щая душевная пустота.
Принцип «Задеть мою амбицию я вам не позволю» ведет к вечной борьбе, вечным столкновениям, разрушает дружбу и любовь и в конце концов навсегда лишает человека душевного покоя, а потом и здоровья вообще.
Таким образом, мы видим, что современное антихристианское воззрение на жизнь может дать только подобие, призрак счастья и приводит к неизбежному разочарованию, за которым следуют раздражение, уныние, тоска, приводящие в конце концов к нервному расстройству, от простой, встречающейся на каждом шагу неуравновешенности и нервности до тяжелых душевных болезней включительно.
Бедный человек! Вместо того чтобы сказать ему: «Вдумайся в причины своей нервности, наполни верой и упованием на Бога свою душевную пустоту, выработай иное отношение к жизни со всеми ее горестями и радостями», ему говорят: «Ты болен, иди и лечись». И вот несчастный бежит или едет к докторам – у них искать спасения от своего душевного недуга. Здесь вопрос решается по большей части очень просто: произносится слово «неврастения», всеобъемлющее слово, хотя и ничего определенного не выражающее (а больной думает, что поняли его болезнь), и начинается обычное лечение обтираниями, обливаниями, а внутрь – сильные препараты по новейшей системе в больших дозах. И что же? В результате иногда ухудшение, иногда временное улучшение, а потом опять то же самое, та же самая истерия, неуравновешенность. Я, по крайней мере из своей десятилетней практики, не знаю ни одного случая, где бы это шаблонное лечение дало прочные положительные результаты, – устраняются разве только некоторые симптомы. Даже дорогостоящее лечение на курортах только на время дает облегчение, пока человек живет в искусственной обстановке и не приходит в соприкосновение с жизнью. Но ведь так жить нельзя, в конце концов человек должен уехать с курорта, вступить в нормальную жизнь, а отношение к ней осталось прежнее, душа тоже ничем не наполнилась, и вот начинается старая история – раздражение, уныние и прочие нервные симптомы.
Так проходит обычно несколько лет (а иногда и вся жизнь), пока вконец измученный человек не поймет, что нервное «не могу» есть только относительное «не могу», которое под влиянием различного рода факторов легко превращается самим человеком в «могу». В самом деле, если вы страдаете пороком сердца, то вы ни при каких условиях не можете без одышки влезть на высокую гору; если у вас сильный гастрит, то после принятия грубой, раздражающей пищи вас вырвет, где бы вы ни находились, чем бы вы ни были заняты. Это «не могу» – абсолютное; но совсем другое – нервное «не могу».
Самый раздражительный человек, застигнутый во время семейной сцены, например, посторонним, малознакомым человеком, быстро сдерживает себя, превращает «не могу» в «могу». Не терпящий возражений от своих подчиненных вследствие нервности – изображает из себя кроткого агнца, когда его самого пробирает начальство. Словом, различного рода воздействия: стыд перед людьми, опасение за свое служебное положение, страстная любовь и другие факторы, – легко превращают нервное «не могу» в «могу». Значит, в нас самих всегда есть тот рычаг, которым мы готовы себя перевернуть, только надо захотеть им воспользоваться и не выпускать его из рук.
И вот, когда измученный вечным лечением и всеми другими неприятными последствиями своего недуга человек поймет это, поймет, что средство против нервности в нем самом, а не в тех многочисленных пузырьках, которые он прежде опустошал в изобилии и без пользы, только тогда, бросив всякое лечение, он наконец достигнет с помощью Божией, мало-помалу, или полного, или, по крайней мере, относительного, но зато прочного выздоровления.
«Все это очень хорошо, – скажут мне, – но где взять веру, если ее нет в сердце моем?»
Да стоит только посмотреть, на чем основано неверие. На недомыслии и на увлечении соблазнительными теориями человеческими. Но ведь теория, по самому определению, не есть непреложная истина, а только предположение ума человеческого, объясняющее известную группу явлений.
Пройдут годы, явятся новые мыслители, откроют или, вернее, обратят внимание на новые факты, и прежняя теория рассеется, как дым, уступив место новому человеческому предположению. Тысячу примеров мы можем найти в истории наук, как известная теория, очень долгое время удовлетворявшая умы человеческие, с течением веков не только уступала место другим, иногда прямо противоположным воззрениям, но и предавалась полному забвению.
Это особенно относится к теориям биологических наук, сами догматы, основные положения которых часто допускают двоякое толкование и, во всяком случае, далеко не имеют ясности и очевидности, например, математических аксиом.
Возьмем, для примера, теорию Дарвина, столь многих соблазнившую и до сих пор еще соблазняющую. Дарвинисты говорят: мы открыли два великих фактора в природе – закон борьбы за существование и закон естественного отбора, которые проливают свет на тайну мироздания и, во всяком случае, естественно и просто объясняют всю красоту и удивительную целесообразность видимого мира, заставлявшую прежнего человека видеть во всем этом какое-то чудо и преклоняться перед ним. Но так ли это? Объяснили ли вы два основных великих чуда – появление материи и появление жизни?
