Через полчаса об этом узнали многие. Еще через час информация о том, что сам Гринчук вместе со своим подчиненным попал в аварию, пришла к Мастеру. К этому моменту уже было известно, что никто не погиб, что пострадал только Михаил. И то не сильно.
Видели, как подъехала к «Клубу» машина Братка. Видели, как Браток и Зеленый вывели Михаила с забинтованными лицом и головой и посадили в машину. Потом с блок-поста подтвердили, что Гринчук и Михаил выехали из города. Кроме них в машине были еще трое – два крепких парня, вроде как близнецы, и старик.
– Он забрал с собой Кошкиных и Доктора. И увез, – сообщил Полковник Владимиру Родионычу. – Сказал, что никому в этом городе не доверяет, что Михаилу будет безопасней в клинике под присмотром Доктора, Ирины и Кошкиных. И я с ним не мог не согласиться. Бортнев остался в городе.
– Что Михаил?
– Не знаю, – Полковник сел в кресло. – Я ушел до того, как они уехали. Гринчук был в таком состоянии, что лучше было его не трогать.
– М-да… – протянул Владимир Родионыч. – И как вы полагаете, что именно произошло?
Полковник тяжело вздохнул.
– Да что вы вздыхаете, как забеременевшая монахиня, – вспылил Владимир Родионыч. – Можете говорить ясно и спокойно?
– А вы на меня не кричите! Машину сейчас проверяют именно для того, чтобы понять – это была диверсия или случайность. Но лично я думаю, что ничего мы в машине не найдем. Что Гринчук действительно допустил ошибку. Не нужно было ему пускать Михаила за руль. И что это состояние Михаила – не результат аварии, а причина. Он отключился, сидя за рулем. Как там сказал Гринчук? Батарейка отошла, – Полковник, повысив голос вначале, говорил все тише и тише.
Последнюю фразу он произнес почти шепотом.
– Извините, – сказал Владимир Родионыч. – Нервы. Пришла вдруг в голову мысль, что это кто-то начал… Ну, вы понимаете…
– Приморск? – спросил Полковник.
– Что-то вроде того. Вы же так и не выполнили моей просьбы…
– Я ее выполняю, – сказал Полковник. – Я не могу делать слишком резких движений. И я не знаю, кому можно доверять, а кому нельзя. Мне вообще кажется, что все застыло в каком-то непрочном равновесии, и если случайно толкнуть – все обрушится. Все рухнет нам на голову. И раздавит. Вам так не кажется?
– Не знаю. Будем надеяться, что это просто случайность. Что это не знак грядущего апокалипсиса. Случайность. Или судьба. Их очень трудно иногда отличить друг от друга. Нам остается только надеяться, что больше ничего страшного не произойдет.
Владимир Родионыч надеялся напрасно. Аварией все не закончилось. Хотя об этом Владимир Родионыч узнал только на следующий день. А вот Мастер…
Вначале, когда Левчик не приехал, как ему было приказано, на встречу, Мастер испытал чувство легкого раздражения. Левчик никогда не был образцом точности и аккуратности в быту. Зато был скрупулезно точен и аккуратен в финансовых вопросах. И та операция, которую Мастер сейчас проводил с деньгами общака, могла задержать Левчика.
Мастер подождал с полчаса. Потом набрал номер телефона Левчика. Никто не ответил.
Вот это уже настораживало. Левчик никогда не расставался со своим мобильником. Когда же еще через полчаса Левчик не появился, Мастер почувствовал беспокойство.
К Левчику домой отправились пацаны. Дверь никто на их стук не открыл. Команды ломать двери не было, пацаны позвонили Мастеру, и тот приказал искать.
Перепуганная консьержка рассказала, что утром Лев Феликсович вышел, как обычно. Часов около девяти. В девять тридцать он был в банке, сказали в банковской конторе, и закончил свои дела там около десяти. После чего Левчика больше не видел никто.
Пацаны еще раз съездили к Левчику домой. Закрытая дверь на этот раз остановить их не смогла.
Левчик так и не убрал обломки своего быта из квартиры. Все клочья, осколки и щепки были аккуратно собраны в кучу посреди большой комнаты. В спальне стояла раскладушка. Это было единственная деталь обстановки, которую Левчик купил после возвращения из больницы.
Понять – собирался Левчик уехать навсегда, или просто вышел по делам, было невозможно.
Мастер выслушал доклад молча. И внешне спокойно. Только все время тер щеку. А потом приказал искать Левчика.
И его стали искать.
Вокзалы, аэропорт, блок-посты, кабаки и гостиницы. К поискам подключились проститутки и мелкое жулье. Цыгане шастали везде, тщательно сверяя лица прохожих с фотографиями Левчика.
С утра следующего дня к поискам подключилась милиция. Начальник областного управления милиции отдал приказ искать важного свидетеля, и, неофициально, обратился за помощью в соседние области.
Мастер потребовал, чтобы искали круглосуточно, не переставая. Даже к поездам, которые ушли из города, или проходили через него за время, когда была обнаружена пропажа Левчика, были отправлены люди. Пришлось подключить городских авиаторов.
И при всем при этом Мастер не говорил причину такого волнения. Да, Левчик человек известный, но не занимал в обществе такого уж видного положения.
– Тоже мне, хрен с бугра, – сказал вечером первого июня Котик. – Он куда-то свалил, а мы теперь его искать должны. Спать хочу.
