Тем не менее по представлению архиепископа Серафима от 19 ноября 1943 г. Архиерейский Синод РПЦЗ 14 декабря возвел в сан игумена иеромонаха Пантелеимона (Старицкого) из Кокалянского монастыря и наградил наперсными крестами иеромонаха Василия (Белоусова) и священника общины при русском инвалидном доме в г. Шумене о. Иоанна Саламатина[1378]. 29 июня 1944 г. Первоиерарх РПЦЗ через владыку Серафима отправил наместнику-председателю Болгарского Синода митрополиту Неофиту письмо с предупреждением о неканоничности автокефальной Украинской Православной Церкви[1379]. 25 июля митрополит Анастасий отправил архиепископу Серафиму письмо с просьбой предупредить Болгарский Синод о том, что по каноническим соображениям не следует совершать епископской Хиротонии игумена Хорватской Православной Церкви Спиридона (Мифки)[1380]. На своем заседании 31 августа 1944 г. Архиерейский Синод отметил, что он получил на свои нужды отчисления за 1943 г. – 13 552 лева от Епископского совета в Болгарии через его секретаря протоиерея Андрея Ливена и т. д.[1381]
В первой половине 1944 г. софийские прихожане РПЦЗ вместе с болгарской паствой понесли тяжелые утраты в связи с англо-американскими бомбардировками. 10 января бомба упала на прежний российский посольский храм свт. Николая, рухнула кровля, была очень существенно повреждена южная часть здания, уничтожена роспись стен[1382]. Несмотря на военные испытания и эвакуацию значительной части населения Софии и некоторые повреждения при бомбардировках, богослужения в Никольской русской церкви на ул. Царя Калояна продолжались ежедневно, утром и вечером при лампадах и свечах.
Рядом с этой церковью находились болгарские военные склады, что трагическим образом отразилось на ее судьбе. 30 марта 1944 г. в церковь попало несколько зажигательных бомб, и она сгорела почти полностью, – «как большая свеча». Перед этим в храме шло богослужение, которое не прервалось и после начала бомбардировки. Настоятеля протоиерея Николая Владимирского и некоторых прихожан засыпало обрушившимися обломками здания, второй священник – протоиерей Георгий Голубцов чудом остался жив[1383].
Заочное отпевание отца Николая совершил архиепископ Серафим с братией Кокалянского монастыря. Тело пастыря лишь через полгода – в сентябре 1944 г. смогли извлечь из-под развалин и похоронить на русском участке Центрального кладбища Софии, где в разное время нашли свое упокоение архиепископ Дамиан (Говоров), профессор Н.Н. Глубоковский, его скончавшаяся 15 февраля 1945 г. супруга А.В. Глубоковская – дочь епископа Виссариона (Нечаева), протопресвитер Георгий Шавельский, секретарь Епископского совета при управляющем русскими приходами в Болгарии в 1926–1944 гг. протоиерей князь Андрей Александрович Ливен и некоторые другие известные церковные деятели.
Пожар в Никольском храме уничтожил приходской архив, богослужебные книги, многие иконы и утварь. Прихожане смогли спасти несколько икон, написанных русскими эмигрантскими художниками, а также чтимый образ Божией Матери XVII в. (в настоящее время они находятся в восстановленной после войны небольшой части Никольского храма). Также чудом уцелели надвратный образ святителя Николая, медное чеканное блюдо с изображением свт. Николая Чудотворца и дарственной надписью «Епископу Лубенскому Серафиму», серебряное кадило и оклады сгоревших напрестольных Евангелий.
В расположенном неподалеку сгоревшем здании Болгарского Синода погибла значительная часть драгоценной библиотеки и рукописей профессора Н.Н. Глубоковского. 30 марта сгорел дотла и деревянный дом представителя типографского монашеского братства прп. Иова Почаевского в Болгарии – инженера Н.П. Шурупова, вместе со всеми хранившимися там печатными изданиями братства[1384]. При бомбардировке погибли склад книг и икон и все три имевшихся в Софии церковных магазина.
Архиепископ Серафим (Соболев) после начала бомбардировок Софии переселился в Кокалянский монастырь св. Архангела Михаила. После мартовской катастрофы Болгарский Синод первоначально – в мае 1944 г. предоставил русской общине Софии для богослужений кладбищенский храм св. вмц. Екатерины в пригородном с. Княжево, а через два месяца – небольшую церковь прпмц. Параскевы Самарджийской в центре города – на бульваре Княгини Марии-Луизы[1385].
Погибшего настоятеля сме нил хорошо известный прихожанам престарелый протоиерей Георгий Степанович Голубцов. Он с 1934 г. служил помощником настоятеля в русском храме свт. Николая Чудотворца на ул. Калоян. Пастырь также был священником и преподавателем Закона Божия в Русской смешанной гимназии новых языков В.П. Кузминой (Русском лицее) на ул. Ивана Вазова, д. 16[1386]. В период Второй мировой войны о. Георгий отметил 50-летие своего священнослужения. В связи с этим юбилеем Архиерейский Синод РПЦЗ 14 августа 1943 г. благословил пастыря иконой Божией Матери и наградил грамотой[1387].
