (10 тыс.), карательным полком «Косово» (1, 5 тыс.) и частями албанской правительственной армии оказали активное сопротивление Народно-освободительной армии Югославии. Города Косова были освобождены последней при содействии 5-й дивизии прокоммунистической армии освобождения Албании 17–23 ноября 1944 г. в ожесточенных боях с немцами и балистами. Однако на этом борьба не закончилась, 2 декабря 1944 вспыхнуло восстание балистов, в котором участвовало около 80 тыс. человек, подавленное только 21 февраля 1945 г.[1275]
После окончания войны Косово и Метохии была предоставлена автономия в составе Сербской республики Югославии. Православные общины края снова вошли в состав Сербской Православной Церкви, при этом многие беженцы военных лет в Косово не вернулись (коммунистические власти страны препятствовали этому). В результате доля славянского населения края еще больше сократилась: в 1948 г. из 727 тыс. его жителей албанцы составляли 68, 45 % (498 тыс.), сербы – 23, 62 % (172 тыс.), македонцы – 3, 85 % (28 тыс.) и остальные национальности (в основном мусульмане) – 4, 08 % (29 тыс.)[1276]. Это во многом предопределило дальнейшую судьбу Косово.
17 ноября 1944 г. прокоммунистическая армия освобождения Албании освободила Тирану, а к 29 ноября полностью изгнала оккупантов с территории страны. По указу архиепископа Христофора православные храмы встретили колокольным звоном вступление 28 ноября 1944 г. Временного народного правительства Албании в Тирану. Новое правительство республики наградило архимандрита Паисия (Водицу) орденом Национального Знамени и медалью «Память». В сентябре 1945 г. в Албании была проведена перепись населения, согласно материалам которой в стране проживало 816, 6 тыс. мусульман (72, 5 %), 192, 23 тыс. православных (17, 2 %) и 112, 8 тыс. католиков (10 %)[1277].
В январе 1946 г. была провозглашена Народная республика Албания во главе с председателем Совета министров, генеральным секретарем Албанской коммунистической партии (с 1948 г. – Албанской партии труда) генерал-полковником Энвером Ходжей, Церковь оказалась отделена от государства. В соответствии с 18-й статьей новой Конституции страны всем гражданам гарантировалась свобода совести и свобода вероисповедания, но запрещалось использование Церкви и религии в политических целях, а также деятельность политических организаций на религиозных основах. Вскоре начались репрессии и преследования верующих, в результате которых были осуждены три из четырех оставшихся в стране архиереев Албанской Православной Церкви (еще два епископа бежали в Грецию)[1278]. Значительным репрессиям подверглось также католическое духовенство[1279]. При этом Албанская Православная Церковь смогла продолжать свою деятельность при активной поддержке Московского Патриахата до 1960-х гг., когда уже после разрыва Э. Ходжи с СССР все религиозные организации в стране были на несколько десятилетий уничтожены.
Глава VРусская церковная эмиграция в Юго-Восточной Европе
1. Деятельность Русской Православной Церкви Заграницей в Югославии
К началу Второй мировой войны численность русской эмиграции в Югославии сократилась до 26–30 тыс. человек (в том числе около 10 тыс. проживали в Белграде), однако эта страна продолжала оставаться центром деятельности Русской Православной Церкви за границей (РПЦЗ), руководящим органам которой вскоре пришлось испытать на себе особенности и изменения религиозной политики Третьего рейха.
На территории Германии в 1930-е гг. русские эмигранты составляли большую часть всех православных, и греки, болгары, сербы, румыны зачастую входили в русские приходы. Поэтому образованное в 1935 г. Рейхсминистерство церковных дел (РКМ) свою политику определенного покровительства РПЦЗ не случайно связывало с достижением влияния на Православные Церкви Балкан. Так, 9 июля 1938 г. рейхсминистр Керл писал в Счетную палату по вопросу пособия при строительстве православного собора в Берлине: «Кроме прочего поддержка Русской Православной Церкви будет благоприятно влиять на отношения Германского рейха с государствами Юго-Востока (Болгарией, Румынией, Югославией), в которых Церковь играет большую роль в политической жизни. Может быть, в результате поддержки Русской Православной Церкви в Германии эти государства войдут в общий антибольшевистский фронт во главе с Третьим рейхом»[1280].
Однако более влиятельные внешнеполитические нацистские ведомства считали, что русское православие находится под влиянием враждебных Германии стран Запада, а РПЦЗ также является активным проводником чуждой русской националистической и монархической идеологии и к тому же тесно связана с врагом рейха Сербским Патриархом Гавриилом. Жесткую позицию по отношению к РПЦЗ занимали руководство НСДАП, Главное управление имперской безопасности (РСХА) и Рейхсминистерство занятых восточных территорий (РМО). После начала войны с СССР их линия полностью возобладала и проявилась открыто и ярко. Почти во всех директивах второй половины 1941 г. о церковной политике на Востоке говорилось о категорическом недопущении священников из других стран на занятую территорию СССР[1281].
Некоторые причины негативного отношения Восточного министерства к РПЦЗ были изложены в докладной записке главного отдела политики о нежелательной активности русских монархистов от 17 июня 1942 г.: «Работа легитимистов также распространяется на Русскую Православную Церковь, которая особенно восприимчива к этому. В поле зрения мировой общественности Русская Синодальная Церковь вошла во время нынешней войны благодаря личности поддерживающего ее Сербского Патриарха Гавриила, который находился в тесной связи с русскими легитимистами в Югославии и был арестован как сербский гонитель [Германии] после вступления немецких войск в Югославию»[1282].
Вспыхнувшие в сентябре 1939 г. в Европе боевые действия не сразу отразились на деятельности Архиерейского Синода РПЦЗ. Югославия еще больше года оставалась нейтральным государством, однако постепенно появились трудности в связи с епархиями на территории воюющих стран. Митрополит Анастасий опасался более серьезных осложнений в ближайшем будущем и написал письмо протопресвитеру Сергию Орлову в Женеву, спрашивая его о возможности переноса церковного центра в Швейцарию, чтобы оказаться вне сражающих сил. Это письмо было перехвачено гестапо, воспринявшим его с большим подозрением[1283].
На антигерманский переворот в Югославии 27 марта 1941 г. руководство РПЦЗ и русской эмиграции в стране отреагировали положительно. Митрополит Анастасий и глава Делегации по защите интересов русских беженцев В.Н. Штрандтман сразу же послали пришедшему к власти королю Петру II