Архиерейский Синод провел расследование и неопровержимо выявил самозванство Автономова. Кроме того, к митрополиту Анастасию поступили деяние № 4 Собора епископов Автономной Украинской Церкви в Варшаве от 8 апреля 1944 г., подтвердившее решение трех архиереев этой Церкви от 5 июня 1943 г. о запрещении «именующего себя архиепископом Николая Автономова в священнослужении», а также доклад председателя Комиссии по церковным делам при Русском комитете в Польском Генерал-губернаторстве А.К. Свитича о негативных результатах расследования комиссии по данному делу.
В результате 11 октября 1944 г. Архиерейский Синод постановил: «а) прошение Николая Автономова о принятии его в молитвенное и евхаристическое общение отклонить ввиду непринадлежности его к составу канонических православных епископов; б) уведомить генерала Краснова, что Николай Автономов, как самозванец и обновленец, не может быть назначен ни на какую церковную должность; в) просить митрополита Берлинского и Германского Серафима аннулировать выданное им Николаю Автономову удостоверение о том, что он является православным епископом, коему разрешено совершение богослужений в пределах Германской епархии.»[1128].
13 октября митрополит Анастасий написал о принятом постановлении Краснову, подчеркнув важность того, чтобы военные власти не давали священникам никаких назначений без предварительного сношения с председателем Синода. Впрочем, генерал, еще не получив ответа митрополита Анастасия на свое первое письмо, в середине октября послал ему второе, где уже писал о разочаровании в личности Автономова и просил считать свое ходатайство аннулированным. Краснова «сильно охладили» вторая и третья личные встречи с «архиепископом» Николаем, а также тот факт, что Автономов, несмотря на просьбу генерала не ездить на Казачью землю в Италию до решения Синода, прибыл туда и был разоблачен многими казаками и священниками (протоиереями Михаилом Донецким, Димитрием Воиновым, Тимофеем Соиным и др.), знавшими жизнь и деятельность самозванца в 1930–1942 гг. Состоявшийся 2 октября 1944 г. в г. Джемона 2-й съезд духовенства Казачьей епархии с участием 24 священников, 5 диаконов, 10 псаломщиков и 2 мирян под председательством управляющего епархией протоиерея В. Григорьева постановил считать невозможным вступить с Автономовым в молитвенно-каноническое общение и признать его правящим архиереем, после чего авантюриста изгнали с Казачьей земли[1129].
31 октября 1944 г. митрополит Анастасий из Вены написал в Рейхминистерство церковных дел, что он и митрополит Серафим (Ляде) обсудили прошение Николая Автономова принять его в Зарубежную Русскую Православную Церковь и наречь митрополитом казаков. Но Архиерейский Синод и митрополиты Анастасий и Серафим пришли к заключению, что «представленные сведения являются неверными, и что упомянутый [человек] не может рассматриваться в качестве правящего архиерея»[1130].
Еще 21 января 1945 г. А.К. Свитич, ставший заместителем председателя Совета по делам вероисповеданий Комитета освобождения народов России (возглавляемого генералом А.А. Власовым), просил митрополита Анастасия прислать копию постановления Архиерейского Синода об «архиепископе», с прискорбием отмечая: «Много нам беды причинил Николай Автономов, втершийся в доверие “наших верхов”, и немало потребовалось усилий, чтобы разоблачить его»[1131].
Дальнейшая судьба Н. Автономова напоминала авантюрный роман. 9 апреля 1945 г. Архиерейский Синод окончательно отклонил его просьбу о пересмотре дела, и через несколько месяцев «владыка» Николай был принят в Риме в лоно Католической Церкви с сохранением восточного обряда, затем возведен Папой Пием XII в сан митрополита. В качестве архиепископа Ратьярского и униатского митрополита Германского Римского Патриархата Автономов в декабре 1945 г. приехал в Мюнхен, где начал издавать журнал «Колокол» и устроил униатскую церковь свт. Николая (сохранившуюся до настоящего времени). Через год-полтора «владыка» был при участии Зарубежной Русской Церкви разоблачен как самозванец, смещен и отправлен в католический монастырь. Затем Автономова арестовала американская оккупационная администрация по обвинению в шпионаже в пользу СССР. До 1949 г. он сидел в тюрьме, а после выхода на свободу получил назначение для работы с русскими эмигрантами в Южной Америке. Там Автономов порвал с католиками и сумел эмигрировать в США. В 1950-е гг. «архиепископ» несколько раз безуспешно пытался перейти в состав Американской Православной Церкви, в 1962 г. подал прошение о принятии его в состав Греческого экзархата (возглавляемого архиепископом Иаковом). В конце 1960-х гг. он проживал в Нью-Хавене, штат Коннектикут, где, вероятно, вскоре скончался[1132].
