15 ноября митрополит Стефан встретился с сотрудниками Союзной контрольной комиссии в Болгарии А.И. Черепановым и Д.Г. Яковлевым и в ходе состоявшейся беседы назвал себя сторонником влияния СССР на Балканах, противопоставляя его англичанам. Митрополит предложил следующий план действий: «как можно скорее избрать Московского Патриарха с тем, чтобы потом был выбран, в лице Стефана, Болгарский Патриарх, который должен получить патриарший клобук от Московского Патриарха, а затем Московский Патриарх мог бы прибыть в Болгарию, затем – в Югославию, что и было бы началом закрепления влияния Русской Церкви не только в Болгарии, но и на Балканах». Также подчеркивалась необходимость передачи греческого города Салоники Югославии и превращение Афона в самостоятельную «духовную республику» под протекторатом Болгарии, Югославии и Греции. Митрополит Стефан сообщил, что отдал распоряжение по Софийской епархии о постоянных молитвах в церквах за «освобождение Болгарии и ее вождей и воинов», но провести это решение через Синод пока не получилось, так как не все члены его одобрили. Владыка также заявил, что «составляет для митрополита Алексия меморандум по вопросу о снятии схизмы с Болгарской Церкви с тем, чтобы после этого предпринять дальнейшие шаги в деле сближения Русской и Болгарской Церквей». Кроме того, митрополит выразил желание послать в Московскую духовную академию на учебу болгарских священников[872].
Позднее митрополит Стефан поддерживал дружеские отношения с пребывавшим больше года в Софии в качестве заместителя председателя, а затем председателя Союзной контрольной комиссии начальником штаба III Украинского фронта генерал-полковником С.С. Бирюзовым: знал его семью, бывал у генерала в гостях и получал подарки. В дальнейшем (26 февраля 1945 г.) при участии Болгарской Церкви был создан Комитет по увековечиванию памяти скончавшихся на болгарской земле бойцов Красной армии (в него вошел секретарь Синода архимандрит Дамаскин), а в 1948 г. Священный Синод выделил 50 тыс. левов на сооружение памятника советским воинам[873].
При активном участии владыки Стефана болгарские архиереи начали сотрудничать с новым правительством. 14 октября Священный Синод направил письмо премьер-министру Кимону Георгиеву, в котором приветствовалась «мирная революция 9 сентября», говорилось о пагубной роли прошлого «антинародного управления» и выражалась готовность сотрудничать с правительством Отечественного фронта во внутренней и внешней политике. В ответном письме премьер-министр с «искренним удовольствием» приветствовал готовность Церкви к сотрудничеству[874]. 17 октября митрополит Стефан выступил на тему своего «Послания к русскому народу» по радио «София».
В конце октября Синод выпустил послание к болгарскому народу, в котором заявил, что Болгарская Православная Церковь поддерживает новую власть. Вскоре был создан Временный комитет Отечественного фронта при Болгарской Церкви. Вероятно, этот шаг являлся компромиссом, связанным с намеченным избранием митрополита Стефана экзархом, так как в принципе Синод выступал против членства священнослужителей в подобных комитетах. В первые месяцы правления новой власти у нее не было особых конфликтов и противоречий с Церковью. Это во многом объясняется полученными из Москвы указаниями. Так, 21 октября 1944 г. Г. Димитров отправил первому секретарю БРП Т. Костову следующую радиограмму: «Сейчас не нужно выдвигать вопрос об отделении Церкви от государства. Единственное, что следует сделать посредством Комитета священников Отечественного фронта, – это тактично отстранить пронемецки и прогитлеровски ориентированных церковнослужителей»[875].
Церковная политика в Болгарии внимательно контролировалась в Москве, и при отклонении от указанной линии оказывалось быстрое воздействие. В частности, 18 декабря 1944 г. Г. Димитров вновь писал из Москвы руководству БРП, что, учитывая отношения с партиями-союзниками и международное положение страны, не следует увлекаться и забегать вперед в двух вопросах – Церкви и царской династии: «Нет никакого интереса к форсированию вопроса отделения Церкви от государства. Наше стремление в настоящий момент состоит в том, чтобы поставить Церковь на службу власти Отечественного фронта»[876].
При этом следует подчеркнуть, что после того как Болгария вошла в зону влияния СССР, многие элементы государственного устройства в ней были скопированы с советских образцов, в том числе и модель религиозной политики. Уже 17 октября 1944 г. сотрудник Народного комиссариата иностранных дел В.А. Зорин попросил у председателя Совета по делам Русской Православной Церкви Г.Г. Карпова для прибывшей в СССР по поводу заключения перемирия болгарской делегации документы и официальные издания о взаимоотношении государства и Церкви в СССР. Зорин пояснил, что болгарское правительство озабочено этим вопросом в связи с предстоящим отделением Церкви от государства и испытывает интерес к советскому опыту в этой области[877].
