В то же время и в Сербии существовали отдельные священники, которые активно поддерживали партизан-коммунистов (которых возглавлял генеральный секретарь Коммунистической партии Югославии Иосип Броз Тито) или даже вступали в их отряды: отцы Влад Зечевич, Милан и Михаил Смиляничи, Евстафий (Евстатий) Караматиевич и др.[311] Наиболее известный из них – протоиерей Евстафий Караматиевич, в 1943 г. ставший членом исполнительного комитета Антифашистского вече Санджака, на 2-м заседании Антифашистского вече Югославии выбранный в члены его президиума, а в дальнейшем получивший звание полковника. Когда в 1944 г. в г. Польпе прибыла советская военная делегация, протоиерей встретил ее со слезами радости на глазах, произнеся библейские слова: «Ныне отпущаеши раба твоего, Господи!»[312] В целом же в партизанском движении участвовало около 50 православных священников, прежде всего в Македонии, Боснийской Крайне и в южно-сербских епархиях[313].
29 августа было образовано подконтрольное немцам так называемое правительство Сербии во главе с бывшим начальником Генерального штаба и военным министром Югославии (в 1940 г.) генералом Миланом Недичем, опиравшимся в основном на крестьянство, страдавшее от насилий коммунистов. Немецкие оккупационные власти признали герб и флаг Сербии, а также короля Петра II, игнорируя тот факт, что он проживал в Великобритании[314].
В условиях начала восстания в крае оккупанты хотели создать видимость самостоятельности Сербии под эгидой Германии и даже позволили сформировать собственные вооруженные силы. Сначала в распоряжении Недича находилась Сербская государственная стража и жандармерия, а к началу 1942 г. был создан состоявший из четырех пехотных полков Сербский добровольческий корпус (СДК), в состав которого вошли главным образом участники существовавшего с 1935 г. общественно-политического движения сербских националистов «Збор». Его создателем и руководителем являлся бывший югославский министр юстиции, вошедший в правительство Недича в качестве министра просвещения, сербский националист и русофил Димитрий (Дмитрие) Льотич (Летич)[315].
Со всеми русскими антикоммунистическими формированиями Льотич старался поддерживать лояльные и даже дружеские отношения. Одному из членов русской политической организации НТС он так рассказал о своей беседе с немецким командованием: «Я говорю: “Ваша политика в России неправильна, она безумна”. Они говорят: “Господин Льотич, мы говорим о Сербии”, – а я говорю: “Говоря о России, я и говорю о Сербии, потому что мы с Россией одно и то же”»[316].
Сербская Патриархия стремилась сохранить нейтральное положение в отношении коммунистического движения, и хотя впоследствии была вынуждена осудить его, сделала это довольно мягко. В этой связи несколько ухудшились отношения руководства Сербской Церкви и РПЦЗ. Архиерейский Синод последней недоумевал, почему Патриархия ни одним словом не осудила убийства коммунистами в провинции сотен русских людей, в том числе 27 русских священников на сербской службе, и не помянула эти невинные жертвы. В свою очередь сербское священноначалие отрицательно относилось к настроениям значительной части русского духовенства, которое, по мнению многих сербов, «совершало преступление, не желая молиться о победе советской армии». Большое негодование сербского духовенства, особенно Патриаршего Заместителя митрополита Иосифа вызвало слово митрополита Анастасия в августе 1941 г. после молебна о спасении России, в котором обличался призыв Архиепископа Кентерберийского к молитве о победе советского оружия[317].
14 октября 1944 г. Народно-освободительная армия Югославии освободила г. Ниш, а 20 октября с участием советских войск – Белград. Духовенство Сербской Церкви приветствовало их вступление в столицу. Так, бывший секретарь Патриарха Варнавы В. А. Маевский 5 января 1945 г. писал из Линца редактору «Церковного обозрения» Е.И. Махароблидзе в Вену: «Никто из сербских епископов и священников не решился уйти в эмиграцию – остались, чтобы воспринять “благо церковной свободы” из рук большевиков. Не один о. Иоанн С[окаль] встречал большевиков, встречал их в облачении и митрополит Иосиф».[318].
Нуждаясь в признании Запада, И. Броз Тито в начале 1945 г. подписал договор с премьер-министром эмигрантского королевского правительства в Лондоне И. Шубашичем, по которому в новое югославское правительство должно было войти пять представителей эмиграции. При этом Тито категорически отказался от восстановления монархии, и под давлением англичан король Петр отрекся от престола. 1 марта 1945 г. марта сформировано временное правительство Федеративной народной республики Югославия (ФНРЮ), которое в качестве премьер-министра возглавил И. Броз Тито.
