[660]. За подобные выступления митрополит неоднократно подвергался нападкам на страницах профашистской болгарской печати. После расстрела 1 июня 1942 г. сотрудничавшего с советской военной разведкой генерал-майора Владимира Заимова владыка Стефан не побоялся совершить заупокойную службу по нему[661].
Однако среди болгарского духовенства были и прогермански настроенные священнослужители. Во второй половине 1930-х гг. различные ведомства Третьего рейха, прежде всего МИД и Министерство церковных дел, пытались вовлечь Болгарскую Церковь в сферу своего влияния. В частности, МИД в начале 1938 г. через научный фонд Александра Гумбольдта пригласил несколько молодых болгарских богословов в качестве стипендиатов для учебы и преподавания на протестантских теологических факультетах немецких университетов «с целью обеспечения на них преобладающего германского культурного и научного влияния». С этого года болгарских богословов активно начали приглашать читать лекции в немецких университетах. Так, например, профессор (с июля 1940 г. – ректор) Софийского университета протопресвитер Стефан Цанков 29 мая 1940 г. прочитал в Берлине доклад «Основополагающие начала национального характера Болгарской Православной Церкви» и в тот же день был удостоен звания почетного доктора Берлинского университета, а в августе 1940 г. он выступил с докладом «О единстве Церкви как проблеме в новой православной теологии» на конференции Лютеранской Академии в Зондерсхаузене[662].
В области научных контактов с Болгарской Церковью особенно большую активность проявлял директор Института изучения Восточной Европы в Кенигсберге профессор Ганс Кох, который был главным церковным экспертом для целого ряда немецких ведомств. С 1936 г. г. Кох выпускал ежеквартальный научный журнал «Куриос» (посвященный исследованию истории и современного состояния различных конфессий в Центральной и Восточной Европе), на издание которого Министерство церковных дел ежегодно выделяло 1 тыс. рейхсмарок. С марта 1940 г. профессор несколько месяцев работал в Германском научном институте в Софии и 5 июля того же года представил в МИД доклад о своих связях с православными иерархами (в том числе с 4 болгарскими митрополитами), отметив, что он считает себя «союзником Восточных Церквей в научном отпоре Ватикану». Согласно приказу Рейхсминистерства науки, воспитания и народного образования и ряд других ведущих немецких профессоров сообщили о своих тесных научных связях с Болгарской Церковью: Бенц, Штанде, Литцмак, Гайлер и Зееберг[663].
Еще одним инструментом влияния было Немецко-болгарское общество, нередко выдававшее стипендии православным богословам. 11 октября 1940 г. оно переслало в Министерство церковных дел диссертацию болгарского доктора богословия Панчовского («близкого доверенного лица дружественного немцам митрополита Пловдивского Кирилла») «Православное церковное юношеское движение в Болгарии» с просьбой выделить часть денег для ее публикации в Германии (большую часть расходов общество брало на себя). Запрашиваемые деньги выделили, и в конце 1940 г. диссертация была издана. Общество также пересылало болгарским митрополитам издававшуюся в Германии богословскую литературу (при этом половину денег на пересылку в 1941 и 1942 гг. выделил митрополит Берлинский и Германский в юрисдикции РПЦЗ Серафим Ляде). Кроме того, немецкими ведомствами использовалась международная служба Германской Евангелическо-Лютеранской Церкви, имевшая хорошие связи с несколькими болгарскими профессорами-богословами[664].
Интересно отметить, что 1 апреля 1941 г. Болгарский Синод рассмотрел запрос инославного военного духовенства немецкой армии о разрешении совершать службы в болгарских православных храмах. В ходе дискуссии мнения архиереев разделились, например митрополит Евлогий считал, что католикам разрешить можно, а лютеранам – нет, митрополит Михаил был против разрешения, а владыки Паисий и Кирилл – за. В итоге общее решение принято не было, и каждый митрополит действовал по своему усмотрению[665]. Болгарское же приходское духовенство и монашество очень сдержанно относилось к присутствию немецких войск в стране. Так, например, Рильский монастырь категорически отказался оказать содействие штабу германской армии в Болгарии[666].