Вскоре после 9 сентября были разорваны непосредственные связи Болгарской Церкви с армией, военных священников заменили помощники командира по политической части, но Церковь, все же помогала армии на заключительном этапе Второй мировой войны. 12 октября 1944 г. Синод принял решение оказать сражавшейся с немцами болгарской армии щедрую помощь – выделить 2 млн левов из Синодальной кассы, по 200 тыс. – из митрополичьих касс, 1 млн – из сумм Рильского монастыря, и кроме того епархиальные архиереи должны были добавить по одной своей месячной зарплате (15 тыс. левов). Таким образом, было собрано 5 млн 365 тыс. левов. Однако Синод не ограничился этим и решил призвать приходских священников принять самое активное участие во всенародной акции помощи войскам и поставить на видное место в храмах по две кружки для сбора пожертвований: сражающимся воинам и бедным и осиротевшим семьям солдат. Вскоре специальная делегация Синода посетила бойцов на фронте и подарила купленные на церковные средства подарки. Кроме того, 14 октября 500 тыс. левов было выделено беженцам и пострадавшим от бомбардировок жителям Софии[878].
18 октября Священный Синод пожертвовал 1 млн левов на помощь пострадавшему в годы войны населению Югославии. В сопроводительном письме митрополита Стефана маршалу И. Броз Тито отмечалось, что «проклятые тевтонские насильники» посеяли интригами и коварством вражду между братскими болгарским и югославским народами, но болгары весь период оккупации «с восхищением» следили за героической борьбой руководимой Тито армии «с тевтонским нашествием». Владыка подчеркивал, что болгарские иерархи верят «в вечную братскую дружбу и любовь» родственных народов[879].
Архиереи также оказывали моральную и материальную помощь беженцам и переселенцам в Болгарию из Югославии и Греции (еще в 1943 г. в страну были переселены болгары из Баната) и с февраля 1945 г. активно участвовали в так называемом народном «займе свободы», на который было отпущено 15 тыс. левов из фондов Священного Синода. В первой половине 1945 г. некоторое время обсуждался вопрос о включении в программу радиостанции «София» религиозных передач, и 12 июня Министерство пропаганды согласилось передавать по радио один час в неделю церковную службу с проповедью[880]. Установление сравнительно хороших отношений правительства с епископатом дало возможность решить некоторые наболевшие проблемы Болгарской Церкви.
18 декабря 1944 г. Синод на своем заседании постановил просить правительство разрешить выборы Предстоятеля Церкви с титулом экзарха Болгарского. Просьба была удовлетворена, и вскоре в устав экзархата внесли изменения, предполагавшие расширение степени участия клира и мирян в выборах: сначала Синод тайным голосованием избирал трех митрополитов – кандидатов на экзарший престол, их должно было одобрить Министерство иностранных и религиозных дел, затем созывался церковный Собор, который выбирал экзарха не менее чем двумя третями голосов, и, наконец, после утверждения Министерством экзарх вступал в должность, принеся клятву перед главой государства. Фактически же результаты выборов были предопределены заранее и согласованы Политбюро ЦК Болгарской рабочей партии с Москвой. В частности, Т. Костов 25 декабря отправил телеграмму Г. Димитрову в Москву: «Принято решение, что владыка Стефан должен стать экзархом и присутствовать на церковном Соборе в Москве [созываемом в конце января для избрания Патриарха Московского и всея Руси] как глава Болгарской Церкви»[881].
1 января митрополит Стефан послал Патриаршему Местоблюстителю владыке Алексию (Симанскому) поздравление с Новым годом, в котором писал: «Светло радуемся, что великий русский народ стал спасителем и путеводителем не только славянских народов, но и всей свободолюбивой Европы»[882].
14 января 1945 г. состоялись епархиальные собрания, избравшие по семь делегатов (трое клириков и четверо мирян) на Собор, который состоялся 21 января. В этот день из трех кандидатов: митрополитов Стефана, Неофита и Михаила больше всех голосов (84 из 90) было отдано за владыку Стефана. Став новым экзархом Болгарской Церкви после 30-летнего, перерыва он несколько лет успешно отстаивал ее внутреннюю независимость и право на самоуправление. Также 21 января Синод принял важное решение о переносе кафедры экзарха из Стамбула в Софию[883]