Первый вопрос вы даже не затрагиваете, принимая материю как нечто вечно существующее.
Что касается второго чуда – появления жизни, то здесь опять мы не находим в вашей теории ответа. Непреодолимая пропасть, отделяющая живой мир от мира неодушевленного, нисколько не сделалась менее глубокой от дарвиновской теории. Переход от материи к жизни вами не найден. Что общего между комком мертвого белка и живой, организованной клеточкой? Там, в первом, – вечный покой, здесь – жизнь, вечное движение.
Простите за невольное отступление, и перейдем снова к поставленному нами вопросу: откуда взять веру, если ее нет в сердце нашем, как воспитать в себе христианские взгляд и отношение к жизни?
В том, что вера в нас очень слаба, что отношение к жизни самое невозможное, конечно, более всего виновато наше воспитание, но каждый взрослый человек может перевоспитать себя и выработать правильный христианский взгляд на жизнь, если будет пользоваться средствами, указанными для этого Святой Церковью.
Из средств этих самым главным является молитва. Совсем не верующих мало, больше маловеров; вот с этим-то зерном веры приступите к молитве, и скоро почувствуете, что это зерно начинает пробиваться; через некоторое время оно уже даст росток, из которого с течением времени вырастет могучее дерево. Под сенью этого дерева легко и приятно будет отдыхать от тяжелого зноя человеческих страстей и от бури житейских непогод, а в свое время пожнете и плод.
Начните только молиться, и вера сама придет к вам, а если она была слаба, то укрепится и мало-помалу, постепенно, изменится отношение к жизни. Молитва будет отвлекать вас хоть на время от обычных житейских мыслей и интересов, привлечет ум к небесному, заставит невольно думать о том, о чем прежде вы почти не думали, заставит вас многое почувствовать и с помощью благодати Божией изменит ваш прежний образ мыслей, укоренит веру и стремление к христианскому идеалу.
Исцеляя от тяжелого и печального по своим последствиям духовного недуга – маловерия, молитва, соединенная со строгим подчинением церковному Уставу, может нам очень помочь и при телесных недугах. Мы видели, насколько полезна молитва, соединенная с верой и упованием на Бога при некоторых нервных состояниях, в основе которых лежат душевная пустота и слабость воли.
В настоящее время в подобных случаях в медицине все чаще и чаще начинают прибегать к лечению, заключающемуся в удалении от домашней обстановки, от семьи в специальное лечебное заведение на более или менее продолжительное время, от четырех до шести месяцев.
Главными моментами в этом лечении признаются:
1. Психическое воздействие врача, который при ежедневном посещении больного старается, так сказать, его перевоспитать, создать у него иной взгляд на болезнь и иное отношение к жизни.
2. Необходимость подчиниться известному больничному режиму, что является моментом, стимулирующим ослабленную волю. Результат получается лучший, чем от обычного вышеупомянутого шаблона, но, к сожалению, непрочный: четырех – шестимесячного влияния врача оказывается обычно недостаточно, чтобы перевоспитать больного: отношение к жизни, взгляды на нее остаются теми же, и по возвращении в прежнюю обстановку снова мало-помалу развиваются те же нервность, неуравновешенность, расслабление душевное и телесное. К тому же способ этот доступен немногим.
Вера, упование на Бога (со страхом прогневить Бога) лучше всякого врача и наставника могут оказывать психическое воздействие на человека, влиять на его волю тем ощутимее, чем сильнее эти чувства развиты в душе человека. А в подчинении Уставу, который устанавливает Святая Церковь, для каждого верующего заключается вполне достаточный источник для постоянного, каждодневного, ежечасного стимулирования ослабленной воли неврастеников.
И действительно, жизнь указывает нам многочисленные примеры, когда человек нервный, несколько лет лечившийся без всякого результата, быстро достигает полного или, по крайней мере, относительного, но зато прочного выздоровления после того, как обращается к Богу и начинает жить по правилам Святой Церкви. Я, по крайней мере, знаю несколько таких примеров, думаю, что и всякому другому известно их немало. И при других нервных недугах значение вышеприведенных факторов немаловажно.
Возьмем, например, пресловутое мозговое переутомление, которому современная медицина отводит видное место в ряду прочих причин нервности. Оказывается, что усиленная работа сама по себе редко вызывает стойкую нервную болезнь, а опасна только тогда, когда соединяется с пороком и страстями человеческими.
Вот что по этому поводу говорят врачи:
«При неврастении, по преимуществу церебральной, главную роль играет умственное переутомление, особенно если оно соединено с психическим возбуждением. Мы видим поэтому, что к истощению нервной системы, составляющему сущность неврастении, ведет главным образом умственная работа людей, сопровождающаяся волнениями и страхами, например, умственное напряжение политика, постоянно волнующегося страстной борьбой партий, усилия ума тех художников, ученых и предпринимателей, неутомимое честолюбие которых побуждает их не отставать в конкуренции».