Нам нужно не на словах, а на деле показать, что верными гражданами Советского Союза, лояльными к Советской власти, могут быть не только равнодушные к Православию люди, не только изменники ему, но и самые ревностные приверженцы его, для которых оно дорого, как истина и жизнь, со всеми его догматами и преданиями, со всем его каноническим и богослужебным укладом. Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской Родиной, радости и успехи которой – наши радости и успехи, а неудачи – наши неудачи» [1].
Православный человек, с одной стороны, не может не считать Советский Союз своей Родиной и не считать ее радости своими радостями, ее горести своими горестями; с другой стороны, как православный человек, он не может идти против заповедей и должен, безусловно, соблюдать все заповеди, все уставы, все каноны Святой Православной Церкви – вот это и есть подлинная кредо православного человека.
Я вспоминаю слова протоиерея Евгения Амбарцумова, отца которого, священника Владимира Амбарцумова, расстреляли в 1937 году. И тем не менее он говорил следующим образом: «Кроме религиозного вопроса, у меня с советской властью никаких расхождений нет». В этом смысле верующий православный человек всегда мог быть и бывал добрым гражданином Советского Союза за исключением, когда от него требовали быть атеистом, и в то же время быть верным чадом церкви. Более того, вспомним, что великие иерархи нашей церкви, в частности, Святейший Патриарх Алексий, который пережил в Ленинграде нечеловеческую блокаду, а затем участвовал в восстановлении Православной Церкви, так говорил о Сталине, по сути, над его гробом (к сожалению, над Сталиным не дали очно совершить чин отпевания): «Упразднилась великая нравственная сила, которая звала нас на великие свершения». Патриарх нисколько не кривил душою, потому что за бывшим семинаристом Джугашвили, позднее ставшим лидером великого государства Сталиным, эта нравственная сила была.
Можно, конечно, говорить о ее неполноте, можно говорить об ошибках, о заблуждениях, о серьезных грехах Сталина, но не признавать масштаб этой личности и его свершения и то, что он именно в роковые дни 1941 года стоял у государственного руля и принял огромное участие в спасении страны и в созидании победы, этого отрицать, я полагаю, не может ни один совестливый человек. А равно и не может отрицать всего того доброго и великого, что Сталин совершил для России и что он спас для русской жизни, для русской культуры и, наконец, для самого выживания русского народа. Так что в данном пункте я полагаю, что невозможно считать, что православный человек должен быть антисоветчиком, должен отрицать советский период как демонический, как неугодный Богу.
В этом смысле, даже несмотря на то, что официальная идеология этого государства была материалистической и зачастую воинственно-атеистической, мне вспоминаются слова великого митрополита XX века, митрополита Алма-Атинского, владыки Иосифа Чернова по поводу лживых слов Хрущева (точнее, хрущевских пропагандистов), что якобы Гагарин в космос летал, Бога не видал. На это владыка Иосиф сказал, что Гагарин Бога не видал, а Бог его видал и благословил. Кстати, по поводу Гагарина это явное вранье, потому что Юрий Алексеевич был внутренне человеком верующим, общался со многими духовными людьми и ездил в Троице-Сергиеву Лавру. Более того, на одном из партийных собраний открыто выступил за восстановление Храма Христа Спасителя. Естественно, его предложение умолчали, но никаких репрессий к нему не стали применять, побоялись – уж слишком видная была фигура, всемирного значения. Но вот как-то через несколько лет после этого он разбивается в таинственной катастрофе, относительно которой существует много версий.
Тем не менее, следует сказать, что Советский Союз Бог увидел и благословил, несмотря на все его грехи, несмотря на всю метафизическую немощь, которая крылась в марксистском мировоззрении, которая, подчеркиваю, является только одним из вариантов социализма и которая не является, так сказать, сугубо исключительным социалистическим мировоззрением. История знала и другие варианты. И Бог даст будет знать и другие.
– Владимир Владимирович, сейчас ведь опять те же самые силы, которые говорят, что православный и антисоветчик – это должно быть синонимом, точно так же говорят, что раз ты православный, значит, ты не можешь принимать социалистические идеи, тем более коммунистические идеи, а по логике вещей, раз ты не можешь принимать это, то ты можешь быть только поборником капитализма или, те, которые в основном за это выступают, очень мечтают иметь по сотне крепостных, а лучше по тысяче крепостных, как при феодализме.
