4. Не посягать на самостоятельность православных христианских содружеств и не препятствовать образованию новых содружеств. 5. Разрешить членство в «Браннике» участникам содружеств[809].
На этом конфликт исчерпан не был. Почти во всех предложениях Церкви отказали. В свою очередь Синод стал еще более негативно относиться к «Браннику». Так, например, на запрос ректора Софийской семинарии – надо ли образовывать при семинарии бранническую дружину, как того требует руководство этой организации, Синод 17 декабря 1942 г. ответил отрицательно. Вскоре митрополиты Борис и Иосиф сообщили о категорическом отказе Синода руководителям «Бранника»[810]. Лишь 19 июля 1943 г. Синод смог назначить своего секретаря архимандрита Дамаскина временным советником по религиозному обучению при штабе организации, а 16 октября 1943 г. постоянным советником был назначен начальник Культурно-просветительного отдела Синода архимандрит Иосиф. Но и после этого трения с «Бранником» не прекратились[811].
Существенно расходились позиции Священного Синода и правительства и в отношении деятельности Римско-Католической Церкви в Болгарии. С 1930-х гг. Синод безуспешно настаивал на принятии закона о вере, который бы регламентировал положение и ограничил активность Католической Церкви. Было подготовлено несколько законопроектов – последний из них Синод в 1940 г. направил в Министерство иностранных и религиозных дел, но его никто не рассматривал. 24 и 26 ноября 1942 г. Синод обсудил вопрос об усилении католической пропаганды в стране, открытии молитвенных домов, францисканских колледжей, приютов, перемещении в Софию из Стамбула Кармелитского ордена и т. п. Несколько иной акцент дискуссии придал митрополит Стефан, который заявил, что для Болгарии представляет опасность деятельность научных институтов Италии и Германии, которые ведут антирусскую пропаганду. В итоге Синод постановил: 1. Настойчиво просить правительство принять закон о вере. 2. Просить правительство не допускать в Болгарию католические ордена и конгрегации, запретить приобретение ими недвижимости, строительство католических монастырей и не позволить учредить в стране постоянное папское легатство. 3. Не содержать на государственные средства инославные благотворительные учреждения и не принимать в них православных детей. 4. Священнослужителям Болгарской Церкви принять меры против католической пропаганды и не вступать в общение с представителями Католической Церкви[812].
1 декабря Синод направил соответствующее письмо министру иностранных и религиозных дел И. Попову, однако ситуация не изменилась. 15 мая 1943 г. Тырновский митрополит Софроний прислал из Скопле письмо, в котором извещал других архиереев об усилении католической и униатской пропаганды в Македонии, появлении в Софии помощника апостольского легата и выражал опасения, что легат «в один день» может стать папским нунцием. 15 июня Синод отправил премьер-министру и Попову еще одно, уже более резкое письмо, в котором отмечал, что в Болгарии на 50 тыс. католиков и униатов имеются три католических архиерея (учитывая г. Скопле), один униатский, а теперь приехал и пятый – в лице папского легата (таким образом, у католиков один епископ приходится на 10 тыс. мирян, а у православных болгар – на 300–400 тыс.). Ответ Попова последовал только 31 июля и не содержал ничего утешительного для Синода. Министр писал, что закон о вере не принят по ряду причин, положение Католической Церкви в стране регулируется положениями Берлинского мирного договора 1878 г., и с тех пор в Болгарии существуют две католические епархии. Кроме того, никакой болгарский закон не запрещает свободную деятельность католических миссий, орденов, учебных и благотворительных учреждений[813]. Такая позиция министра отчасти объяснялась тем, что царь Борис III был женат на дочери итальянского короля Виктора-Эммануила Джованне (Иоанне), которая осталась католичкой.
Кроме указанных конфликтов были и другие. Православные священнослужители постоянно заступались за гонимых, арестованных, находившихся в концлагерях и их близких, просили об отмене судебных приговоров, особенно смертных. Когда Синод (летом 1944 г.) получил сведения о подготовке «чистки» лиц, известных как антифашисты и противники официального внутреннего и внешнего курса, он направил в правительство увещание не проводить ее.
В своем письме премьер-министру К. Георгиеву от 14 октября 1944 г. члены Синода отмечали, что «такое поведение без сомнения беспокоило и озлобляло» царское правительство, с которым у Церкви был «постоянный конфликт». Болгарская Православная Церковь считалась оппозицией, что не раз заявлялось как архиереям, так и в Народном собрании; отношение к ней «было недружественное, а часто открыто враждебное». На проводивший «независимую линию» Синод власти смотрели «с подозрением и недоверием» и поэтому не дали согласие на каноническое устройство Церкви, хотя архиереи неоднократно пытались добиться этого[814].