Котику и Синяку выпал Южный вокзал. И они топтались здесь уже сутки. Уже май закончился, и началось лето, а они все бродили по вокзалу, приставая к носильщикам с расспросами и, время от времени, отвечая на телефонные звонки. Нет, не видели. Какого рожна он будет здесь до сих пор тереться? Он или уже свалил куда-то, или его кто-то закопал.
– Слышал? – спросил Синяк. – Вчера машина Зеленого перевернулась.
– Слышал… – Котик зевнул и чуть не вывихнул челюсть.
Эту новость он уже обсуждал неоднократно. Ну, перевернулась. Сам Зеленый же целый? Целый. С ним ничего и не могло произойти. Почему? Это же Зеленый!
– Еще по пиву? – предложил Котик.
– Можно, – согласился Синяк. – Только твоя очередь платить.
Женя Синяк всегда внимательно следил за соблюдением справедливости. Прошлый раз пиво брал он. Позапрошлый – Котик. За сортир каждый платил за себя.
Они взяли по бутылке пива.
– Слышал, Зеленый женится, – сказал Синяк.
Ему хотелось спать, а разговор о женитьбе Зеленого показался достаточно бодрой темой.
– Да слышал я все это, слышал, – Котик тоже дико хотел спать, и этот вокзал, и этот Синяк, постоянно повторяющий старые новости, его конкретно задрали. – Ты мне лучше скажи, сколько еще этот беспредел будет продолжаться?
– Какой? – осведомился Синяк.
Он устроился на парапете возле входа в тоннель и медленно смаковал пиво из бутылки.
– Когда мы по хатам пойдем?
– Как найдем этого мудака Левчика, так и пойдем.
– А если не найдем? Если он уже уехал? – Котик допил пиво и поставил пустую бутылку на парапет.
Сбоку вынырнула старушка и забрала пустую тару. Бутылку она спрятала в потертую сумку, но не ушла, а остановилась в метре от пацанов, выжидающе глядя на Синяка. Вернее, на бутылку в его руке.
– Иди отсюда, – буркнул Синяк.
Пиво он любил пить медленно, смакуя, и не терпел всех этих собирателей пустой посуды. Старушка отошла в сторону.
– Задолбали, – пробормотал Синяк. – Спасу от них нет, блин.
– Глянь, – Котик толкнул Синяка в бок.
– Чего? – Синяк покрутил головой, но ничего, достойного внимания не обнаружил.
Как раз объявили посадку на какой-то поезд южного направления, и народ быстренько образовал пробку у выхода на первую платформу. Все, как обычно.
И то, что в толпе нарисовались Три Поросенка, тоже было вполне нормально. Когда же еще им чистить карманы и сумки, как не в толпе.
– Ты о Поросятах? – уточнил на всякий случай Синяк.
– Глянь, кого они пасут, – Котику даже спать перехотелось.
Синяк присмотрелся.
Ничего так баба, ухоженная. Высокая, спортивная, красивая, и, судя по прикиду и чемодану, не бедная. Таких сам бог велел наказывать. Синяк отставил бутылку в сторону.
Поросята работали по привычному сценарию. Один медленно и неумолимо сближался с клиенткой, второй был готов принять украденное, а третий, самый безобидный на вид, был готов как бы случайно оттереть клиентку, или задержать погоню. Братьями Поросята не были, и даже на поросят не были похожи, просто свинствовали они совершенно конкретно, и были настолько неразборчивы в выборе жертвы, что вызывали брезгливость даже у своих коллег.
– Ты ее узнаешь? – спросил Котик.
Синяк задумался. Что знакомое в этой бабе было. Ясное дело, один раз встретив такую, неминуемо обратишь внимание и даже запомнишь. Но потом хрен вспомнишь, где именно ее видел.
Баба о чем-то говорила с пожилым мужиком интеллигентного вида. Лет на пятьдесят. Для Синяка все, кто старше сорока, были пожилыми. Мужик нес чемодан, брат-близнец того, что был в руке у бабы. Мужик что-то грузил бабе, а та отвечала коротко, но довольно резко. И оба они не обращали внимания на подошедшего уже вплотную карманника.
– Это же невеста Зеленого, – сказал Котик. – Помнишь, в кабаке?
Точно. Синяк спрыгнул с парапета. Не их дело лезть в работу карманников, но невеста Зеленого – невеста Зеленого. А то, что она шла с другим, никого не касалось. Может, она с отцом поругалась. Перед самым отъездом.
– Я больше не хочу этого обсуждать, – сказала Инга Полковнику. – И вы совершенно напрасно поехали со мной на вокзал. Я сказала тогда, и скажу сейчас – если Гринчук считает, что я менее важна для него, чем Михаил – пусть остается с Михаилом…
– Но поймите, Михаилу сейчас очень плохо. И…
– И присутствие Гринчука что-либо изменит? Что именно? – Инга даже остановилась и посмотрела Полковнику в лицо.
– Вы не понимаете…
– Это вы не понимаете. Не понимаете, что все это будет продолжаться, пока Юра будет тянуть все это за собой. Очень плохо, что Михаил попал в аварию. Ужасно. Но ведь он не разбился, не покалечился. Несколько порезов, вы сами говорили. И кроме этого, почему Гринчук мне ничего не объяснил? Почему не предупредил? Как тогда, на дне рождения у Махмутова. Ему все равно, что именно я подумаю? Что именно я испытаю в тот м