Я Вам могу сказать вещь парадоксальную. Феодализм в ряде случаев, хотя я его, шибко говоря, не жалую, был не так уж плох. Я не считаю, что на Руси, по крайней мере, до XVII века был феодализм. И я не считаю, что в моей любимой Византийской империи (лучше сказать, Ромейской империи), тоже был феодализм. Я его не жалую, но все-таки феодализм был намного человечнее капитализма. Потому что все-таки хозяин, все-таки барин за своего мужика отвечал. В Московском царстве в случае, если он выгонял мужика во время голода, то права на него терял. Поэтому он был вынужден его кормить, тогда как при капитализме царила, что называется, полная безответственность. И то, что происходило у нас в XIX веке во время великих реформ, – это была трагедия, когда многие мужики от своих господ не хотели уходить, потому что уходить им было некуда. Одни брели на паперть, другие уходили в леса разбойничать, а девки шли на панель. Если мы вспомним добрую старую Англию феодального периода, то она оказывается намного человечнее недоброй более молодой Англии, где овцы, по словам великого гуманиста и великого христианина Томаса Мора, съели людей.
Так вот, к чему я веду? Это всего лишь говорит о том, что прогресс вещь не абсолютная. Капиталистический строй является гораздо более бесчеловечным и гораздо более враждебным человеку, гораздо более пагубным душевно и телесно, чем тот же феодализм. Подчеркиваю, я его не идеализирую. Но что касается социализма, то могу вам сказать вещь такую парадоксальную, что социализм находится у самых истоков христианства. Вспомним замечательные слова Деяний про то, как у первых иерусалимских христиан все было общее. «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее… Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду» (Деян 4:32–35).
Чем это не социализм, при том, что они имели и общую трапезу, и общее имение, и общую молитву, и общую жизнь? А откуда взялся лозунг «кто не работает, тот не ест»? Из послания апостола Павла к коринфянам: «Не трудящийся да не ест» (1 Кор 11:29). Извините, это те же самые социалистические принципы, если угодно. Вы скажете, что потом это все растворилось в древнеримском рабовладении, что христианская Византия – это уже полурабовладельческое, полуформирующееся феодальное общество? Да в общем-то и нет.
Начнем с того, что целый ряд законов императоров, начиная с Константина Великого, гуманизирует рабовладение и расширяет в огромной степени способы отпуска рабов на волю. Экономика и общество реформируются, причем под влиянием христианства.
Кроме того, не забываем про такую вещь, как добровольная бедность и добровольный, если угодно, социализм. Вот посмотрим на судьбы знатных римских аристократов Запада и Востока. Семья святителя Василия Великого были далеко не последними людьми Каппадокии, владельцами значительных имений. Святитель Василий получил дорогое, хорошее образование, соответственно времени. Но когда настал час, он, как апостол Павел, оставил все и пошел вслед за Христом. Часть имения он потратил на создание монастырей, большую часть он раздал во время страшного голода 368 года голодающим. А когда в 372 году император Валент через префекта претории, своего премьер-министра Домиция Модеста хотел запугать святителя конфискацией имений, оказалось конфисковать уже нечего – все уже роздано, святитель не имеет ничего, кроме одежды. Сестра Василия Великого, преподобная Макрина, жила так, что после кончины ее даже не во что было облачить. На ней была только ее одежда и пара стоптанных станделей. А между тем, перед этими добровольно нищими людьми благоговели цари и трепетали вельможи.
Если мы рассмотрим Новый Завет и святоотеческие творения, то везде мы встречаем похвалу бедности. И не только духовной, но и материальной. В своем ответе ученикам Христос говорит: «мертвые воскресают и нищие благовествуют» (Мф 11:5). Апостол Иаков в своем соборном послании вопрошает: «Послушайте, братия мои возлюбленные: не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия, которое Он обещал любящим Его? А вы презрели бедного. Не богатые ли притесняют вас, и не они ли влекут вас в суды?» (Иак 2:5–6).
И теперь рассмотрим самое главное. Игорь Сергеевич, как вы думаете, что такое капитализм?
– Ну, я так полагаю, что это система, при которой меньшинство выкачивает все и вся из большинства.
Правильно. А за счет чего, за счет какого принципа?
– Так, здесь мне сложнее ответить. Слушаю Ваше мнение.
Вам знакома книга Валентина Юрьевича Катасонова «О проценте: ссудном, подсудном, безрассудном»? Я имею в виду ростовщичество как принцип. Церковь всегда вооружалась против принципа ростовщической экономики в большей или меньшей степени. И на Западе, и на Востоке профессия ростовщика была делом презренным: он не мог стать священнослужителем, пока не откажется от своего гнусного ремесла. А особенно злостным ростовщикам, которые брали слишком большие проценты, временами просто отказывали в церковном погребении, не говоря уже о причастии. И вот если мы рассмотрим творения святых отцов, того же Василия Великого, то видим, как он грозно обличал этот порок и этот принцип. В частности, у него есть такое слово против ростовщиков как «Беседа на окончание четырнадцатого псалма и на ростовщиков» [2, с. 335–336]: «