К вящему изумлению уранополитов апостолы вовсе так не считали. Напротив, они энергично, почти революционно принялись трансформировать и реформировать общество, которое им предстояло христианизировать. Деяния апостолов описывают, как растет Христова церковь, как оформляется практически коммунистический общежительный уклад первохристианских общин, с каким энтузиазмом новообращенные складывают к ногам апостола то, что еще вчера они считали ценным…
Николай Сомин резонно связывает заповедь «блаженны нищие…» с фрагментом из Деяний апостолов воедино. В самом деле, не была ли жизнь первохристиан в общинах тем самым «блаженством нищих», которого они удостоились еще в земной жизни?
Была, утверждает Иоанн Златоуст, восхищенный жизнью иерусалимских первохристиан и сокрушенный современным ему положением дел: «Когда апостолы начали сеять слово благочестия, тотчас обратились три тысячи, а потом пять тысяч человек, и у всех их было одно сердце и одна душа. А причиною такого согласия, скрепляющею любовь их и столько душ соединяющею в одно, было презрение богатства. И никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее. Когда был исторгнут корень зол, – разумею сребролюбие, – то превзошли все блага и они тесно были соединены друг с другом, так как ничто не разделяло их. Это жесткое и произведшее бесчисленные войны во вселенной выражение: мое и твое, было изгнано из той святой церкви, и они жили на земле, как ангелы на небе: ни бедные не завидовали богатым, потому что не было богатых, ни богатые не презирали бедных, потомучто не было бедных, но все у них было общее; и никто ничего из имения своего не называл своим; не так было тогда, как бывает ныне» [III:257–258].
Что же произошло, почему подлинно христианское общество не только не случилось, но ему приходится вести арьергардные бои с практически повсеместно победившим капитализмом?
На этот вопрос в статье Н. В. Сомина также находится ответ. Страшная духовная катастрофа произошла с зарождавшимся христианским обществом Византии, когда религия стала государственной. Катастрофа, разумеется, была не в том, что религия стала государственной, а в том, что христианство приспособилась к языческому государству, поклонявшемуся мамоне. Неофиты из элиты, манкировав заповедь, данную богатому юноше, разрушили едва складывающийся христианский уклад. Богатство перестало быть серьезным препятствием к следованию по пути Христа и апостолов. Об этом сокрушались и это обличали великие отцы-каппадокийцы, но их голос – хотя был услышан и даже бережно сохранен в чине Священного Предания – оказался парадоксальным образом вынесен за скобки социально-нравственного учения Церкви.
Чтобы выжить и сохранить Христово учение в первозданной чистоте, церковь была вынуждена вновь уйти в катакомбы – катакомбы монастырей и пустынножителей. Канонически и догматически единая церковь раскололась на две «параллельные вселенные», мало сопрягающиеся друг с другом. Общежительный уклад первых христиан оказался заточен в монастырские стены, а мир стал жить «как при царе Горохе», будто и не было слова Христова. Окончательно же мир погряз в язычестве с наступлением Модерна и приходом капитализма. С капитализмом пришел и особый буржуазный стиль – деньги стали единой мерой и единственной ценностью.
Самое любопытное, что история быстрого превращения православной религии из катакомбной в почти государственную повторилась на наших глазах, в 90-х годах в России. РПЦ, во-многом подпавшая под влияние РПЦЗ, снисходительно, слишком снисходительно смотрела на приход капитализма, рост социального неравенства, утверждение культа мамоны. Церковь согласилась быть «отделенной от государства», либерального (т. е., по сути, языческого) государства, согласилась быть одним из институтов, мало влияющим на социальную жизнь мирян.
Заповедь блаженства нищих вновь и вновь напоминает нам, что возможен (а для христианина единственно возможен) иной тип человеческого общежития, отличный от языческого культа материального. Это уклад, где собственность не имеет никакого значения. Точнее, собственность вредна и опасна, потому что является соблазном, отвращающим собственника от Бога. При капитализме собственность опасна втройне, поскольку она стала капиталом – обособленным самодовлеющим и самовоспроизводящимся институтом, загнавшим человека в тотальное рабство. Да, от него еще можно спрятаться в монастырях или братствах-коммунах, но последние бессильны сколь-нибудь значимо повлиять на мир наживы и чистогана.