В стремлении оказывать влияние на Болгарскую Православную Церковь ведомства Третьего рейха первоначально соперничали с Англиканской Церковью и Ватиканом. С большой тревогой восприняли в Германии визит 1117 мая 1940 г. в Болгарию делегации Англиканской Церкви во главе с епископом Гибралтарским Гарольдом, которая была принята королем Борисом III и присутствовала вместе с членами болгарского правительства на праздничном богослужении в софийском Александро-Невском соборе. В сообщениях германского посольства из Софии в свой МИД от 11 и 30 мая 1940 г. говорилось, что в переговорах с англиканами со стороны Болгарской Церкви участвовали шесть человек: митрополит Софийский Стефан (прозападно ориентирован, но внешне нейтрален), митрополит Пловдивский Кирилл (прогермански настроен и враждебен англичанам), митрополит Старо-Загорский Павел (русофил, враждебный англичанам), митрополит Врачанский Паисий (довольно дружественен немцам и враждебен англичанам), секретарь Синода епископ Никодим (проанглийски настроен) и профессор С. Цанков, который считался лояльным и англичанам и немцам.
Главным вопросом межцерковных переговоров была давно обсуждавшаяся проблема признания Болгарской Церковью рукоположения англиканских священнослужителей, однако она не получила практического разрешения. Еще 10 мая представители Болгарской Церкви на своем совещании приняли решения: 1. Англиканская делегация не является достаточно легитимной для заключения соглашения. 2. Болгарская Православная Церковь также не компетентна для ведения завершающих переговоров, так как отсутствует согласие других Поместных Православных Церквей в целом и Русской Церкви в частности, а также согласие низшего болгарского клира, который еще не был опрошен Синодом.
По мнению немецкого посольства, болгарские архиереи осознавали, «что в современной ситуации всякий шаг навстречу англичанам сразу будет расценен как признание нейтралитета, и не только со стороны рейха, но и собственного народа». В ходе двухдневных переговоров церковных делегаций болгары ограничились тем, что выслушали точку зрения англикан, задали им ряд богословских вопросов и заявили, что англиканские предложения будут рассмотрены Священным Синодом[667].
Тревожили германские ведомства и связи Болгарии с Ватиканом, в частности прошедший с большим успехом прием папой Пием XII 22 июля 1941 г. в Риме болгарского премьер-министра Б. Филова и министра иностранных и религиозных дел И. Попова. При этом в Софии в тот период уже был апостольский легат – епископ Мацли. В ноябре 1941 г. в одной из итальянских газет появилась статья о соглашении, якобы заключенном Ватиканом с председателем Болгарского Синода митрополитом Неофитом (выступившим в качестве администратора и доверенного лица Православной Церкви на территории СССР) относительно «объединения» Русской Православной и Католической Церквей. Ватикан выразил готовность предоставить богослужебные предметы, церковную утварь и т. п. вещи, необходимые для возрождения церковной жизни в России, а митрополит Неофит будто бы выразил согласие с тем, что вновь рукоположенные в России православные священники будут соблюдать обет безбрачия при условии утверждения Ватиканом ныне существующего там женатого духовенства. Это сообщение не имело никакой реальной основы, однако оно вызвало четырехмесячную активную переписку германского МИД с Рейхсминистерством церковных дел[668]. К 1942 г. не без вмешательства немцев болгарские контакты с англиканами и Ватиканом фактически прекратились.
Одной из важнейших проблем, которыми занималась Болгарская Православная Церковь в годы Второй мировой войны, было административно-церковное управление занятыми болгарскими войсками территориями. С Южной Добруджей вопрос удалось решить относительно легко – ее 27 духовных округов до 1913 г. входили в состав Варненской и Доростольской епархий и теперь решением Синода от 10 сентября 1940 г. были вновь присоединены к ним. Через несколько дней митрополиты этих епархий стали командировать на новые территории первых священников. 30 сентября Министерство иностранных и религиозных дел выделило государственный кредит размером 1,7 млн левов на содержание 80 священников, доставку богослужебных книг, церковной утвари, облачений и сохранение исторических памятников в Южной Добрудже[669].
Митрополит Доростольский и Червенский Михаил обследовал приходы отошедшей от Румынии территории и 19 ноября 1940 г. сообщил на заседании Синода о плохом состоянии храмов и их отсутствии в десятках сел; в тот же день было решено оказать приходам Добруджи требуемую помощь. Также владыка установил, что за 20 лет румынского правления не было построено ни одной новой церкви. В связи с этим Синод обратился в министерство с предложением о начале их строительства[670]. Позже выяснилось, что для реинтеграции новых духовных округов нужно значительно больше средств, чем первоначально считалось. В частности, приходов в Южной Добрудже оказалось не 80, а 120, и, следовательно, необходимо было увеличить количество священников. Однако так как в остальной части Болгарии тогда не хватало 300 иереев, Синод 22 ноября 1940 г. решил просить у государства дополнительный кредит на содержание 180 новых священников и еще 2 млн левов на ремонт старых и строительство новых храмов