Несмотря на оппозицию правительству по целому ряду вопросов, болгарские архиереи участвовали во всех основных государственных мероприятиях и праздниках. Так, например, даже в «праздник труда» – 1 мая 1943 г. викарный епископ Знепольский Флавиан совершил праздничное богослужение в Софии, на площади перед Александро-Невским собором. В связи с государственной борьбой с греческой традицией, древние византийские песнопения находились в упадке и даже существовали планы их запрета, к счастью, не реализованные. Межцерковные контакты Болгарская Церковь поддерживала в основном с Церквами на территории Германии и союзных с ней государств. В частности, профессор о. С. Цанков 12–13 мая 1943 г. сделал доклады в Бухаресте, а другой болгарский богослов г. Пашеев одновременно произнес на католическом теологическом факультете Загребского университета доклад о развитии религиозной идеи в Болгарии и о народе и христианском сообществе. В конце мая 1943 г. декан богословского факультета Бухарестского университета профессор Ш. Ионеску выступил в Софии и т. д.[815]
Значительное оживление религиозной жизни в результате проводимой Синодом с 1940 г. политики «духовной мобилизации» позволило создать экономический фундамент для независимости Церкви. На одном из своих заседаний в конце 1942 г. Синод даже отметил, что среди болгарского народа возникло небывалое прежде «религиозно-нравственное возрождение». Особенно членов Синода впечатлил состоявшийся в апреле 1942 г. в Асеновграде Собор православных христианских братств, в ходе которого 300 священнослужителей и несколько десятков тысяч мирян во главе с митрополитом Кириллом провели грандиозное шествие от города до Бачковского монастыря[816]. В это же время был создан общий Союз братств под единым руководством, и принято решение образовать их во всех городах и многих селах. Синод уделял значительное внимание деятельности движения православных христианских братств, в частности распространению им церковной литературы, вплоть до конца 1944 г.[817]
Не прекращалась и другая религиозно-просветительская работа. Так, например, Синод сразу же откликнулся на письмо Дирекции национальной пропаганды от 28 марта 1944 г. с просьбой об усилении просветительской деятельности Церкви путем устройства в приходах специальных бесед по национальному просвещению[818]. Широкое распространение получила подготовка монахинь – бывших учительниц в качестве проповедниц среди народа, – т. н. диакония. В июле 1943 г. Синод добавил в бюджет новые статьи расхода на просветительные и общецерковные нужды в размере 4 млн левов, оставив в прежних размерах содержание епископата и духовенства[819].
В связи с бедствиями военного времени увеличились размеры благотворительной церковной помощи. Весной 1942 г. от сильнейшего наводнения в г. Видине пострадало 19 тыс. человек, и 19 марта Синод выделил пострадавшим 500 тыс. левов; кроме того, Видинская митрополия пожертвовала 350 тыс. и Доростоло-Червенская – 30 тыс. левов[820]. Особенно широкую благотворительную помощь бедным, голодающим, сиротам и старикам оказывали приходские общины.
Также активно действовали епархиальные приюты, церковные больницы, летние детские лагеря при монастырях, осуществлялось сотрудничество с Болгарским Красным Крестом (особенно на «новоосвобожденных землях»). Только в Варненско-Преславской епархии в 1942 г. было 40 занимавшихся религиозно-просветительской и благотворительной деятельностью братств, 4 церковных печатных органа, 107 православных христианских содружеств (7502 участника), 85 церковных училищ и читален, 5 приютов, детских домов, колоний на 340 человек и 61 бесплатная церковная трапезная на 2822 человека[821]. В Велико-Тырновской епархии более 20 монастырей занимались благотворительной деятельностью, в конце 1942 г. завершалось строительство сиротского приюта, трапезной и профессионального училища при Видинской митрополии и т. д.
Определенный негативный отпечаток на церковную деятельность накладывали нередкие конфликты между епископатом и приходским духовенством. Так, например, 19 июля 1943 г. Синод, обсудив «сознательный и тенденциозный подрыв авторитета архиереев» на страницах печатного органа Союза священнических братств – газеты «Пастырское дело», отстранил от должности редактора и помощника редактора протоиереев Константина Кожухарова и Стефана Кючукова и запретил издавать газету под редакцией этих лиц