Если капитализм тотален, то и ответ ему должен быть столь же тотальным. Просто раздать имение и пойти путем Христовым благородно, но уже недостаточно. Нужно демонтировать институциональную базу капитализма, воспроизводящую буржуазные социальные отношения. И разумеется, нужно отринуть идейную базу капитализма, перестав, наконец, поклоняться мамоне.
Вряд ли сейчас возможен христианский коммунизм по типу апостольских общин – мы слишком низко пали, чтобы смочь взмыть высоко в небо. Но мы можем приподняться на костылях православного социализма, чтобы если не все тело, то хотя бы взгляд оторвать от земли и обратить к Небу.
I–XII. Творения Святаго отца нашего Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольскаго, в русском переводе: в 12 т. – СПб.: С.-Петербургская духовная акад., 1898–1914.
1. Сомин, Н.В. «Блаженны нищие» и «горе вам богатые» [Электронный ресурс] / Н. В. Сомин // Православный социализм как русская идея. – https://chri-soc.narod.ru/Gore_vam_bogatie.htm – с. 450–459 наст. издания.
Мельников, Н. А. Русский крест [Электронный ресурс] / Н. А. Мельников // Азбука веры. – https://azbyka.ru/fiction/russkij-krest-melnikov/.
Вячеслав МакарцевСобственность Новорожденной Церкви[41]
Довольно часто в публикациях православных авторов стирается грань между Иерусалимской общиной, Иерусалимской Церковью и Новорожденной Церковью. Когда нет ясности в вопросе о Новорожденной Церкви, тогда помимо Единой Церкви появляется еще и Апостольская (Иерусалимская) община. Куда это «новообразование» отнести? Что это такое – Апостольская (Иерусалимская) община: Новорожденная Вселенская Церковь или ее какое-то структурное подразделение? Прояснение этого необходимо для получения ответа на вопрос, который в последнее время довольно часто обсуждается в православном обществе: отдавала ли Церковь предпочтение какой-либо форме собственности?
Пятидесятницу порой называют днем рождения Церкви. В принципе, Евангелие позволяет употреблять такого рода наименование: «А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» (Ин 1:12–13). Здесь напрашивается сравнение Церкви в первые месяцы после ее появления на свет с новорожденным младенцем. Действительно, как и новорожденный младенец, Церковь в первые мгновения своей жизни духовной пуповиной была связана с Иерусалимским Храмом: «И каждый день единодушно пребывали в храме» (Деян 2:46), «в притворе Соломоновом» (Деян 5:12). Эта духовная пуповина включала в себя и строгое соблюдение «закона Моисеева» (обрезания), а также некоторых других иудейских обрядов и обычаев. Но гонения, воздвигнутые на Церковь, а затем последующее разрушение Иерусалимского храма перерезали эту духовную пуповину. И здесь возникает естественный вопрос: было ли в жизни Церкви в первые годы появления на свет Божий нечто, помимо Евхаристии, что свойственно лишь ей, как новому духовному Существу, и к духовной пуповине не имеющее никакого отношения? Если было, то каков характер этого явления? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо определиться с тем, что такое Апостольская (Иерусалимская) община.
Новорожденная Церковь – Церковь Вселенская
Стирание грани между Иерусалимской общиной, Иерусалимской Церковью и Новорожденной Церковью явление не безобидное, поскольку этот разнобой вплотную касается догмата о Церкви: Иерусалимская Церковь – это одна из поместных Церквей Вселенской Церкви, Иерусалимская община – это своего рода иерусалимская епархия в Иерусалимской Церкви, Новорожденная Церковь – это Вселенская, то есть Едина Святая, Соборная и Апостольская Церковь, исток ее.
До какого времени Новорожденная Церковь существовала как Едина Святая, Соборная и Апостольская Церковь? Ответ ясен: до очевидного (когда их можно было воочию увидеть) появления поместных Церквей – Антиохийской, Римской, Александрийской. Начало видимому появлению поместных Церквей дала проповедь среди язычников Апостола Павла, обращение которого произошло через известный период после рождения Новозаветной Церкви. Но было ли время, когда этих поместных Церквей не было в Новорожденной Церкви? Такого времени не было: Церковь с первого же момента своего появления на свет была Соборной, охватывая собою весь мир. Об этом говорит Писание: «И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих [делах] Божиих? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит?