Согласно докладу Каше в германский МИД от 17 августа 1944 г., епископ Спиридон был выбран хорватскими властями в качестве «наследника» митрополита Гермогена, положение которого «поколебалось». Немецкий посол отмечал, что «Мифка полностью находится под влиянием правительства и. не может исполнять свои обязанности без согласия министерства». Однако авторитет епископа Спиридона был очень низким. Он должен был приступить к службе 3 сентября, но так как православное население Сараево отнеслось к назначению епископа неблагоприятно и выражало возмущение в связи с недавним уголовным делом в отношении злоупотреблявших служебной властью священников, епископ занял должность только 1 октября. В этот день он устроил прием в своей резиденции, на котором присутствовал немецкий консул в Сараево[507].
Епископ Спиридон совершал поставления священников в своей епархии и исполнял обязанности наставника в так называемой Хорватской православной семинарии в Сараево, которая, вероятно, функционировала только несколько месяцев[508].
В своем докладе митрополиту Анастасию от 25 января 1945 г. корпусной священник Русского корпуса игумен Никон (Рклицкий) описал неожиданное посещение его первой литургии в русской церкви Сараево епископом Спиридоном: «Он около 40-летнего возраста и производит впечатление человека доброжелательного и мягкого. Я совершал проскомидию. Поздоровавшись со мной по-светски, он не чинил препятствий к совершению мною литургии в установленном для Зарубежной Церкви порядке. С протоиереем о. А. Крыжко он также сохраняет добрые отношения, не предъявляя ему затруднительных, как священнику Зарубежной Церкви, требований»[509].
Расценив участие митрополита Виссариона в Хиротонии епископа Спиридона как признание Хорватской Православной Церкви со стороны Румынского Патриархата, хорватская пресса выражала надежду на то, что вскоре последует признание других Православных Церквей. Но этого, естественно, не произошло. В одной из современных публикаций утверждалось, что митрополит Гермоген 27 июля 1942 г. через хорватский МИД получил каноническое признание из Стамбула от Вселенского Патриарха, а затем «постепенно пришло признание всех Православных Церквей, находящихся либо под оккупацией, либо под влиянием стран “Оси” как союзнических держав»[510]. Однако это не так, не только Константинопольский Патриархат, но даже Церкви союзных Германии, Румынии и Болгарии официально так и не признали Хорватскую Православную Церковь.
Вскоре режим Павелича начал рушиться. Югославская армия заняла Сараево 6 апреля 1945 г., епископ Спиридон переехал в Загреб. 11 апреля в Спасо-Преображенской церкви состоялось последнее торжественное архиерейское богослужение владык Гермогена и Спиридона в присутствии представителей хорватского правительства, руководства усташей и немецкого посольства[511].
Последним же обращением митрополита Гермогена к своей пастве стало Пасхальное послание, в котором владыка, как и раньше, предупреждал об опасности, грозящей миру в лице безбожного коммунизма: «Берегитесь, чада мои духовные, тех, которые в священных ризах обращаются к вам вместо креста с кровавым ножом и оружием в руках, ибо они не воинствуют за Христа, но за нечестивого, стремящиеся прельстить вас и отравить души ваши! Берегитесь всех тех, которые говорят о свободе под красной звездой, ибо там нету свободы, там только бедствие и несчастие. В их временном царствии владеет только одна свобода – хула на Бога Вседержителя, Его Воскресшего Сына и Духа Святаго. В христианской любви и братском прощении, возлюбленные братья и чада наши духовные, поздравим друг друга радостным Пасхальным приветствием – Христос Воскресе»![512]
Уже перед самым взятием Загреба Народно-освободительной армией Югославии – 6 мая, согласно некоторым источникам, произошло поставление митрополита Гермогена в Патриархи. Как показал сам владыка на допросе 26 мая 1945 г., он сначала отказывался от предложения правительства быть наименованным Патриархом Хорватской Православной Церкви, но после категорического заявления начальника отдела культов Министерства юстиции и культов Р. Главаша, что по уставу митрополит должен принять эту должность и титул Патриарха, согласился. Видимо, здесь повлияли возраст владыки и плохое состояние здоровья, которое один из близких к нему людей охарактеризовал как «старческое изнеможение»[513].
8 мая Загреб был взят югославской армией. В этот день перестала существовать Хорватская Православная Церковь, уже 10 июня, после переосвящения загребского Спасо-Преображенского храма, в нем стал служить священник Сербской Православной Церкви о. Илия Чук. Павелич бежал в Австрию, затем в одежде католического священника перебрался в Италию, позднее скрывался в Аргентине и Испании, где и скончался в 1959 г. Папа Иоанн XXIII благословил умирающего Павелича, и тот умер, держа в руках четки, подаренные ему Пием XII. По некоторым сведениям, перед отъездом из Загреба поглавник предложил митрополиту Гермогену (вместе с клиром) уехать с ним в Австрию, но владыка отказался, как и всё загребское православное духовенство. На допросе 26 мая 1945 г. митрополит показал, что ему предоставлялась машина, которая должна была доставить его к уходившему из Загреба поезду, однако он «решил остаться, так как не чувствовал себя виноватым»[514].