В годы Второй мировой войны заметное влияние на церковную ситуацию в Югославии оказывала деятельность Московской Патриархии и политика советского правительства. Уже 10–11 августа 1941 г. в Москве состоялся Всеславянский митинг с участием представителей народов Югославии, который принял обращение, призывавшее славянские народы объединиться в борьбе против «гитлеровских орд»[319].
Вскоре после этого глава насчитывавшей около 110 тыс. прихожан сербской Американско-Канадской епархии епископ Дионисий (Маливоевич) отправил в советское посольство телеграмму, в которой говорилось, что духовенство и прихожане Сербской Православной Церкви, собравшиеся на митинг в г. Либертвилле (штат Иллинойс), решили послать правительству и народу СССР «искренние приветствия, а также выразить глубочайшую благодарность за обращение недавнего Всеславянского митинга в Москве. Мы с гордостью следили за героической борьбой русского народа против антихриста-угнетателя и молимся за победу русского оружия»[320].
23 апреля 1943 г. Патриарший Местоблюститель Русской Церкви митрополит Сергий (Страгородский) издал Пасхальное обращение ко всем христианам в Югославии, Чехословакии, Элладе и прочих странах, в котором отмечал «поистине героическую борьбу» против «насильников-оккупантов» югославских партизан и призывал: «Пусть еще ярче разгорится у вас светильник православия, еще пламеннее будет ваша любовь к родине и ее свободе, еще непримиримее ваше отвращение ко всяким попыткам смягчить, если не сломить, ваше противление врагу и его жалким слугам. Неужели сербы, не один раз за веру и отечество всенародно полагавшие свою жизнь, когда-нибудь успокоятся под фашистским сапогом? Неужели замолкнет когда-нибудь их орлиный клич: “Пусть Душан знает, что сербы живы, сербы свободны!”?»[321]
8 сентября 1943 г. проживавший в Москве известный политэмигрант-коммунист Келлерман так прокомментировал благоприятное для Церкви изменение религиозной политики Советского Союза: «Несколько месяцев тому назад в Югославии состоялся Съезд православного духовенства, обратившегося с приветствием к Красной армии и т. Сталину. Создание Синода еще больше приблизит это духовенство к народам СССР и обеспечит привлечение духовенства Сербии на сторону народно-освободительной и партизанской армий»[322].
После избрания в сентябре 1943 г. митрополита Сергия (Страгородского) Патриархом Московским и всея Руси немецкие власти стали требовать от Патриарха Гавриила, чтобы он выступил с заявлением о неканоничности и непризнании этих выборов, но Сербский Первосвятитель категорически отказался[323]. Не сделал этого и Архиерейский Священный Синод Сербской Церкви, несмотря на то что Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Анастасий 3 ноября переслал митрополиту Скопленскому Иосифу резолюцию Венского совещания РПЦЗ о непризнании выборов Московского Патриарха. На соответствующий запрос митрополита Берлинского и Германского Серафима (Ляде) от 20 ноября владыка Анастасий 2 декабря 1943 г. ответил, что «Сербский Синод, очевидно, не вынесет никакого постановления, считая, что без Патриарха и Собора он не компетентен высказываться»[324]. Так и произошло. Лишь один из сербских богословов – белградский профессор Михаил Тосович назвал выборы Патриархом Сергия «комедией и обманом». По его мнению, «Патриарх Сергий», сыгравший свою роль, будет ликвидирован советской властью, по примеру Патриарха Тихона[325].
Следует также упомянуть, что, получив письмо митрополита Анастасия от 27 июня 1944 г. о неканоничности автокефальной Украинской Православной Церкви, Сербский Синод, несмотря на давление немецких оккупационных властей, не признал ее каноничности[326]. 20 июня 1944 г. находившийся на оккупированной территории СССР Первоиерарх Белорусской Православной Церкви митрополит Минский Пантелеимон (Рожновский) отправил митрополиту Иосифу письмо, в котором призывал «выступить единым фронтом народов Европы против безбожного большевизма», однако ответа не получил[327].
17 ноября 1943 г. было принято постановление Государственного комитета обороны о формировании на территории СССР отдельного югославского пехотного батальона, в состав которого предусматривалось включить священнослужителей. По просьбе председателя Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпова патриарх Сергий предложил в качестве военного священника в эту часть настоятеля московской церкви свв. апостолов Петра и Павла, участника Первой мировой войны протоиерея Димитрия Павловича Цветкова, (1890–1958). 25 ноября во время беседы Патриарха с Карповым Владыка Сергий спросил – подошел ли о. Д. Цветков и получил ответ, что он уже представлен командиру части (позднее о. Димитрию присвоили звание майора)