23 октября в новом письме митрополиту Анастасию П.Н. Краснов предложил на кафедру Донскую, Кубанскую и Терско-Ставропольскую вместо Н. Автономова другую кандидатуру – епископа Афанасия (Мартоса), который после эвакуации из Белоруссии с 15 августа 1944 г. проживал в г. Францесбаде (ныне Чехия). При этом генерал отмечал: «В настоящее время казаки с их семьями устраиваются на жизнь в Северной Италии на отведенной им и отвоеванной у партизан Бадимо земле. Налаживается и их духовная и церковная жизнь. Соответственно делению Казачьей земли на 3 округа: Донской, Кубанский и Терско-Ставропольский создано три благочиния и назначены благочинные. Устраиваются церкви. Является необходимость в назначении им пастыря-епископа; в создании особой Донской-Кубанской и Терско-Ставропольской епархии. На 2-м съезде духовенства Казачьей Епархии, 2-го октября 1944-го года в городе Джемона, в Италии – съезд духовенства просит о назначении архиереем Казачьей епархии епископа Афанасия (Мартоса), бывшего Новогрудского, с которым духовенство казачье находится в молитвенно-каноническом общении. За время пребывания казаков в Белоруссии летом этого года казаки сжились и полюбили епископа Афанасия». Кроме того, Краснов просил назначить протоиерея В. Григорьева протопресвитером духовенства на Казачьей земле[1133].
Резолюция митрополита Анастасия на письме от 30 октября гласила, что дело об устройстве Казачьей епархии «не встречает принципиальных возражений со стороны Синода», но требует специального его суждения с участием митрополита Серафима (Ляде), поэтому решение будет вынесено после предстоящего вскоре переезда Синода из Вены в Карлсбад (ныне Карловы Вары в Чехии).
Тем временем П.Н. Краснов получил первый ответ митрополита Анастасия относительно Автономова, принял его к сведению и 28 октября написал председателю Синода, что примет меры для устранения самозванца «от всякого влияния на казаков». Согласился генерал и с тем, что военные власти не должны назначать священников «без предварительного сношения» с митрополитом Анастасием, однако указал на особую ситуацию с духовенством Казачьего Стана: «В отношении казачьих частей Походного Атамана Доманова дело обстоит иначе, чем в 1-й Казачьей дивизии. Части эти со своими священниками, как вышедшими с Дона, Кубани, Терека и Ставрополя, так и приставшими по пути, 18-й месяц находятся в походе, с боями, и только теперь стали оседать в Северной Италии. Только месяц тому назад удалось старшему там протоиерею о. Василию Григорьеву собрать их всех, устроить съезд, учредить благочиния и сделать мне личный доклад. Следствием его и явилось мое обращение к Вам, владыко. В этом отношении военные власти всегда были корректны»[1134].
Временно управлявший Казачьей епархией протоиерей В. Григорьев обладал большими организаторскими способностями и в ноябре активно продолжил устройство церковной жизни. К этому времени в Карнию прибыло довольно много новых русских священнослужителей из Сербии и других мест, что позволило о. Василию разбить их на группы по образовательному цензу, стажу служения и назначить одних на места, других понизить до исполнения псаломнических обязанностей, третьих подвергнуть экзамену по программе ищущих священный сан. Все отправленные на экзамен шесть священников и один диакон были рукоположены во время эвакуации с Украины архиепископом Херсонским и Николаевским Антонием (Марченко) без проверки их религиозной настроенности и подготовленности. О. Василий ранее терпел их, поскольку не было лучших кандидатов, а теперь стал считать, что таких священников не должно быть в Стане.
Много внимания протоиерей В. Григорьев уделял духовному воспитанию детей, лично составив программу преподавания Закона Божия в начальных школах и детям дошкольного возраста. Подготовил он осенью 1944 г. и православный молитвенник, направив его рукописный экземпляр Краснову с просьбой напечатать в Берлине в количестве 3–4 тыс. экземпляров. В декабре протоиерей приступил к составлению Священной истории Ветхого и Нового Завета для казачьих школ. В начале декабря о. Василий освятил еще одну походную церковь в расположении осетин. Согласно его рапортам походному атману Доманову и генералу Краснову от 12 декабря 1944 г., в то время на службе в Казачьей епархии уже было 34 священника, 4 диакона, 1 протодиакон и до 30 псаломщиков, правда, о. Василий планировал в декабре сократить священнические штаты и уволить за штат малоподготовленных[1135].
Однако энергичная деятельность протоиерея В. Григорьева не могла решить всех проблем. Уставший ждать постановления Синода П.Н. Краснов 29 ноября вновь обратился с письмом к митрополиту Анастасию, перечисляя происходившие ввиду отсутствия казачьего епископа эксцессы: о. В. Григорьев отказался хоронить убитого в бою с партизанами офицера, так как в этот день венчал свою дочь, что привело «к грубому столкновению» с заместителем походного атамана; митрополит Серафим (Ляде) проездом через Вену назначил служить при местном штабе казачьих войск не казака протоиерея Тимофея Кулешова, а чуждого казакам о. Николая Гриневича; назначенный немецким командованием священник при 5-м запасном казачьем полку не знает – законно ли его назначение, и т. д. В заключение генерал подчеркивал: «Всё это, владыко, настоятельно указывает на необходимость скорейшего объ