По словам М.А. Шардт-Купчевского, митрополит Гермоген заявил: «Нас здесь мало, но у нас есть епископство и духовенство православное, и совесть наша спокойна. В эти скорбные времена мы сохранили Православие от растления. Мы готовы дать отчет во всех своих деяниях за время нашего служения перед свободно созванным Собором братской Сербской Церкви с участием архиереев Русской Зарубежной Церкви»[515].
По свидетельству же В.А. Маевского, митрополит «подвижнически нес взятый на себя крест и мужественно защищал вверенную ему русскую (а также запуганную и провоцируемую сербскую) паству, оставаясь с ней до последнего момента. Когда же советские войска приблизились к Загребу, то митрополит Гермоген, – уступая настойчивым просьбам своей паствы, – согласился покинуть город. Но его автомобиль был захвачен партизанами, и старца-владыку, вместе с сопровождавшим его регентом Космаенко, зверски убили»[516].
В своем рассказе В.А. Маевский не вполне точен. Владыка Гермоген был арестован югославскими коммунистами 8 мая вместе с протодиаконом Алексием Борисовым, при этом, по воспоминаниям некоторых свидетелей, над престарелым митрополитом издевались, якобы водя его голым по улицам, но в день ареста не убили. Епископа Спиридона, который успел скрыться из Загреба, арестовали 22 мая. Регент хора Спасо-Преображенской церкви А. Космаенко и некоторые другие церковнослужители пропали без вести (вероятно, были убиты коммунистами).
В середине июня Заместитель Сербского Патриарха митрополит Иосиф обратился к министру внутренних дел титовского правительства В. Зечевичу с просьбой подробно допросить митрополита Гермогена о Хорватской Православной Церкви, в деятельности которой «много неясного». Об этом же ходатайствовал и Сербский Синод, однако их просьбы не были выполнены[517].
23, 26 мая и 20 июня были проведены допросы митрополита Гермогена. Рассчитывая использовать выросший авторитет Московского Патриархата в Югославии, владыка 23 мая заявил следователю, что обратился к находившемуся в 1944 г. в окрестностях Вены русскому протопресвитеру Михаилу Виноградову с предложением передать просьбу о признании себя главой Церкви в Хорватии Московскому Патриарху Сергию (с которым о. Михаил был близко знаком). Позднее о. М. Виноградов якобы передал митрополиту Гермогену ответ о том, что «патриарх дает свое согласие» и владыка может принять место митрополита Хорватского[518]. Это заявление, несомненно, было придумано от начала до конца. Такое согласие было абсолютно невозможно, как и контакты о. Михаила с Патриархом Сергием через линию фронта; видимо, митрополит хотел ввести в заблуждение следователя. Симптоматично здесь и стремление дистанцироваться от Русской Православной Церкви Заграницей.
Отвечая на вопрос о причине неподчинения решениям Архиерейского Синода РПЦЗ, владыка Гермоген также попытался оправдаться ссылкой на позицию Московского Патриархата: «Русский Патриарший Синод запретил священнослужение председателю Синода Русской Православной Церкви Заграницей митрополиту Анастасию, и именно поэтому я не хотел признавать его власть надо мной, как и власть эмигрантского Русского Синода. Однако ни мне, ни Феофану Русский Синод в Москве никогда не запрещал священнослужение. Также было запрещено священнослужение всем тем епископам, которые и в дальнейшем станут сотрудничать с запрещенными в священнослужении архиереями, такими как Анастасий. Поэтому я при первой возможности вышел из эмигрантской Русской Церкви и перешел в Хорватскую Православную Церковь»[519].
Своей вины владыка не признал и о своей деятельности в качестве главы Хорватской Церкви почти ничего не рассказал. Однако никакие заявления и оправдания митрополита не могли спасти от смертной казни, его участь была предопределена еще до суда. Для новой коммунистической власти владыка был «врагом народа».
По указанию правительства Тито 29 июня 1945 г. состоялся суд Военного трибунала при коменданте Загреба, под председательством капитана Р. Владе, над 23 священнослужителями различных конфессий, в том числе 6 православными и 35 мирянами. Фактически это оказался не суд, а расправа, так как он проходил без заслушивания показаний свидетелей и выступлений защитников обвиняемых. Митрополит Гермоген (Максимов), епископ Спиридон (Мифка), протоиереи Серафим Купчевский, Иосиф Цвиянович, Димитрий Мрихин, протодиакон Алексий Борисов, а также некоторые священнослужители других конфессий и миряне (в том числе Петр Лазич и начальник отдела культов Радослав Главаш), всего 49 человек, 29 июня были приговорены судом к смерти, при этом о. Д. Мрихина обвинили в сотрудничестве с четниками