30 марта 1944 г. в результате англо-американских бомбардировок было разрушено пятиэтажное здание Русской смешанной гимназии новых языков В.П. Кузминой, погибла и домовая церковь гимназии. С мая 1944 г. протоиерей Георгий Голубцов служил настоятелем храма св. вмц. Екатерины в Княжево, а затем церкви прпмц. Параскевы на бульваре Княгини Марии-Луизы. Первоочередной задачей отца Георгия в качестве настоятеля русского храма стало приобретение необходимой церковной утвари и богослужебных книг взамен утраченных во время бомбардировки. И вскоре русский приход в Софии получил ценный дар от русских иноков Святой Горы Афон – большое напрестольное Евангелие и комплект серебряных евхаристических сосудов. В маленькой церкви прпмц. Параскевы продолжались ежедневные богослужения и регулярные праздничные и торжественные архиерейские службы владыки Серафима[1388].
В начале сентября 1944 г. в Болгарию вступили части III Украинского фронта, а 9 сентября в стране произошел переворот, в результате которого к власти пришло прокоммунистическое правительство Отечественного фронта. Владыка Серафим не пожелал оставить свою паству и уехать из Болгарии на Запад, и уже через несколько месяцев выразил желание перейти в юрисдикцию Московского Патриархата. Это лишь частично объясняется желание спасти оставшихся в Болгарии русских эмигрантов от репрессий, указанный шаг отвечал и внутренним убеждениям архиепископа.
В феврале 1945 г. владыка Серафим через Болгарского экзарха Стефана направил свое приветствие Всероссийскому Поместному Собору в Москве, а Патриаршему Местоблюстителю митрополиту Алексию (Симанскому) передал свои книги: «Новое учение о Софии Премудрости Божией» и «Протоиерей Сергий Булгаков как толкователь Священного Писания». По свидетельству болгарских историков, архиепископ также способствовал в это время снятию с помощью Московского Патриархата схизмы с Болгарской Православной Церкви[1389].
2 марта владыка Серафим отправил Патриарху Московскому и всея Руси Алексию I поздравление с его избранием, а 15 апреля 1945 г. – еще одно письмо с просьбой принять его в юрисдикцию Московского Патриархата, оставив Патриаршим представителем в Болгарии, где он «сроднился со своею паствою, со своими духовными детьми, не только русскими, но и болгарами», указывая, что к советской власти будет относиться лояльно. При этом архиепископ выразил желание включить в юрисдикцию Московского Патриархата все русское духовенство в Болгарии, которое находилось в его ведении, подчеркнув: «Должен присовокупить, что в 1937 г. [правильно – в 1934 г.] покойным патриархом, тогда митрополитом Сергием, я не был запрещен в священнослужении, когда им были запрещены почти все заграничные русские архиереи»[1390].
С 6 по 23 апреля 1945 г. в Болгарии побывала делегация Московского Патриархата во главе с архиепископом Псковским и Порховским Григорием (Чуковым), составившим по итогам поездки в целом благоприятный отзыв о владыке Серафиме, охарактеризовав его как «человека аполитичного, безусловно, духовного, но очень “узкого” и политически довольно тупого, пользующегося, однако, большим уважением прихода». Советское посольство также отмечало, что архиепископ Серафим не скомпрометирован своей прошлой и настоящей деятельностью и имеет авторитет среди болгарского духовенства. В докладе владыки Григория в Совет по делам Русской Православной Церкви о пребывании в Болгарии отмечалось: «Русские приходы и их управляющий архиепископ Серафим сейчас находятся в довольно скудном материальном положении и боятся, что та небольшая субсидия, которая выдавалась правительством, может отпасть с отделением церкви от государства. Сейчас, когда церковь св. Николая, в которой молились русские эмигранты, сгорела во время обстрела, им предоставлена очень маленькая (катакомбная церковь) церковь св. Параскевы, они ждут передачи бывшей Посольской церкви. Но эта последняя должна быть сначала отремонтирована от разрушений, полученных при бомбежке города англичанами; а этот ремонт, по заявлению художника, едва ли закончится (и то лишь передней к алтарю части) только к сентябрю»[1391].
На основании доклада архиепископа Григория владыка Серафим был оставлен в Болгарии и постановлением Священного Синода от 29 октября 1945 г. вместе с семью управляемыми им русскими общинами (в Софии, Пловдиве, Варне, Русе, Шумене, Пернике и при возвращенном храме-памятнике на Шипке) принят в юрисдикцию Московского Патриархата с непосредственным подчинением Святейшему Патриарху Алексию I. 30 октября последовал соответствующий указ патриарха, подтвердивший полномочия владыки Серафима по управлению русскими приходами в Болгарии как представителя Московского Патриархата